– У нее две племянницы и племянник. По одной из племянниц я и работал.

Странная дама с ужимками и оговорками.

А оговорки касались того, что она очень любит свою родню. Любит и верит. Это дети ее старших сестер. Трех сестер, которых уже нет на свете. Блейк тогда слушал ее за столиком в «Леопарде», дама перечисляла имена сестер, которые он не затруднялся запоминать, и приводила детали их каких-то не очень счастливых судеб. Проскочило, что сама она замужем была три раза.

Нет, это позже сказала Джулия – дом, которому чуть ли не сто пятьдесят лет, достался ей от третьего мужа.

Да… значит, любит своих великовозрастных двоюродных отпрысков, но вот на одну племянницу пришел компромат. «Дурацкое письмо», как она сама выразилась. Наклеенными, вырезанными из газеты буквами. «Письмо сохранилось?» – «Что вы, я так возмутилась, что порвала и выбросила!». И очень бестолково про содержание: кто-то предупреждает, что ее племянница общается с нехорошим человеком из преступного мира, и это связано с угрозой ее, миссис Линч, жизни. Она, конечно, не сомневается в честности Керэлл, но вдруг девочка действительно попала в дурную компанию?

– Эту племянницу зовут Керэлл?

– Ну-да.

– И что вы по ней выяснили?

– Пять дней вел наблюдение, как того хотела клиентка. Ничего особенного. Благопристойная женщина двадцати шести лет. Каждый день, кроме выходных, берет уроки в изостудии. Там небольшая группа, сосредоточенно рисуют. Потом бассейн – отплавала, и домой.

– Привлекательная?

– Ну, чтобы ты был здоров.

– Я в смысле любовника.

– Не обнаружил. Но в пятницу у нее был странный короткий разговор у своей машины.

– С кем?

– С молодым человеком. Короткий очень разговор. Я с неудобной точки только заметил, что они перебросились фразами, и эта Керэлл, мне показалось, недовольно мотнула головой.

– Не сфотографировали?

– Не успел. Но номер его машины у меня в книжке.

– Один случайный разговор… Похоже, компрометирующее письмо было липой?

– Похоже. Но кто-то ведь его послал.

Ворота они проехали беспрепятственно. И лишь обратили внимание на их старинный фасон, как ярдах в пятидесяти возникло само здание, показавшееся сначала очень большой декорацией.

И правда: старинное, построенное в стиле чего-то псевдоготического, с двумя башенками по бокам и какими-то, Блейк толком не разглядел в темноте, средневековыми архитектурными выкрутасами; по центру вогнутым полукругом ступени указывали на главный вход.

Они остановились и вылезли.

Примерно в половине фасадных окон горел свет.

Перед ступенями уже стояли два полицейских автомобиля и, пряча подбородок в воротник куртки, прогуливался кто-то из рядового состава.

Лицо не показалось Блейку знакомым, наверное, парень поступил на службу уже после него.

Тот, пропустив глазами Блейка, козырнул Максу:

– Наши на втором этаже, господин лейтенант.

Когда Блейк шагнул внутрь, старина показалась уже не декоративной, а совсем натуральной, будто время переместилось назад.

Конечно, сюда ведь, действительно, сто пятьдесят лет назад подъезжали в каретах, а потом шли по этой белого мрамора лестнице вверх на полуэтаж, к огромному зеркалу, от которого лестница расходится дальше вверх двумя рукава. Внизу в началах перил и выше, где лестница после площадки у зеркала расходилась влево и вправо, большими золотыми цветками стояли подсвечники. Только с лампами вместо свечей.

Блейк присмотрелся. Нет, не подделка, они из тех «каретных» времен.

– Золото, патрон?

– Бронза.

– Все равно, небось, дорогие штуки?

Блейк еще раз окинул взглядом лестницу и зеркало, видавшее совсем другие костюмы и лица…

– Похоже, здесь все недешевое.

Через полминуты в большом зале на втором этаже он пожимал руки бывшим своим подчиненным, и было приятно, что люди искренне рады его видеть.

