И, не удержавшись на этот раз, посмотрел в сторону Кэро-лайн.

Она выглядела равнодушной, как обычно, и не замечала его присутствия, погрузившись в сборник стихов, который дал ей мастер Уэлш. Но видимо, она ощутила его взгляд, потому что повернутое к Тому ухо, выглядывавшее из-под чепчика в облачке кудряшек, медленно порозовело. И это выглядело столь поразительно, что Том тут же забыл о своей ненависти и зачарованно уставился на девушку.

– Томас, ты решил задачу, которую я дал тебе вчера?

Уэлш смотрел на него, и Том виновато вздрогнул.

– Да, то есть нет, то есть почти…

Весь остаток занятий Том был вне себя от эмоций.

В какой-то момент он решил презреть назначенную ею встречу и посмеяться в лицо Кэролайн на следующее утро. Он даже издал презрительный смешок, и все в каюте замерли и выжидающе уставились на него.

– Ты хочешь поделиться с нами каким-то перлом мудрости или эрудиции, Томас? – саркастически поинтересовался Уэлш.

– Нет, сэр. Я просто задумался.

– Вот почему мне показалось, что где-то колеса скрипят. Что ж, не будем прерывать столь редкое явление. Прошу вас, сэр, продолжайте.

Весь этот день его чувства к Кэролайн метались между обожанием и гневным отвращением. Позже, когда он сидел высоко в гнезде на мачте, он ничего не замечал, кроме воды, которая казалась фиолетово-синей, как глаза Кэролайн. Дориану пришлось подтолкнуть его, показывая на светлый фонтан на горизонте, выпущенный каким-то китом, но даже тогда Том посмотрел в ту сторону без особого интереса.

Стоя рядом с отцом и делая дневные исчисления апертуры, он вспоминал ощущение нежной груди, прижавшейся к его лицу, и все его мысли разлетались.

Когда отец взял из его рук навигационную доску и прочитал записи, он повернулся к Неду Тайлеру:

– Поздравляю, мистер Тайлер. За ночь вы, должно быть, вернули нас обратно в Северное полушарие. Отправьте кого-нибудь надежного на мачту. Мы в любой миг можем налететь на восточное побережье Америки.

За ужином Том не испытывал голода и отдал свой ломоть солонины Дориану, аппетит которого был просто легендарным – младший брат слопал мясо с волчьей жадностью, прежде чем Том успел передумать.

Потом, когда фонари на орудийной палубе были пригашены на ночь, Том лежал без сна в своем углу за лафетом и снова и снова мысленно готовился…

Ключ от склада и коробка с кремнем лежали на прежнем месте, в маленьком углублении над дверным косяком. Том ждал возможности вернуть ключ в отцовский стол, но удобный случай пока не подворачивался.

И теперь Том был бесконечно этому рад. Он уже решил, что любит Кэролайн больше всего на свете и без колебаний отдаст за нее жизнь.

При семи склянках первой вахты он сполз со своего тюфяка и замер, высматривая, не заметил ли кто-то, что он встает. Два его брата казались маленькими темными фигурками за огромным телом Эболи, растянувшегося на палубе в смутном свете прикрытых заслонками боевых фонарей. Перешагивая через храпящие и сопящие тела других членов команды, Том неуклонно продвигался к трапу.

В капитанской каюте снова горел свет, и Том вдруг ощутил любопытство и задал себе вопрос, что же постоянно заставляет отца бодрствовать за полночь. Он тихо прошел мимо и опять невольно задержался перед каютой девочек. Ему показалось, что он слышит за переборкой тихое дыхание, потом одна из младших сестер что-то неразборчиво пробормотала во сне. Том направился дальше.

Достав из тайника ключ, он вошел в пороховой погреб, чтобы найти фонарь, зажечь его и вернуть в крепления на стене.

К этому времени Том уже так перенервничал, что подпрыгивал при каждом странном звуке на быстро идущем корабле, при шорохе крыс в нижнем трюме или постукивании свободного конца каната. Съежившись рядом с дверью порохового склада, он смотрел на основание трапа. На этот раз он не задремал, а потому сразу увидел босые белые ноги Кэролайн, как только они осторожно шагнули на ступени. И тихо свистнул, чтобы успокоить ее.

