– Государь, у скифариев не бывает оруженосцев? – тихо спросил Вэйлорд у короля.

Они стояли на верхней ступени высокой лестницы, ведущей в главные ворота королевского замка. Ниже этих двоих на каждой из полусотни ступеней вытянулось по два гвардейца – слева и справа. Вот под арку, украшенную сверху бронзовыми пегасами, въехали три могучих гостя, а вслед за ними пять капитанов стражи, которым сир Вэйлорд поручил сопровождение скифариев.

– Как видишь, друг Нэй, с ними никого нет. Быть может, они их съели по дороге? – Хлодвиг тихо засмеялся в каштановые усы.

– Не думаю, что скифарии этим грешат, государь.

– А ты грешишь тем, что совершенно не понимаешь шуток. – Король осмотрел гвардейцев почетного караула: в изумрудного цвета плащах, с алыми щитами, украшенными золотыми коронованными пегасами. – Надеюсь, все стражники отобраны тобой лично?

– Нет нужды тревожиться. Никто из присутствующих здесь гвардейцев не состоит в родстве с участниками зимнего похода. И я отбирал их лично. Здесь нет людей, которые могли бы питать мстительные чувства к скифарийским князьям.

– Рад это слышать, друг мой. Хотелось бы обойтись без недоразумений.

– Уже одно то, что в столице Гринвельда оказались три вооруженных скифария, может привести к большим сложностям.

– Знаю. Но нам нужен прочный мир на востоке. И как прикажешь его достичь? Обмен послами – очень серьезный жест, говорящий о крепости уз.

– Государь, – Вэйлорд вздохнул и покачал головой, – восемнадцать лет – недостаточный срок, чтобы позабылись обиды и унижения. Как с их стороны, так и с нашей. Это внушает тревогу.

– Я знаю, восемнадцати лет мало, чтобы забыть ту войну. – Хлодвиг нахмурился. – Но Странствующее королевство не ждет. И колдуны Мамонтова острова тоже не будут ждать, когда перемрут все участники той войны с обеих сторон, чтобы их потомки смогли спокойно глядеть друг другу в глаза. Нам нужен этот мир.

– Что ты так распинаешься предо мной, государь? – тихо усмехнулся Вэйлорд. – Ты же король, а я лишь слуга.

– Ты как был чумазым кузнецом, так им и остался, думается мне порой, и башка у тебя что наковальня. Так и хочется иной раз двинуть по ней скипетром.

– По наковальне молотом бьют, ваше величество.

– Невероятное откровение…

Стоявшие у ворот горнисты затрубили в витые медные рога. Скифарии спешились: одновременно, одинаковыми движениями. Затем передали поводья своих великолепных коней подбежавшим пажам. Послы приблизились к ступеням лестницы, на вершине которой стояли два самых могущественных человека Гринвельда; держа левыми руками копья, скифарии прижали правые ладони к золотым коловратам на груди и слегка поклонились. Горнисты тут же смолкли.

– Здравствовать тебе желаем долгие лета, король Зленомира, – зычно проговорил тот, что в центре, с сильным акцентом.

– Что он сказал? – шепнул Вэйлорд. – Зленомира?

– Они так называют Гринвельд, – тихо пояснил Хлодвиг.

– Отчего так?

– Вот выпьешь с ними позже, так и спросишь. Не приставай. – Вслед за тем Хлодвиг развел руки и широко улыбнулся: – Рад приветствовать вас в столице Гринвельда, славном городе Артогно, благородные лорды.

Все трое скривились.

– Не лорды мы, король, – проговорил тот, что в центре. – Князья.

– Как вам угодно, друзья мои. Но и у нас не Зленомир, а Гринвельд.

Король стал неторопливо спускаться по ступеням, мантия зашелестела следом. Нэйрос проводил его взглядом и вспомнил, как однажды, еще когда Хлодвиг был принцем, он, его оруженосец, не удержался и наступил на мантию. После этого они крепко подрались, а потом долго смеялись, прикладывая кружки с холодным элем к подбитым скулам. В этот раз, наверное, не стоит наступать на мантию. Вэйлорд стал спускаться следом, сложив руки на рукояти и гарде меча, висевшего на поясе. Двуручный меч, который обыкновенно носил за спиной, он на сей раз оставил в покоях, выбрав оружие полегче и поудобней. К тому же здесь могло статься, что ему придется повернуться спиной к гостям. Конечно, король Хлодвиг вознамерился заключить прочный и долговечный мир со скифариями, но нельзя забывать, что всего один сарос[1] тому назад королевство Гринвельд и князья Скифарийских земель сошлись в жестокой схватке. Никто не поручился бы, что три гостя не вознамерятся убить нынешнего короля, сына того самого Дэсмонда, что благословил поход восемнадцатилетней давности.

