– Вышли. И все-таки мы вышли. Над нами возвышалась скала, пред нами лежал лес. А над миром повисла ночь, луны не было. Звезды залили облака, и не проведи мы во тьме многие дни, вероятно, мы бы их и не увидели. Кусок руды в моих руках казался темным камнем. Мы отошли от пещеры на десяток саженей и рухнули на землю.
К утру конечности затекли, после сна болела голова, будто с похмелья. Просыпаться не хотелось, но продолжать спать уже не было никакой возможности. Мне думалось, что, пройдя под горами, мы продолжим свой путь как и раньше. Вдвоем, неузнанные, наживая и преодолевая трудности. Но нет – мы спустились по склонам, вышли на какую-то дорожку, по ней дошли до грунтовой дороги, дальше вышли на тракт мощеный. К вечеру дошли до какого-то форта.
– Странно. Против кого эти укрепления – наша сторона, вроде бы к походу не готовится.
– Когда приготовится – форты строить будет поздно, – показал зубы Ади. – А если серьезно, то Эта Сторона сильна смутами. Я тебе говорил про гражданские войны?
– Что-то говорил… – признался я.
– Ну вот. Вспоминай и делай выводы. Мост был уже поднят, и я думал, что мы просто обойдем его. Но Ади принялся орать, и махать руками дежурной страже. Я на всякий случай стоял чуть в стороне, делая вид, что я как бы не с ним. Но вместо стрелы или кипящего масла на голову, ворота стали опускаться. Нас явно ждали…
Мне здесь все было новым, все странным. Тут солдаты почти не носили сабли. Они были только у офицеров. Вместо кольчуг и брони на них была одежда из грубой ткани. Лишь на груди висели большие бляхи, но насколько я смог разобраться, это была не броня а какой-то отличительный знак. Я ожидал увидеть удивительные защитные машины, но вместо них в амбразуры были всунуты какие-то толстостенные трубы. Подобные трубки, гораздо меньше таскали солдаты. Я так и не понял, как они работают, и сейчас думаю, что это либо какая-то разновидность магического посоха, либо, что скорей – обманка. С нашим появлением фасах форта сразу же усилили караулы. По беспечному виду солдат было видно, что нападения они не опасались, а то, что их выгнали из казарм – так надо, такая служба. В поле, недалеко от крепости поставили большую армейскую палатку. Туда удалился старикашка, с виду полковой маг. И действительно – скоро на моей груди ровно и сильно задрожал амулет. В палатке вспыхнуло так, что свет пробился через ткань, вырвался из-под клапанов. Затем, из палатки стали появляться фургоны, какие-то люди. Рядом с этой палаткой они поставили другую. И амулет вовсе взбесился – мне пришлось снять и положить в ящик. Он тарахтел там как горох в погремушке. Затем, Ади ушел в ту палатку. Я не сомневался – причиной всего движения был он. Очевидно, Ади перевозил груз, который На Этой Стороне считался правительственным. И опять была ночь, опять безоблачное небо наполнилось молниями и громами. А потом все кончилось. Амулет затих, так резко, что я подумал, будто он сломался. Но магией я сбил кружку со стола, и амулет дрогнул. Утром конвой убыл, посты на фасах крепости опять стали обыкновенными. И мы из важных гостей превратились в гостей попроще, коим как, известно, дома лучше.
– Ну что, поехали?… – спросил меня Ади, будто у все зависело только от меня.
– Ты освободился?
– Никогда в жизни не был более свободным. Часом позже мы отбыли в имение Реннера.
