Мне досталась комната на пару с Николаем. Он аккуратно повесил комбинезон на спинку стула, широко распахнул окно, забранное сеткой от москитов, и, положив очки на тумбочку, улегся под одеяло. Я раздеваться не торопился, лег одетым поверх покрывала, закинул ноги на спинку кровати и, рассматривая носки своих высоких ботинок на шнуровке, пускал колечки дыма к потолку.
— Слышь, Коль, что ты об этом всем думаешь? — спросил я. — Только откровенно.
— Сам ничего не понимаю. Либо в российской армии что-то изменилось глобально, либо нам просто повезло, — быстро, словно ожидая вопроса, ответил Николай. — Но я смекаю, что это — какая-то особая военная часть, заметил, какие здесь спутниковые антенны? И еще… наша группа, она необычная…
— И чем именно мы так необычны?
— Мы все — компьютерщики, на работе сидим на компах, дома имеем машины мощные, я ребят спрашивал, у всех есть! Кроме того, этот Кеша со Славиком — они вроде бы чемпионы страны по «Кваке», я по телеку видел. Да и все остальные — геймеры, а что, разве не так?
Я вспомнил кошмар последнего месяца, когда из-за проклятой «Суперцивилизации ХХL» спал по три-четыре часа в сутки, и согласно кивнул головой.
— А сам знаешь, нынче в армии есть такая техника, что без компьютера никуда, — продолжал Коля, — вот нас и отобрали для работы с современной военной техникой. Ну скажи, где ты еще видел прапора, который знает «Смертельные гонки»? И не просто «Смертельные гонки», а именно третью часть?
— Допустим, а игрушки-то здесь при чем?
— А хрен их знает…
В этот момент в комнату заглянул наш прапор, тихо скомандовал «Отбой» и щелкнул выключателем. Раздеваться мне пришлось в темноте.
С утра я дал себе слово бросить курить. Три круга по гаревой дорожке маленького уютного стадиона вымотали меня окончательно. Усевшись на траву футбольного поля, я тяжело дышал, чувствуя противный привкус никотина, покрывавшего мои прокуренные легкие изнутри. Ребята из нашей группы пребывали примерно в таком же состоянии, только настырный Кеша помахал нам рукой и пошел еще на один круг по своей инициативе.
Я осмотрелся: кроме нас, на стадионе было еще две группы в таких же синих спортивных костюмах, они качались на турниках, кроме этого — несколько пар мускулистых мужчин в трусах до колен и с голым торсом. Мужчины вроде как занимались бесконтактным карате, они делали странные синхронные движения, порой замирая на минуту, вдруг резко отпрыгивали в сторону и снова замирали.
— Ну, блин лохматый, вы и спортсмены, — сказал, подходя к нам с секундомером в руках, прапор, он тоже был обнажен до пояса и тоже в длинных трусах с широкой полосой. — Ну ничего, через пару неделек вы у меня Борзовыми станете, а теперь давайте на турник.
Не знаю, кормят ли еще где в российской армии красной рыбой на завтрак, но свои бутерброды с горбушей мы умяли за милую душу. Каждому также полагалась небольшая шоколадка.
— Все ясно, — сказал Кеша, когда мы вышли к столовой и построились. — Нас к северу готовят, это там летчикам шоколад дают. Классно! Полетаем!
— Ты что, летчик? — иронично ухмыльнулся Николай.
— А то! — не остался в долгу Кеша. — Знаешь как я на Ил-2 всех делаю!
Блин Лохматый словесные прения быстро прервал и повел нас в сторону одноэтажного приземистого здания…
— Компы! — радостно завизжал Кеша, едва мы перешагнули порог большого светлого зала. Вернее, не большого, а длинного, вдоль стен на удобных рабочих столах действительно красовались компы, и судя по светящимся циферкам на блоках — довольно мощные. За некоторыми машинами на удобных креслах, похожих на зубоврачебные, сидели какие-то люди. Лиц их было не разглядеть, почти на всех были шлемы наподобие тех, что мы надевали, забираясь внутрь механизмов там, в ангаре…
Николай значительно глянул на меня, мол, «ну что я говорил», я в ответ лишь кивнул.
— Смирно! — скомандовал прапорщик.
Мы вытянулись в струнку, к нашей шеренге быстрым шагом подходил высокий худощавый майор. Он внимательно нас осмотрел и выслушал рапорт прапора:
— Товарищ майор! Группа курсантов-стажеров прибыла в учебный центр для прохождения занятий. Командир группы-17 — старший прапорщик Блинный.