– Легок ли был ваш путь, благородные князья? – спросил Хлодвиг, спустившись к гостям.

Вэйлорду это не нравилось. Не стоило, наверное, подходить к ним так близко. Он сжимал рукоять меча, готовый в любое мгновенье обнажить его.

– Легок, но долог, – кивнул тот, что в центре, самый высокий и самый старший.

По виду ему было за сорок – наверняка один из тех, что пустил войско ордена под лед. Волосы его, как и борода и брови, были цвета каштана, большие внимательные глаза черны как смоль. На левой высокой скуле виднелся глубокий рубец от старой раны – возможно, след гринвельдского оружия.

– Мое имя князь Добромеч. Я брат великого князя Высогора Черноозерного, владыки объединенных княжеств центральной Скифарии, – молвил он, строго глядя на короля Хлодвига.

Правитель Гринвельда был весьма высок, однако Добромеч возвышался над ним на полголовы. Выходит, это брат того самого князя, который восемнадцать лет назад устроил небывалый для Гринвельда погром на весеннем льду Черного озера. Того, кто затем менял плененных высокородных особ на мыло. Глядя на него, Вэйлорд понял, отчего скифариев постоянно отождествляют с медведями. Дело не только в их геральдической символике – Добромеч и сам напоминал свирепого зверя.

– Могу ли я считать, что титул вашего брата Высогора равен королевскому? – задал следующий вопрос король.

– Он верховный конунг скифарийской гардарики. Можешь величать его королем, если тебе так проще. – Добромеч продолжал пристально смотреть на Хлодвига, и Вэйлорду это совсем не нравилось. Как и речь скифария. Он, кажется, намекает, что титул короля ниже, чем его брата…

– Представьте мне своих спутников, князь, – предложил Хлодвиг, не уделяя внимания тем деталям, что так беспокоили Вэйлорда.

Правда, король уже был не столь беспечен, как в молодости, и, может быть, подмечал неприветливость старшего скифария, однако старался обойти тот камень преткновения, что давно лежал между их державами.

– Они и сами способны назваться. Чай, языки на месте, – хмыкнул Добромеч и поочередно взглянул на своих спутников.

– Я князь Вострогор, – кивнул королю человек лет тридцати трех, с черными как смоль волосами, такой же окладистой бородой и серыми глазами. Говорил он на языке Гринвельда значительно лучше Добромеча.

– Я князь Славнозар, – широко и открыто улыбнулся самый молодой из этой троицы. Ему, похоже, и тридцати еще не было, и на ту войну, что так хорошо помнилась их старшему, он мог попасть разве что отроком. Борода его была коротка и темнее соломенных прямых волос, ниспадающих до больших голубых глаз. – Я средний из сынов великого князя Высогора Черноозерного.

«Однако! – Левая бровь сира Вэйлорда поднялась. – Неужто Высогор так же жаждет этого примирения, как и Хлодвиг, если прислал сюда не просто высокородных особ своего государства, но самую близкую кровную родню? И это при том, что в Скифарию поехал лишь лорд одного из периферийных феодов, Стоунтри Вудмар с немногочисленной свитой».

– Что ж, друзья мои, добро пожаловать. Я – король Хлодвиг Четвертый, как вы уже поняли. Это, – он указал на спустившегося следом Вэйлорда, – моя правая рука и главный советник, благородный лорд Нэйрос Вэйлорд.

– Тот, что из простого люда? – Добромеч прищурился и бросил на Вэйлорда пристальный взгляд, лишь слегка кивнув. – Наслышаны мы о тебе от Вудмара.

– Любопытно, что он рассказывал обо мне? – тихо произнес Вэйлорд.

– Ничего такого, что помешало бы мне подать тебе руку, черный лорд, – хмыкнул Добромеч и выставил свою огромную, поросшую тонким волосом длань.