Любовное томление, охватившее меня рядом с Аланом, совершенно отвлекло от необходимости избежать посещения врача. Когда мы наконец добрались до холла, Алан усадил меня и попросил подождать, пока он вызовет врача. Я рванулась за ним, чуть действительно не вывихнув ногу, и потребовала немедленно отвести меня в номер, где меня ждет подруга-врач. Для убедительности я сказала, что она не просто врач, а хирург-травматолог и что она возит с собой на отдых все необходимые лекарства, а также портативную рентгеновскую установку и гипсовые бинты. Мое многословие разрушило наш волнующий контакт, но обеспечило мне возможность сохранить в тайне мою уловку.

Мне повезло, что Марина была в номере. Ее задержали непослушные после морской воды волосы, и ей пришлось провести у зеркала больше времени, чем обычно. Наше появление почти в обнимку ее явно удивило, но она, мгновенно уловив в моих интонациях фальшь, подхватила мою игру и заверила Алана, что окажет мне необходимую помощь. Я не менее чутким ухом услышала в этой фразе скрытую угрозу. Марина не одобряла мою склонность к мелкому вранью. Алан обменялся со мной нежными взглядами, пожелал выздоровления и ушел. Марина наконец удачно заколола волосы и тоже направилась к двери.

— Ты куда? — возмущенно крикнула я.

— На завтрак.

— А как же я?

— А у тебя, дорогая, постельный режим. На ногу — холод, обезболивающее — внутрь и никакого алкоголя. Это я тебе как врач-травматолог говорю! — и она закрыла за собой дверь.

Я повалилась на кровать и стала вспоминать наиболее волнующие моменты сегодняшнего утра, чтобы вновь ощутить приятное волнение в крови, которое было ничуть не хуже того, что обеспечивает шампанское.

Но романтические грезы скоро сменились прозаическим голодом. В холодильнике мне удалось обнаружить лысый персик, начатую банку маслин и пачку галет, прихваченную из самолета. Еще в юности один мой друг, заядлый путешественник, приучил меня не пренебрегать ничем, что попадает в руки. Никогда не знаешь, что может понадобиться в пути. Разрешив проблему питания, я задумалась над тем, как обрести свободу. Мои белые штаны, три дня висевшие в шкафу, приобрели вид, пригодный для носки без глажки. По моему плану, они должны были прикрывать имитацию повязки на ноге, которую я изобразила с помощью носового платка. Твердо запомнив, на какую ногу надо хромать, я полностью приготовилась к отмене постельного режима, если лечащий врач не будет против.

Марина вернулась тогда, когда идти на пляж было жарко.

— Вечером едем в самое роскошное место на этом побережье!

— Это в Марбейю, что ли? — живо сообразила я. — Надо узнать расписание автобусов.

— Не надо, я взяла машину напрокат, — с едва скрываемым торжеством сообщила она.

— Вот это сюрприз! — я была потрясена. Дело в том, что Марина — юный, еще не оперившийся автомобилист. Каждая поездка в Москве по МКАД для нее ужасный стресс и великий подвиг. А тут такой отчаянный поступок, добровольно, без подготовки.

— А как же мы дорогу найдем? — этот вопрос меня всегда ужасно волнует.

— Штурманом будешь ты. Вот карты, изучай!

— Может, мы отложим поездку на недельку, а то я не успею.

— Поторопись, у нас аренда на 24 часа.

— Они уже пошли?

— Нет, машину пригонят в семь.

— А какую машину мы заказали?

— Испанскую. «Сеат» с двигателем 1.4.

— А ты знаешь, как ее включать?

— Думаю, разберусь. А ты маршрут прокладывай пока по этим туристическим картам, а потом в машине уточнишь по автомобильному атласу.

— Ты уверена, что я смогу что-нибудь уточнить по атласу?

— Хватит лелеять свой топографический кретинизм, будем его лечить. Это мнение хирурга.

— Ортопеда?

И мы дружно расхохотались.

