— Эта нечисть? Нет, конечно. — Она возмущенно фыркнула.

— Но как же вы тогда сюда попали?

— А все тебе расскажи, — тон старухи смягчился, а через секунду я почувствовала на своем плече довольно-таки теплую и живую человеческую руку. Хоть это радует. — Пойдем-ка лучше отсюда, девочка, нечего тебе здесь делать, не твое это место.

— Что?

— Ничего, милая, ничего, нечего много слушать старых женщин, их слова иногда могут запутать кого угодно, даже их самих. Лучше закрой глаза и доверься мне, обещаю, что ничего плохого с тобой не случится. Ты ведь доверяешь мне, Рианоэль, не так ли?

На секунду я даже перестала дышать и остановилась как вкопанная. То, что здесь происходило, нравилось мне все меньше и меньше.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Это не важно, имя не дает над его носителем никакой власти, оно лишь предопределяет судьбу, данную богами. Любой может узнать имя, но лишь немногим известно, что оно означает. Не переживай, маленькая дрейге, я не причиню тебе зла. Доверься мне.

С этими словами она настойчиво подтолкнула меня вперед, заставляя двигаться. Вопросов с каждой секундой становилось все больше и больше. Откуда она меня знает? Что значат ее слова о судьбе, данной именем? И что означает "дрейге"? И вообще, куда это мы идем и самое главное, кто она такая? Я не могла поверить собственным ощущением, но, даже, ощущая жар ее рук и чувствуя бьющуюся в ней жизнь, я могла с уверенностью сказать, что рядом со мной НИКОГО нет. Абсолютно никого. Но ведь так не бывает! И к тому же она сказала, что не является Пьющей жизнь, но ведь никто другой, кроме меня, конечно, не мог бы здесь находиться, иначе бы Дан об этом знал. Или от меня что-то скрыли, и в Херроуш-Вил находится еще один человек.

— Ну что же ты так долго? — раздавшийся впереди старушечий голос, заставил меня отвлечься от размышлений. — Я уже устала ждать, поторапливайся, девочка.

— Так не видно же ничего!

— А ты ножками передвигай побыстрее, вот и дойдешь.

Пробубнив себе под нос все, что думаю, о не пойми, откуда взявшихся старухах, я ускорила шаг, каждую секунду напряженно ожидая очередного падения. Или мне так везло, или же это постаралась моя новая знакомая, но упасть мне так и не пришлось. Дотронувшись до моего плеча и сказав, чтобы остановилась, женщина что-то прошептала, и в ту же секунду прямо передо мной открылся узкий проем меж стен, тускло освещенный светом на другом его конце.

— Иди-иди, не бойся, — сзади раздался ехидный смешок.

И я пошла. А что еще оставалось делать? Пройдя через проход и оказавшись в освещенном помещении, я некоторое время просто стояла, постоянно жмурясь и привыкая к яркому свету, исходящему от заговоренных ламп.

— Ну что встала, как истукан? Проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома. — Пройдя мимо, незнакомка чуть подтолкнула меня вперед. — Ну иди-иди, нечего в проходе стоять.

— Послушайте, хватит меня все время толкать! — отойдя от нее на некоторое расстояние, я, наконец, смогла осмотреться.

Помещение, в котором я оказалась, было ничем иным, как маленькой, но уютной комнаткой. Около двух стен возвышались дубовые шкафы, битком набитые всевозможными книгами, в дальнем углу расположилась небольшая кровать с резными ножками и спинкой, а пол застилал мягкий ковер. Повсюду, куда падал взор в больших расписных горшках, цвели самые прекрасные цветы, которые мне когда-либо доводилось видеть, а около одной из стен примостился великолепный диван. На котором и расположилась хозяйка комнаты. Глядя на пожилую женщину, я с трудом могла определить ее возраст, слишком уж молодым был ее взгляд для столь почтенного возраста, слишком живой и игривый. Никак не вязался он с глубокими морщинами, изрезавшими ее лицо и длинными седыми волосами, убранными в аккуратный пучок.

— Налюбовалась? — незнакомка понимающе улыбнулась. — И как тебе?

— Интригующе, — улыбнувшись в ответ, ответила я, прекрасно понимая, что спрашивает она отнюдь не об обстановке и присела рядом.