Отчего-то я ожидал увидеть домом Ади какую-то крепость. Может быть форт, обветшалый, брошенный, а после выкупленный Реннером за сущую безделицу. Но нет. Разве что я бы, пожалуй, прозевал поворот к хутору Реннеров: дорога шла оврагом, и вдруг меж его стенами нашелся проем, куда и свернул Ади. Дорога шла полем – то и дело попадались съезды, меж деревьев мелькали крыши домов. На каком-то перекрестке нам попался маленький кабак. До сиз пор помню его название: «Степная Жемчужина». На жемчужину он, конечно не тянул, но вторая часть названия была правдой – вокруг была степь, через них пролегали шляхи – не тракты. И движение по ним было не то чтобы оживленное. Стало быть и выручка в этом кабачке была небольшой. Но кто знает – может, хозяин содержал его не из-за прибыли, а по зову души. Может, сюда съежились по вечерам местные помещики, чтоб отметить прошедший день на нейтральной территории. А может и вовсе, строили не для людей, и пролетающая на шабаш нечисть останавливалась здесь, чтоб промочить горло стаканчиком-другим. Дом Реннера был окружен не рвом и крепостной стеной, а невысоким забором, потерявшимся в зарослях кустов. Через сад дорога вела к дому на холме. Реннера ждали. Не то чтоб, сидели на крыльце, или постоянно выглядывали в окошко. Нет, они были просто извещены, что мы в движении, что прибудем скоро. И стоило нам въехать во двор, домочадцы высыпали на улицу. На подносе старый слуга вынес две рюмки самогона с закуской. По холоду рюмки я понял – бутыль с самогоном до последнего держали в леднике. Я выпил и закусил. Ади, как много месяцев назад выпил лишь половину, остальное выплеснул, зато тут же съел почти всю закуску.
– Простите, милые, – сказал он, – гостинца я вам не привез. Ну ничего – зато теперь у нас уйма денег и мы можем купить каждому что-то разэтакое… Я предлагаю начать с соседского леса… Домочадцы улыбнулись, кто-то тихонько засмеялся. Вероятно, соседский лес был дежурной шуткой, каким-то камнем преткновения, вроде того моста Эршаля. Нас встречал и приемный сын Ади Реннера. Я знал, что в нем нет ни капли крови моего спутника, но странное дело – они были похожи. Одинаковая прическа, вытянутое лицо, холодный блеск и решимость во взгляде. Не было только пятна на лице и вместо эстока на бедре висела шпага. Я подумал, что он, в общем-то, ребенок, коий до конца не понимает, что приемный отец прошел дальнюю дорогу. Он понимал, что сегодня будет праздник. Но что за праздник без подарков? Я порылся в сумках и отдал ему кристалл синей руды:
– Держи…
– Ух ты! А что это такое? Вместо этого я нарисовал в воздухе Знак. Кристалл загорелся ярким синим цветом. Затем Ади представил меня, и назвал имена всех встречающих. Жена Реннера действительно была красива. Ее можно было бы и не называть – по понятным причинам она сильно отличалась. Когда я увидел ее, мне захотелось откинуть прядку волос, чтобы увидеть, не заостренна ли вершина ушка, я хотел, чтобы она сказала слово, чтобы увидеть, не скрывает ли ее улыбка полное отсутствие клыков. Такими должны были быть эльфы, хотя, кажется, у эльфов не бывает черных волос. Говорили, что у эльфов нет клыков, и что они живут очень долго. У меня не было времени жить рядом с ней, проверить, состариться ли она. Бывало, за обедом, я пытался ее рассмешить, но она лишь пунктирно улыбалась краешками губ. Ела аккуратно, поглощая пищу маленькими кусочками, и я так и не смог рассмотреть ее зубы. Да что там, кажется, в моем присутствии она не произнесла ни одного слова. А может, я ее просто не слышал – Ади Реннер и его сын всегда производили достаточно шума. Помню одну ночь, незадолго до моего отъезда. В долине уже было тепло, и со дня на день мы должны были получить весть, о том, что открылся какой-либо перевал. Ночь была чарующая, и перед сном мы вышли на свежий воздух. В вышине висела полная луна. Еще вчера она была туманом на конце, но сегодня она вышла в полной красе. Ади обнял жену, сведя пальцы в замок как раз под плодом:
– Полная луна, тринадцатый день, пятница. Самое время тебе лететь на шабаш. Она руками провела по своему телу – от шеи, по груди, через живот к рукам мужа. И покачала головой. Я понял, что она хотела сказать – тяжесть еще нерожденного ребенка приковывала ее к земле. Но это произошло гораздо позже.
В один день, у ворот имения остановился всадник. На огромном черном коне, восседал мальчишка, лет двенадцати. Одет он был просто, без всякого оружия, выглядел как сын иного вельможи. Держался с достоинством, и слуги легко пустили его во двор, приняли коня, хотели помочь сойти на землю, но тот спрыгнул сам и в иную сторону. Я стоял на крыльце, и видел, как приемный сын Реннера встретил прибывшего:
