Из комнаты раздавались заздравные тосты и громкое чмоканье.

«Отца быстро напоить нужно, – подумала Анна. – И назад домой отправить. Нечего ему тут делать. Вот Капитон ляпнет что-нибудь не то… Захочет похвастаться, как он меня тут два дня пластал, а батя вздумает свои отцовские права качать… И сам на кулак нарвется, и мне все дело своими глупостями испортит. И чего ему не сидится в своей деревне вонючей?.. Хорошо еще, что Капитон, пресытившись женским обществом, теперь должен нуждаться в собеседнике мужского пола. Пускай они про политику поговорят или о чем там еще… Черт, да что со мной! О чем могут бандит и колхозник разговаривать? Одна надежда, что отец быстро напьется, он у меня пьянеет скоро…»

Когда Анна, через полчаса примерно, внесла в комнату горячие закуски, Капитон и Павел Павлович, обнявшись, задумчиво тянули «По тундре, по железной дороге». На столике, рядом с бутылками дорогой водки, стояла пятилитровая бутыль деревенского самогона – молочно-белой жидкости с устрашающим сизым отливом.

Допев последние строчки, Капитон, очевидно, забыл, кто такой Павел Павлович и зачем он здесь появился. Капитон завел разговор, в котором называл Павла Павловича не иначе как «братан» и, обняв «братана» за плечи, горячо доказывал, что «местные барыги теперь оборзели, падлы… С наличкой хрен кто свяжется, не то что было пять лет назад… Нормально дело делать нельзя…». Павел Павлович слушал, кивая уже отяжелевшей головой, и все повторял начало фразы:

– А вот когда у нас колхоз был…

Под горячие закуски они выпили еще. Самогон разливали в появившиеся откуда-то граненые стаканы. У Капитона зазвонил мобильный телефон, он откинулся в кресле и стал орать в трубку непрожеванные слова:

– Ч-чего? Да они, козлы, охренели, мать их еб… Да их же валить надо. Да не колышет, понял? Не колышет! За базар отвечать надо! Все! Подгони туда «быков», валить будем. Я сейчас приеду…

Анна подсела к отцу.

– Серьезный мужик, – шепнул ей Павел Павлович на ухо. – Он что – на скотобойне работает?..

– Да!.. Да у меня «ствол»… Я никуда без него, что я – олень?.. – разорялся Капитон. – Давай высылай тачку… Кто – я? Это у меня запой? Да я тебе ухо оторву! У меня запой на прошлой неделе был, а сейчас я отдыхаю, понял?.. Короче… записывай адрес. Адрес!

Анна продиктовала ему адрес. Капитон принялся одеваться, натянул носок и упал, разбив торшер в углу комнаты. Анна налила отцу стакан самогона, который он механически выпил, обалдев, видимо, от уймы новых впечатлений, а сама кинулась помогать Капитону одеться и более или менее привести себя в порядок.

Через несколько минут в дверь позвонили. Открыв дверь, Анна вывела воинственно размахивающего руками Капитона в прихожую, где он был тут же подхвачен двумя крепкими молодыми людьми в черных кожаных куртках.

Когда опустошенная и смертельно уставшая Анна вернулась в комнату, то застала своего отца спящим в кресле, где пять минут назад сидел ее «жених» Капитон Иванович.

Щукин не успел еще высказать свое мнение по поводу рассказанного Анной, как вдруг заметил мигнувшие фары идущего навстречу автомобиля – так водители предупреждают своих коллег о том, что впереди поджидают спрятавшиеся в кустах гаишники.

– Скорость бы снизила, – посоветовал Щукин Анне, скосив глаза на спидометр.

– А что?

– Менты впереди, – становясь серьезным, проговорил Николай.

– Да? – удивилась Анна. – Странно – сколько езжу по этой дороге, никогда тут поста не было… – И снизила тем не менее скорость. – А как ты узнал? – спросила она.

Щукин не успел ответить – шагнувший из придорожных кустов гаишник махнул своим полосатым жезлом.

– Козлы, – процедила Анна сквозь зубы, – сейчас бабки требовать будут…

– Документы не в порядке? – поинтересовался Щукин.

– В порядке-то в порядке, – ответила Анна, – да мусора всегда найдут, к чему придраться. Раньше они женщин пропускали, только поулыбаться надо было, а сейчас, суки, никакого различия не делают среди водителей – мужиков или баб. Со всех одинаково деньги тянут. Правда, с баб иногда кое-что другое требуют…

Щукин ухмыльнулся и хотел было высказаться по этому поводу, но вдруг заметил что-то такое, отчего в животе его мгновенно похолодело, будто он проглотил большой скользкий кусок льда.

– Не останавливайся! – крикнул он Анне и протянул руку, чтобы выкрутить руль.

– Ты чего? – взвизгнула она. – С ума сошел? Они по колесам…

Щукин пихнул ее в плечо и, неудобно искривившись, надавил на педаль газа, одновременно выкручивая руль в сторону.

– Псих! – завизжала Анна. – Мамочки, что сейчас будет…

Сбоку мелькнула перекошенная физиономия мента, автомобиль, набирая скорость, мчался вперед, оставляя далеко позади две стоящие рядом друг с другом машины – патрульную ГИБДД и синий ментовский воронок, из которого уже выскакивали автоматчики.

– С-суки… – протянул бледный и решительный Щукин, оборачиваясь назад, – засаду устроили… Хорошо еще, что не успели «зубы» положить.

Анна глянула в зеркало заднего вида и выругалась.

– Не останавливайся, – скомандовал Щукин, снова оглядываясь, – ни в коем случае не останавливайся. А теперь пригнись!

Простучавшая автоматная очередь заставила и его инстинктивно наклонить голову.

– Промазали, – удовлетворенно констатировал Николай спустя несколько секунд, – теперь больше стрелять не будут – время упустили. Да… Машину заводят…

Он усмехнулся, хотя ему было вовсе не весело.

– Не заводится тачка-то, – проговорил он, опять повернувшись назад, – как всегда, у наших ментов самая лучшая в мире техника… А ты, Анюточка, прибавь-ка лучше скорость.

– Пошел ты! – выкрикнула Анна. – Козел! Кто ты такой вообще? Это на тебя засада была?

– Конечно, нет, – ответил Щукин, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за суетящимися вокруг синего воронка фигурками, – это ловят известного шпиона-рецидивиста Карла Францевича Суходрищенко…

– Суходрищенко… – едва сдерживая слезы, проговорила Анна. – Что теперь будет? Ведь они номера мои засекли… И зачем я тебя посадила к себе? Вылезай немедленно! – крикнула она.

Щукин усмехнулся.

– Вылезай, я сказала!!!

Он положил ей руку на колено и крепко сжал – так крепко, что она вскрикнула.

– Помолчи, – негромко выговорил Николай, – и не кипешись. Воронок, похоже, совсем накрылся, и гибэдэдэшная тачка патрульная за нами уже идет – так что лучше увеличь скорость, как я тебе сказал. Когда оторвемся, я выпрыгну… И через лесопосадки уйду.

Анна посмотрела на его сильные руки и послушно увеличила скорость.

– Молодец, – похвалил Николай и закурил сигарету. – Так, что там дальше было?.. С Капитоном твоим?

– Пошел ты… – прошипела Анна.

– Зачем так? – ухмыльнулся Николай.

– А как?! – снова взвизгнула она. – Ты-то, может быть, и свалишь, а мне что делать? Меня вообще из-за тебя посадить могут.

Николай пожал плечами. Честно говоря, его ни в коей мере не волновала дальнейшая судьба Анны.

– Не посадят, – тем не менее успокоил он ее, – скажешь, что я угрожал тебе… пистолетом. И что обещал пристрелить, если ты остановишься… Ты ведь заложница в таком случае получаешься – чего тебе волноваться?.

– Заложница, – всхлипнула Анна. – А если они… документы, проверки… то-се…

– А-а! – догадался Щукин. – У девушки проблемы с законом! И серьезные?

– У девушек моей профессии часто случаются проблемы с законом, – сквозь зубы сообщила Анна. – Сзади не видно ничего… Выпрыгивай!

– На ходу, что ли? – удивился Николай. – Я же не такой крутой, как шпион-рецидивист Суходрищенко Карл Францевич…

Он хотел добавить еще что-то, но тут до его слуха донесся истошный вой милицейской сирены. Щукин обернулся назад, но ничего не увидел.

Вой сирены приближался.

– Догоняют, гады, – пробормотал он. – Скоро следующий пост будет?

– Скоро, – быстро ответила Анна, – очень скоро.

«Врет, – подумал Щукин, – чтобы от меня побыстрее избавиться… Или не врет? Во всяком случае рисковать не стоит. Тем более что впереди может быть еще одна засада…»