Поэтому когда две сильные руки легли ему на плечи, он вздрогнул и резко дернулся, потеряв равновесие, начав заваливаться прямо на многострадальный ящик.

Впрочем, упасть ему не дали. Руки удержали его в стальном захвате, так, что он прямо таки повис на них, дергая ногами, чтобы нащупать твердый пол под ногами и вновь обрести равновесие.

Нечто не позволило ему сделать этого, дернув его, наоборот, вверх. Зависнув над полом, как будто в чернильной пустоте космоса, он задрыгал рукой, увидев уже те самые огоньки, оказавшиеся на уровне его глаз.

Кто-то разглядывал его, жестко сжимая плечи Сергея буквально стальным захватом.

– Да что за щутки?

Последний раз вспылил он, щелкая зажигалкой. Ему повезло – огонек занялся с первого раза. Высвеченный слабым пламенем силуэт был как будто полупрозрачен, но вот блеск алых глаз и голубоватых когтей, держащих его над полом он увидел сразу же.

Этого хватило, чтобы подсознание милостиво позволило ему потерять сознание – нервное напряжение, наслоившееся на алкогольное опьянение позволило ему сделать это. Зажигалка, потухнув, упала, с тихим стуком.

Поэтому он вскрикнул только один раз. Когда нечто, удовлетворившись результатом осмотра, вспороло заблестевшими во тьме синевой когтями его живот. Ткань, кожа, мясо были пронзены за одно короткое мгновение, распоров брюшнину.

Сергей открыл глаза, издав тот самый тихий всхрип, но больше сделать не смог, потому что когти, оставшиеся внутри его тела, резко вспорхнули вверх, проникая в грудную клетку и разрывая мешки легких. На губах человека выступила пена, по телу побежало липкое.

Судорожно дернувшаяся нога заставила туфлю упасть на пол. Это был, пожалуй, самый громкий звук за всю расправу. Дальше всё происходило в абсолютной тишине – нечто вырвало когти из его тела, заставив разойтись ребра в стороны, как распустившийся бутон цветка. И схватило его за шею, оставив подвешенным в чернильной тьме комнаты.

Сергей уже умер, и потому не чувствовал, как медленно стекает кровь и его распотрошенного тела, застывшего в воздухе. Как она медленно каплет, смешавшись с непереваренной пищей, и жидкостями из его брюха. Как размокает туфля…

По стенам, потолку, полу – вновь вспыхнула на мгновение синяя вязь древних знаков. И исчезла.

Виктор медленно приподнял веки, пытаясь сообразить, что именно ему сейчас сказала Ксана, теребя за бок, нещадно вырывая из объятий Морфея.

– Что, дорогая? – Пробормотал он, едва разлепляя ссохшиеся губы.

Ксана замерла, наклонившись над ним. В одной руке у неё была тряпка, другой она продолжала толкать его за плечо. Виктор приподнялся на локтях, понимая, что разгорячённая Ксана может и огреть его тряпкой, если он продолжит валяться без движения.

– Больше мы с этим… Серегой… не общаемся. – Выцедила сквозь зубы она.

Молодой человек медленно распутывал сонный и тяжелый клубок мыслей. Сергей вчера разошелся, было такое. Прокашлявшись, он сел на диване, обхватив гудящую голову руками.

– Что он натворил?

– Да полюбуйся! – Прошипела Ксана. – Я под второй комнатой бычок растёртый нашла. И заколка валялась… Этот придурок мало того, что курил в квартире, так ещё и хозяйскую открыть пытался.

– Да, в его духе… – Прохрипел Виктор, массируя виски. – Я бы попил чего. Мы чайник ставили?

Ксана смерила его изничтожающим взглядом:

– «Мы»? – Не став продолжать, она просто позволила подразумеваемому продолжению повиснуть в воздухе. – «Мы» чайник уже поставили. Иди пить свой чай, начинающий алкоголик.

Виктор подавился ответной фразой о том, что ночью, вообще-то, пила и Ксана тоже. Но если сейчас съехать во взаимную пикировку – нет, только не это. Голова и так раскалывается.

Благодарно кивнув, он поднялся на ноги, полюбопытствовав:

– И что наш странноватый друг? Я что-то не помню как он ушёл…

– Не бойся, ты еще не допился до потери памяти. – Хмыкнула Ксана, бросив на пол тряпку. – Просто этот гад ушёл не попрощавшись. Накурился в коридоре, повозился в замке – и свалил. Обиделся, понимаешь. Я когда вышла – его уже не было.