— А ты забавная, — она рассмеялась. — Мне всегда нравилась способность людей выражать свои эмоции всего лишь одним словом.

— Вы говорите так, словно сами не человек.

— В каком-то смысле это так и есть, однако еще очень многое от человека во мне осталось. Что ты здесь забыла, дрейге? — насмешливый тон внезапно исчез и взгляд женщины стал более цепким.

— Почему вы уже во второй раз называете меня дрейге? — я облокотилась на спинку дивана, сложив руки на груди, и ответила не менее внимательным взглядом.

— Разве тебя учили отвечать вопросом на вопрос? — она делано удивилась.

— Отнюдь. Меня учили не доверять незнакомцам, особенно, если они не представляются.

— Ох, прости, совсем, видимо, стара стала, раз даже порой забываю представиться. Меня зовут Риса, девочка, просто Риса.

— Очень приятно познакомиться, госпожа Риса, кажется, мое имя вы уже знаете. — Склонив голову в знаке приветствия, я в который раз отметила, что тот образ, в который она заставляет меня поверить, просто не укладывается в голове. Словно он был создан именно для меня. — Так вы скажете, что означает дрейге?

— Странно, что ты не знаешь этого, — Риса нахмурилась. — Мне казалось, что родители должны были рассказать тебе историю нашего мира еще в детстве.

— Историю я прекрасно знаю, но, ни о чем подобном никогда не слышала. К тому же, своих родителей я никогда не знала, они оба погибли незадолго после моего рождения.

— А… Ну что ж, это многое объясняет. — Внезапно поддавшись вперед, она схватила меня за подбородок, притягивая к себе мое лицо. — Ты еще так юна, девочка, но в глазах уже столько боли и печали. А еще безумная усталость и обреченность. Почему?

— Кажется, мы немного отошли от темы, — я аккуратно, но настойчиво вырвалась из ее цепких рук. — Вы так и не ответили на вопрос.

— Не доверяешь? — отодвинувшись, Риса грустно усмехнулась. — И правильно делаешь. В этой жизни мало кому можно доверять. Дрейгами называли детей смешанного ремесла. Или Гильдий, как теперь это называется.

— Но как? Во все времена существовал закон, запрещающий данные союзы!

— Но ведь о своей особенности ты знаешь, не так ли? — она лишь пожала плечами. — Ты не глупа, это видно, поэтому не мне тебе объяснять, как легко можно убедить людей во всем, что угодно. Истинную историю знают лишь единицы, дожившие до сегодняшнего дня. Во времена Древних никто никогда не разделял людей по Гильдиям и уж конечно, не запрещал эти союзы. Люди не враждовали между собой, дорожа своим временем и силами.

— А как же война с Нечистыми?

— Это не самый приятный отрезок тех времен, девочка. — Мне показалось, что эти воспоминания чем-то задели чувства Рисы, уж слишком напряженным стал ее взгляд. — Да, те, кого ныне вы именуете как Нечистые, предали своих отцов, однако это не мешало многим парам любить друг друга, являя на свет детей разных рас.

— Вы хотите сказать, что люди и нечисть…

— Я ничего не хочу сказать, малышка, все, что есть у меня в голове, я говорю сразу и на прямоту. Итак, я ответила на твой вопрос, теперь очередь за тобой. Что ты здесь делаешь, дрейге?

— Я просто пришла помочь, — мне стало очень неуютно под ее пристальным взглядом васильковых глаз, что, казалось бы, заглядывали прямо тебе в душу. — Я Чувствующая, мое призвание лечить других и помогать в беде.

— А разве здесь кому-то нужна помощь? — кажется, Риса действительно удивилась.

— Но вы ведь здесь живете… — я растеряно нахмурилась, абсолютно не понимая, что творится с этой женщиной и почему мне все время кажется, что меня дурачат? — Вы должны знать о болезни детей Дарракши-Лан!

— Боюсь, что я слишком давно не выходила наружу и уже не в курсе последних событий, девочка. — Встав, она подошла к одному из шкафов, что-то старательно ища в его глубинах. — Неужели Пьющие жизнь стали болеть? И тем более обращаться к людским лекарям?

— Я не могу поверить, что вы ничего не знаете! Вокруг Херроуш-Вил силовой барьер, не пропускающий никого, кроме воинов по духу, да и то не всех, обычному целителю сюда никогда не пробраться. А дети… Они умирают.