Мы хором прыснули со смеху, надо же, Блинный! Прапор обернулся и незаметно погрозил нам кулаком, а майор уже шел вдоль шеренги и заглядывал нам по очереди в лица.
— Что ж, товарищи курсанты, — сказал он, остановившись возле Кеши, — будем знакомы. Я начальник учебного центра майор Куваев, а посему вместе с товарищем прапорщиком являюсь вашим непосредственным командиром и наставником. Вы уже не мальчишки, люди серьезные… в основном, — добавил майор, с сомнением глянув на Кешу, — сами видите, с какой техникой вам предстоит работать. Техника серьезная, а потому сначала… небольшая формальность.
Формальностью оказалась подписка о неразглашении. Мы клялись всем, что есть ценного и важного в нашей жизни, да и самой жизнью, что все увиденное на территории данной военной части сохраним в тайне до своих последних дней. Странная какая-то подписка, неуставная. Хорошо еще кровью не заставили расписаться…
— К машинам! — приказал майор.
— А что делать-то? — крикнул со своего кресла Кеша, когда мы расселись на «зубоврачебные» кресла перед мониторами.
— Играйте, — сказал майор, развернулся к нам спиной и вышел в соседний зал.
Вот уже вторую неделю мы — группа-17 только и делаем, что рубимся в игрушки. И по сети с 14:00 до 18:00, и в индивидуальном порядке. Нет, еще спим с 23:00 до 8:00, завтракаем, обедаем и ужинаем, бегаем на зарядку, по часу в день занимаемся строевой подготовкой с нашим Блином Лохматым, еще играем в футбол-баскетбол на стадионе и в пейнтбол в ангаре. Все остальное время мы просиживаем за компами в «учебном центре» и рубимся, рубимся, рубимся… Игрушек много — целый стеллаж компашек в центре зала, бери любую. Порой Куваев подходит к твоему столу, кладет диск с незнакомым названием и предлагает «посмотреть». Иногда попадаются интересные вещи. Причем как-то так получилось, что группа наша разбилась по интересам на пары. Мы с Николаем в основном западаем на стратегии, и потихоньку скорбим по «Суперцивилизации ХХЬ] (интернета здесь нет, говорят, что выход в сеть здесь карается трибуналом, да и входить не с чего, ни одной телефонной розетки в округе), Кеша с Витьком из радиоакадемии только и делают, что бегают по каким-то коридорам и палят по сторонам из бластеров-фигастеров, Кешин друг Славик и Серега — программист зареченского районного пенсионного фонда, западают на RPG и квесты.
Мы уже перестали удивляться местным порядкам и иногда шутим, сидючи в курилке, что если вся российская армия такая, то уклонисты — просто идиоты. Единственное, чего не хватало здесь, по образному выражению программиста Сереги, так это «вина и баб». И писем. Огорчало, что не было весточки из дому, хотя ребятам на работу, Белкину домой, а Маринке на почтовый ящик я написал на второй же день нашего пребывания в этом райском местечке. Ничего, будем надеяться, ответят еще…
Мы вошли в двери учебного центра и уже было двинулись в сторону своих компьютеров, как увидели майора Куваева. Тот поигрывал изящной тонкой тросточкой, меряя зал длинными шагами. Построившись, мы дружно поприветствовали начальника.
— Как служится? — спросил майор.
— Отлично, хорошо, нормально… — ответили мы вразнобой.
— Отставить! — резко приказал майор, мы сразу же заткнулись. — Вот, вот чего вам не хватает — слаженности! Группа должна действовать как единый слаженный механизм! Понятно?
— Так точно! — ответили мы хором единым слаженным механизмом.
— Уже лучше, — улыбнулся майор. — Теперь вопрос: «О чем думает солдат российской армии, когда идет в бой?»
С ответом мы не торопились, на занятиях нам про это не говорили.
— Ну так что? — усмехнулся Куваев, останавливаясь напротив меня. — Нет смельчаков? Тогда скажите вы, четвертый.
— О том, как выполнить приказ, боевую задачу, о том, как нанести врагу наибольший вред и самому уцелеть, — неожиданно для самого себя процитировал я книжку, обнаруженную случайно на крышке бачка в сортире. Забавная такая книжица, фантастика, кажется.