Виктор осторожно покачал головой – действительно, для уже практически семейного человека, такое поведение неприемлемо. Им на самом деле стоит поменьше общаться с Серегой. Кончились разгульные деньки, просто некоторые так и остаются детьми, а он уже – состоявшийся человек. Покатав эту мысль несколько раз, он почувствовал себя лучше и без чая. Да, он взрослый, почти семейный, без пяти минут успешный человек. Не то что некоторые. Вот именно так он и скажет Сергею при следующей встрече, мерно выговаривая все его прегрешения перед ними. И добавит так, вскользь: «прости, но ты теперь уже не нашего круга». Отличная фраза. Где же он её уже раньше слышал?

– Ты чай свой пить будешь? Или может прибраться хочешь? – Ксана взглянула на тряпку.

– Иду, иду. – Поспешно выдавил из себя Виктор, отгоняя сладостные мысли мести Серому.

Прошлепав босыми ногами, он вышел в коридор, автоматически нащупывая было выключатель – что ни говори, а здесь всё же всегда темновато. Прямо как в склепе каком. Удивившись собственной ассоциации – чего только не придёт в голову с похмелья, он сглотнул сухость в горле, и посмотрел на дверь в хозяйскую комнату.

– Ну что, Борис Михайлович, не будете вы возмущаться? – Задумчиво произнес он, разглядывая дверь.

Вроде бы все следы бурной деятельности Сергея Ксана уже затёрла на полу. А что там с личинкой замка? Не осталось следов заколки?

Наклонившись, несколько медленно, чтобы не нахлынуло головокружение, он присмотрелся к замочной скважине. Никаких царапин незаметно, но и темно тут. Хмыкнув, Виктор подошел к выключателю, нажав кнопку. Раз уж он теперь человек хозяйственный, значит, должен подходить ко всему основательно, по-мужски.

Прищурившись от света лампочки, которая довольно болезненно резанула по его глазам, – наверняка, кстати, покрасневшим, – он пригляделся к замку вновь.

Нет, никаких следов от поползновений Сергея. А то увидь что Борис Михайлович, когда зайдёт… Эта комната ему явно дорога. Покушения на неё он может не вынести, да ещё и договор разорвать. А вновь искать что-то, да ещё и столь же удобное? Нет, он этого не сможет. Да и Ксана благодарна не будет…

Приглядевшись, он даже рассмотрел темноту по ту сторону двери в замочной скважине. Старый параноидальный Борис Михайлович, наверняка, занавесил там всё тяжелыми шторами. Что же там он такое хранит? Впрочем, то дело хозяйское. На террориста же сей представительный муж явно не похож, чтобы опасаться чего-либо.

Удовлетворившись осмотром, он выключил свет и пошёл на кухню пить чай. Всё же Ксана – хорошая девушка. Однажды они могут и пожениться.

Возвращаясь с работы, Виктор щурился на теплый свет заката. Было хорошо и приятно приходить в свою собственную квартиру. Ну, почти собственную. Она, конечно, не его личная, но живёт-то он отдельно, да ещё и со своей девушкой. Хотелось сейчас только бы выпить бутылочку холодного пивка, чтобы окончательно настроиться на умиротворенный лад.

Звонок мобильного не заставил его отвлечься от расслабленных размышлений – наверное, Ксана забыла что-нибудь купить, и сейчас пошлёт его в магазин напротив дома. Обычно его это раздражало, в конце концов, он взрослый человек и не нравится ему, чтобы им помыкали, но тут даже не вызывало вопросов. Вроде как семейная, ну почти, жизнь.

Однако номер был незнаком, когда он коснулся пальцем экранчика. Неужто что-то с работы, и его косяки в фотошопе кто-то заметил?

С небольшим вздохом, он выдохнул в трубку:

– Алло?

– Здравствуйте. – Раздался суховатый женский голос. – Вы Виктор?

– Да, конечно. – Подтвердил он, пытаясь узнать смутно знакомый тон.

– Это мама Сергея. – Раздалось во внезапном всплеске помех. – Вы не знаете, где он? Вы вроде как дружите, может виделись недавно? Я просто не могу до него дозвониться, а на работе и квартире он не появлялся уже день. Знаете, я, конечно, знаю своего сына, но сегодня день рождения нашего папы…