При вступлении на службу в абверкоманду-203 Сахарову был присвоен псевдоним «Левин».
Два члена группы, Виктор Адольфович Ресслер и Игорь Леонидович Юнг, являлись членами Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП, или НТС) – наиболее активной организации авторитарного толка, поставлявшей эмигрантские кадры для вооруженной, идеологической и разведывательно-диверсионной борьбы с советской властью. Известно, что НТС еще в довоенные годы охотно шел на сотрудничество с разведывательными службами Японии и Польши, а с началом Второй мировой войны – Германии[92]. Историк А. Окороков пишет, что «сразу после нападения Германии на СССР руководство НТСНП приняло решение о переброске своих кадров в Россию для ведения пропагандистской работы. Для этого многие члены Союза поступили на службу к немцам – в военные, пропагандистские, гражданские, полицейские и другие структуры германской армии, спецслужбы и гражданские учреждения, работавшие как в Германии, так и на оккупированных территориях СССР»[93].
Интересно, что Виктор Ресслер эмигрировал из Советского Союза в Германию буквально накануне войны как этнический немец. Он получил германское подданство и работал в Берлине токарем и механиком. Игорь Юнг со своими родителями перебрался в Германию после революции 1917 г. В НТСНП он вступил в 1938 г.[94].
Пожалуй, самым колоритным членом группы Иванова был молодой священник Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ) Гермоген (Кивачук), направленный на Восток с благословления правящего архиерея Берлинской и Германской епархии РПЦЗ, архиепископа Серафима (Ляде), у которого он был секретарем. Следует заметить, что немецкие власти по неизвестным причинам препятствовали въезду на оккупированные советские территории священников РПЦЗ и не поощряли ведения ими миссионерской работы среди бывших советских граждан (при том, что возрождение религиозной жизни, открытие храмов, трансляция богослужений по радио и т. д. осуществлялись повсеместно и были существенными козырями в руках оккупантов). В этом смысле, появление в России отца Гермогена является случаем почти исключительным[95].
Л. Самутину довелось близко познакомиться с отцом Гермогеном. Он неоднократно беседовал с ним и в своих воспоминаниях представил такой его портрет: «Происходя из Ровно, из западных украинцев, этот священник с капитанскими погонами на плечах и трехцветной бело-сине-красной кокардой на фуражке тем не менее по своим убеждениям, взглядам и образованию был совершенно русским, националистически, т. е. антисоветски настроенным человеком… Он был единственным по-европейски широко образованным человеком в этой компании. Он окончил богословский факультет Варшавского университета и, как лучший выпускник этого факультета, был отправлен еще на два года учиться на теологический факультет Кембриджского университета в Англию. Кроме русского, украинского и польского языков, каждый из которых был ему, по сути, родным, он совершенно свободно владел немецким и английским языками и вполне прилично – французским. Образованность его в гуманитарных областях – литературе, истории и, конечно, теологии – была блестящей». Самутин добавляет, что Гермоген со своей «рыжеватой бородкой и усами» был удивительно похож «на последнего нашего царя – Николая II». Интересно, что Гермоген носил при себе оружие – пистолет «Вальтер»[96].
Забегая несколько вперед, отметим, что чуть позже, уже в Белоруссии, к Иванову присоединились еще несколько российских эмигрантов, прибывших на Восточный фронт из Франции. Среди них надо назвать в первую очередь графа Григория Павловича Ламсдорфа-Галагана, графа Сергея Сергеевича фон дер Палена, Владимира Станиславовича Соболевского и графа Александра Александровича Воронцова-Дашкова.
Г. П. Ламсдорф родился в 1913 г. в Санкт-Петербурге в семье статского советника, члена Сената, помощника управляющего Земского отдела Министерства внутренних дел, Павла Константиновича Ламсдорфа-Галагана. В 1920 г. вместе с семьей он эвакуировался в Галлиполи, затем последовал переезд в Югославию. В 1928 г. Ламсдорфы обосновались во Франции. Здесь Григорий получил инженерное образование и начал пробовать себя на литературном поприще[97]. Занимая активную антибольшевистскую позицию, Ламсдорф, как и Сахаров, не преминул воспользоваться возможностью принять участие в гражданской войне в Испании. Летом 1936 г. он добрался до Сарагосы и вступил в испанский иностранный легион, в составе которого и воевал до победы националистов в 1939 г., после чего вернулся во Францию. За нелегальный переход границы французские власти на месяц посадили Ламсдорфа в тюрьму. Лишь после этого он смог приехать в Париж. Когда началась Вторая мировая война, Ламсдорфа призвали в 323-й артиллерийский полк французской армии. В боевых действиях против немцев из-за повального бегства французов ему поучаствовать фактически так и не удалось, за исключением небольшого эпизода на Марне, когда Ламсдорф со своими подчиненными отбил у немецких десантников захваченную батарею. За это он был награжден Военным крестом (Croix de Guerre avec Etole de Bronze – «военный крест с бронзовой звездой»)[98]. Очевидно, этот факт послужил основой для абсурдного мифа, согласно которому, Ламсдорф якобы был участником французского Сопротивления[99].
Друг Ламсдорфа, граф С.С. фон дер Пален родился в 1915 г. в Курляндии. В 1918 г. Палены эмигрировали во Францию и обосновались в Ницце[100]. В. С. Соболевский родился в 1897 г. в Харькове, окончил Сумской кадетский корпус и Тверское кавалерийское училище. Владимир Станиславович дослужился до ротмистра, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах (в ходе последней служил в Дроздовском полку Добровольческой армии), а после победы большевиков эмигрировал во Францию. Что касается графа А. А. Воронцова-Дашкова, то он был единственным среди офицеров РННА, кто родился уже в изгнании (в 1922 г. в Висбадене, Германия). В 1920-е гг. его семья переехала во Францию. Известно, что до войны Александр был участником скаутской русской эмигрантской «Национальной организации Витязей»[101].
Добавим здесь также, что публицист В. Каравашкин в своем памфлете «Кто предавал Россию» в числе эмигрантов, участвовавших в создании РННА, называет князя Владимира Андреевича Оболенского. Однако, принимая во внимание общий уровень работы[102], а также учитывая весьма почтенный возраст Оболенского (родился в 1869 г.), изложенная версия нам представляется сомнительной.
Г. Ламсдорф в форме Иностранного легиона во время Гражданской войны в Испании
В одном из своих последних интервью Г. П. Ламсдорф вспоминал, что, когда началась война Германии с СССР, он «понял что должен ехать в Россию. Но русских эмигрантов немцы туда на пушечный выстрел не подпускали. Однако мы рискнули с Сережей Паленом, человеком очень близких мне взглядов… У Сережи повсюду были связи. Мы остановились в Берлине в отеле “Эксельсиор” и пришли к генералу Бискупскому. После долгих разговоров он послал нас в Россию переводчиками. Сережа знал шесть языков, а я четыре. Это было в 1941 г., до знаменитой холодной зимы. Мы попали в Вязьму. Там командовал генерал Шенкендорф, который считал, что приходится Палену каким-то дальним родственником. Сережа называл его “дядей” и при этом очень хохотал. Пален при нем и остался. А меня послали в шестую танковую дивизию переводчиком, где я научился неплохо писать по-немецки… Наша танковая дивизия стояла в тылу. Я был там полтора месяца. Пален прислал письмо, чтобы меня вернули в Вязьму. А в этот момент началось формирование Русской национальной армии в Орше»[103].