Сержант, руководивший до приезда Макса полицейской бригадой, быстро обрисовал обстановку, какой она выглядела после первых опросов свидетелей.

Убийство хозяйки поместья миссис Линч произошло в начале первого ночи. Бригада прибыла в половине первого и обнаружила в доме четырех человек: племянника, двух племянниц и слугу.

Согласно их собственным словам, все спали, когда выстрелом в затылок дама была застрелена в своем кабинете на третьем этаже. Смерть застала ее в кресле за столом, где она, видимо, просматривая какие-то деловые бумаги. Прикрытый занавеской сейф оказался не запертым, что-то из него могло исчезнуть, но это пока не выяснено, и что там за бумаги на столе – тоже.

Все двери, как утверждает слуга, находились изнутри на запоре и на сигнализации. Проверка окон показала, что они закрыты на внутренние задвижки.

– На всех этажах?

– Кроме комнат четвертого этажа, где живут люди. Людей я пока отпустил.

– В моей комнате окно было тоже заперто. Простите, что прервал, господа.

Высокий человек лет шестидесяти почтительно вытянулся в открытых дверях залы, показывая своим видом, что без приглашения не собирается входить внутрь.

Сержант сразу же пояснил:

– Это здешний слуга.

– С вашего позволения, домоуправитель, сэр.

Человек был в хорошем темном костюме с матово-белой рубашкой и такой же к ней бабочкой, но в фасоне чувствовалось что-то подчеркивающее именно служебный характер одежды.

Макс махнул рукой, приглашая его подойти ближе.

Тот сделал несколько шагов и с полупоклоном представился:

– Мое имя – Ширак, сэр

– Э, почему-то знакомо. Скажите, Ширак, кто первым обнаружил труп?

– Мисс Хьют и мистер Гринвей.

– Да, – заторопился сержант, – они вошли туда вместе. Еще, не успел сказать вам, шеф, мы не нашли орудия убийства, хотя обнаружили гильзу.

– От чего гильза?

– Затрудняюсь… пистолетная, небольшого калибра.

Макс посмотрел на домоуправителя:

– Обслуга здесь, надо понимать, приходящая?

– Совершенно верно, сэр. Кухарка и горничная. Они живут тут, неподалеку.

– Сержант, запишите их адреса и имена. А где наш медэксперт?

– Составляет протокол осмотра трупа, там, в кабинете.

– Ну что ж, отправимся. А вы, Ширак, попросите тех, остальных, прийти сюда через десять минут.

Блейк уже обратил внимание, что лестничный интерьер дальше, на третий этаж, меняется: оба боковых лестничных хода указывали на домашний характер следующего этажа – мрамор ступеней-перил сменял темно-шоколадного цвета дуб с такой же отделкой уходящих вверх стен.

– А сколько всего этажей? – поинтересовался Блейк у сержанта.

– Четыре. Третий этаж полностью занимала сама хозяйка, на четвертом помещается родня, второй – приемный-парадный, а комната слуги – на первом этаже. Он, как я понял, в основном хозяйственный.

Третий этаж и оказался таким, как обещала лестница – отделанным тем же темным дубом под дорогой комфорт.

Ближняя к лестнице дверь виднелась приоткрытой, и сержант указал на нее рукой.

Очень просторная комната освещалась верхним светом, шедшим из шелковой абажурного типа люстры, благодаря чему овальный стол находился под ярким светом, а все вокруг было спокойным для глаз. Коричневатый ковер во всю комнату усиливал впечатление обстоятельного покоя.

За столом сидели два человека: в профиль к ним – низко опустившая на грудь голову женщина, а лицом к входу – разулыбавшийся во все лицо человек средних лет атлетического сложения. Перед каждым лежали листы бумаги.

– Вот, – весело сообщил тот, который вертел в пальцах ручку, – судьба вас наказала за то, что не берете меня на рыбалку.

– Это наша рыбалка, – буркнул Макс. – Пулю ты, конечно, не извлек.

– Ты думаешь, она торчала у нее из затылка? Ручаюсь, что пуля прошла к лобной зоне. Били почти в упор.

– А точнее?

– Ярд или полтора.