Она нагнулась и посмотрела на него. И быстро миновала оставшуюся часть трапа. Том рванулся ей навстречу, и она бросилась в его объятия и сама его обняла.

– Я хотела попросить прощения, мне ужасно жаль, что я тебя ударила, – прошептала она. – Я с того момента только и делала, что ненавидела себя.

Том не доверял собственному голосу и потому промолчал, а она подняла голову и посмотрела на него. Ее лицо в полутьме казалось просто светлым овалом, но Том наклонился к ней, ища губы.

В то же мгновение девушка дернулась ему навстречу, и его первый поцелуй угодил в лоб, следующий – в кончик носа, и лишь потом их губы встретились.

Кэролайн отпрянула первой.

– Не здесь, – шепнула она. – Кто-нибудь может прийти.

Когда он взял ее за руку и провел в погреб, она охотно последовала за Томом. И без колебаний шагнула прямо к мешкам с порохом и сама потянула Тома, чтобы он лег рядом с ней.

Не прерывая поцелуя, Кэролайн дернула за шнурок на вороте рубашки Тома и, когда тот поддался, просунула маленькую прохладную руку под ворот и погладила грудь Тома.

– Ты волосатый! – Она как будто удивилась. – Хочу посмотреть. – И подняла подол его рубашки. – Шелковистые… такие мягкие…

Она прижалась лицом к его груди. Дыхание Кэролайн было теплым и щекочущим. Это возбудило Тома как никогда в жизни.

На него нахлынуло странное тревожное чувство, как будто Кэролайн могла в любой момент испариться. Он попытался развязать ленту на ее ночной сорочке, но на этот раз его пальцы двигались неловко, с трудом.

– Погоди… – Она отвела его руку. – Давай я сама…

Том смутно осознал, что она ведет себя совсем не так, как в их первую встречу: теперь она демонстрировала смелость и уверенность в себе. Она сейчас куда больше походила на Мэри или кого-то еще из девушек, с которыми Том имел дело в Хай-Уилде.

И в то же мгновение убедился, что интуиция его не обманула.

Она уже занималась этим прежде, она знала так же много, как и он сам, а возможно, и еще кое-что, и это понимание подтолкнуло его вперед.

Он больше не имел причин сдерживаться.

Кэролайн встала на колени, быстрым движением сняла через голову сорочку и бросила ее на пол. Теперь она оказалась полностью обнажена, но Том видел только ее груди, большие, круглые и белые: они словно светились, как две огромные жемчужины, висящие перед ним в полумраке. Он потянулся к ним, обхватил ладонями…

– Ох, не так сильно! Не будь таким грубым, – предостерегла его Кэролайн.

И какое-то время позволяла ему делать, что он хочет, но потом зашептала:

– Погладь меня! Погладь там, как раньше…

Он выполнил ее просьбу, а она закрыла глаза и лежала неподвижно. Том двигался над ней медленно, осторожно, чтобы не испугать.

Он спустил бриджи до колен.

Кэролайн вдруг попыталась сесть:

– Почему ты остановился? – Она посмотрела вниз. – Что ты делаешь? Нет, прекрати!

Она хотела вывернуться из-под него, но Том был намного тяжелее и сильнее, чем она, и Кэролайн не могла сдвинуть его с места.

– Я не сделаю тебе больно, – пообещал он.

Она безуспешно толкнула его в плечи раз, другой, но постепенно сдалась. Перестала барахтаться и расслабилась под настойчивыми руками Тома.

Напряженность в ее теле исчезла. Она закрыла глаза и тихонько загудела глубиной горла.

И вдруг все ее тело дернулось, Кэролайн негромко вскрикнула:

– Что ты делаешь? Прошу, не надо! Ох, Том, что ты делаешь?

Она снова стала сопротивляться, но он держал ее очень крепко, и через какое-то время она опять затихла. И они начали двигаться в унисон, в естественном ритме, древнем, как само человечество.

А потом они долго лежали молча, и покрывший их тела пот понемногу высыхал, а дыхание наконец выровнялось настолько, что они смогли заговорить.

– Поздно уже. Агнес и Сара скоро проснутся. Мне надо идти, – прошептала Кэролайн и потянулась к своей ночной сорочке.

– Ты придешь еще? – спросил Том.

– Возможно.