С приближением семи часов наша веселость стала убывать, а напряжение возрастать. К этому времени мы уже были элегантно одеты с максимальной роскошью, которую могло позволить нам содержимое наших чемоданов. Марина надела жемчужно-серый брючный костюм из сеточки, напоминающей плетение кольчуги. Чуть клешеные брюки дополняло платьице-туника, с разрезами до самой талии, позволяющими оценить длину и форму Марининых ног. Высший ценовой класс духов, которыми неназойливо, но внятно благоухала Марина, гарантировал натуральность ее жемчугов. Легкий загар и выгоревшие до платинового оттенка волосы добавляли непринужденный курортный шарм.

Я была одета менее утонченно. На мне была юбка из шуршащей органзы карамельного оттенка и маечка в тон, открывающая спину. Я люблю на отдыхе носить вещи с открытой спиной, это создает дополнительную отпускную вольность. К тому же у меня прекрасной формы спина, на которой никогда не остаются вульгарные белые полосы от купальника. Я добиваюсь этого, используя собственное ноу-хау и не прибегая к такой пошлости, как загар топлесс. Элемент строгости и недоступности в моем довольно легкомысленном наряде выполнял дорогой и несколько старомодный комплект украшений из граната в золоте.

К семи мы были готовы к приключениям. Агент с машиной опоздал минут на пятнадцать и к тому же пригнал нам вместо «Сеата» старенький, сильно побитый и поцарапанный «Опель». Маринино возмущение он быстро пресек, ткнув ей пальцем в пункт договора, где было указано, что фирма может менять марку машины, предоставляя автомобиль того же класса.

— Это и есть один класс. Распишитесь.

Агент передал нам ключи и моментально смылся. Мы уселись, и каждый занялся своим хозяйством: Марина стала пробовать рычаги управления, а я — искать атлас дорог. Разочарование постигло обеих: никаких карт в машине не оказалось и как включается задняя скорость, выяснить не удавалось. Дружно понося агента и агентство, мы вынуждены были совершить сложный маневр, двигаясь только вперед, и причалить к офису. Карт нам так и не выдали, но какое колечко надо поднимать на рычаге для включения реверса, все-таки показали. В сгущающихся сумерках и сгущающемся Маринином раздражении мы выехали на шоссе, соединяющее Малагу и Марбейю. Километров через сорок нам стали попадаться указатели, на которых под словом «Марбейя» были нарисованы две стрелки: одна направо, другая налево. Мне как штурману нужно было принимать в этой неоднозначной ситуации решение и нести все бремя ответственности за него. Несмотря на то что я один раз скомандовала — направо, другой — налево, мы благополучно пересекли границу населенного пункта Марбейя.

По туристическим путеводителям и дамским журналам Марбейя представлялась нам сверкающим шумным центром великосветской тусовки, центральную площадь которой украсил великий скульптор, наш земляк и современник. Наши представления оправдались только в части сверкания. Центральная, видимо, деловая часть города, куда мы попали в соответствии с моими указаниями, была залита светом вывесок — особенно ярко сиял неоном секс-шоп — и абсолютно пуста. Ни исторических развалин, ни ресторанов, ни миллионеров не было. Не было и полицейских, у которых можно спросить дорогу. Маринины замечания становились все более едкими по мере того, как мои штурманские способности неизменно приводили нас к секс-шопу. Я неизбежно начала парировать, и вскоре мы дошли до реплик, которые, по меткому выражению Остапа Бендера, предшествуют генеральной драке.

— Твой топографический кретинизм и неспособность запомнить, как называется по-английски соль, принимают необратимые формы! — кричала Марина, яростно крутя руль, уже без всяких моих указаний, по каким-то узким, уходящим вниз улочкам.

— А ты значительно лучше ездишь на такси, чем за рулем! — ответила я, также постаравшись наступить из всех мозолей на самую свежую.

Марина резко затормозила и остановилась прямо под знаком «парковка запрещена», где уже стояла пара автомобилей с включенными аварийными огнями. Этот маневр не позволил ей сбить с меня полемический задор.

— Ну и ничего страшного в том, что я говорю «солт», нет, меня всегда понимают и никогда не приносят сахар. А тебе, несмотря на твое владение языками, подают вместо модного «Сеата» старый «Опель».