– Будешь? – протянула мне бутылку, завернутую в бумажный пакет. Черные ногти, ободранный лак. Странно.

– Что это?

– А ты попробуй.

– Давай, – делаю глоток, пробую. Противный пряный запах. – Дрянь какая. Так и знал. Чего вы все это пьете? Дерьмо же.

– Это же энергетик, он полезный, – улыбается девушка. – Там на баночке сзади все написано. Я тебе потом покажу. Там даже витамины есть!

– Да ну тебя.

– Меня зовут Эля.

– А я Ваня.

Первый раз я увидел Элю позавчера, когда заходил в гимназию узнать расписание. Проходил мимо актового зала, а там она. Одна, на пустой сцене с тряпичным занавесом. Какая-то надпись на английском. Девочка сидела ближе к правому краю, перед синтезатором. Играла песня Рианны. Что-то там про Калифорнию. Девушка открывала рот и нажимала на клавиши. Не совсем уверенно, будто пыталась сама подобрать мелодию к песне. Я стоял как вкопанный, не мог сдвинуться с места.

Девушка заметила меня. Песня и музыка резко прервались на полуслове. Она посмотрела в мою сторону и громко рассмеялась. Ее смех отразился от стен зала и почти оглушил меня, вошел в резонанс со стуком сердца. Даже голова на миг закружилась.

Голос был низким, немного грубым. Может, даже прокуренным. Это она только что пела. Голосом чернокожей девушки. Белые так петь не умеют.

На следующий день я заметил ее у своего подъезда. Поздно вечером она выходила на прогулку с собакой. Эля была растрепанной, с огромными наушниками, что-то тихо напевала себе под нос. Она презрительно посмотрела мне в глаза и отвернулась.

– А я тебя видел во вторник в актовом зале.

– Я тебя тоже, – ответила она. – Ты, наверное, из новых жильцов с седьмого этажа. Вы на прошлой неделе приехали.

– Точно. Это вы по вечерам у подъезда сидите, да и по ночам тоже. Наша мадре так бесится на вашу тусу… Заснуть не даете. Ты здесь учишься?

– Да, в одиннадцатый перешла. А ты?

– И я.

– Ты, наверное, в «Б»?

– Откуда знаешь?

– От верблюда, – улыбнулась она. – Народу в классе мало, всех новеньких записывают к нам. Так что будем учиться вместе.

– Место за партой рядом с тобой еще свободно?

– Это неважно, – смеялась она в ответ.

– Слушай, а парень у тебя есть?

– Это тоже неважно.

– Ну, может, тебе кто-то нравится?

– Может, – ответила Эля.

– Как думаешь, у меня есть шанс?

– Ай, каки-и-ие мы самоуверенные.

– Ну, вот представь, подходит к тебе парень: высокий, спортивный, красавец, блондин – что ты сделаешь?

– Я подумаю. А варианты ответа у тебя есть?

– Не понял.

– Ну, когда пишешь тест, отвечаешь на вопросы, выбираешь правильный ответ из трех или больше вариантов. Если ты их назовешь, мне будет легче ответить.

– Это контрольный вопрос. Придется самой думать.

– А подсказки?

– Какие еще подсказки?

– Звонок другу, например? Или помощь зала… – смеялась Элька. – Или ты сам подскажи. На экзаменах иногда подсказывают, чтобы вытянуть ученика на тройку, а я на большее и не претендую.

– Никаких подсказок.

– Вечером я гуляю с собакой у гимназии, – сказала она. – Приходи.

– И что будет?

– Я подумаю и скажу тебе ответ. А пока я пойду, у меня дел много. Кстати, держи. Тут еще половина есть.

Когда за Элей захлопнулась дверь, мимо подъезда проехала девушка на велосипеде. Я посмотрел на бумажный кулек с вонючим коктейлем, поморщился и выкинул в мусорку.

– Тормози! – голос издалека.

– Тормоз на руле! – детский голос. – Нажми руками!

– Ты как, в порядке? Встать можешь? Офигеть, ты упала. Прямо в крапиву. Другого места не нашла. Руку покажи.

В половине одиннадцатого, когда стемнело, я вышел гулять с собакой. Поднял с земли палку, размахнулся и запустил в сторону школьной спортивной площадки. Джинн рванул за ней, и тогда я заметил – про краю футбольного поля ходила невысокая девочка в темном капюшоне, а вокруг нее без ошейника бегал бежевый мопс. Только что он схватил зубами палку – ту самую, что кинул Джинну. Теперь гордый мопс тащил ее хозяйке.

Девушка смеялась, хвалила пса и снова кидала ему палку. Теперь собаки вдвоем носились по футбольному полю, отнимая ее друг у друга, изредка подбегая к нам, а потом снова возвращаясь к игре.

Эля сидела на футбольных воротах и лениво наблюдала за происходящим. Я подошел к ней и сел рядом.

– Привет! – поздоровался. Эля посмотрела на меня и улыбнулась. – Ну, что, подумала?

– Я забыла, – призналась она. – Это была домашняя контрольная работа? У нас в школе такое не практикуют.

– А в нашей – каждую неделю. Что делать будем?

– Придется поставить «двойку», – рассмеялась Элька. – В журнал.

– Раз в журнал, то карандашом. Вдруг выучишь – захочешь исправить?

– Посмотрим, – улыбалась она. – Завтра в девять у школы. Не опаздывай.

На линейку мы с сестрой опоздали на десять минут. Первое, что услышали, оказавшись на школьном дворе, были слова директрисы Старостиной:

– …ничего нового я вам не скажу, так что директора можно периодически посылать. Про себя, конечно.

– Где наш класс? – нервничала Оля.

– На асфальте по идее должно быть написано мелом «11-й Б», – ответил я. – Будем искать.

Мимо проскочила толпа малолетних школьников. Третий или четвертый класс, точно не первый. Их, первоклашек, сразу видно – стоят в первом ряду. Нет, скорее даже во втором – между гигантским букетом цветов для первой учительницы и огромным портфелем за спиной. Видно обычно только цветы и портфель – на их фоне бедный ребенок невольно теряется и отходит на второй план.

За первоклашками стояли их родители, а потом уже остальная начальная и средняя школа. Среди взрослых прыгала Элька. В одной руке видеокамера, в другой – фотоаппарат.

– Блин, мелкого совсем не видно за цветами! – сказала она кому-то и рассмеялась. – Не знаю, как пролезть ближе. Ничего не видно.

– Пройди на крыльцо, – ответил ей парень в строгом костюме с галстуком. Выглядел он довольно комично. Высокий, улыбка хитрая, глаза наглые, ноги слишком длинные – и при этом в костюме. Похож на большого кузнечика.

– Нам туда, – сказал Ольге и кивнул в сторону, где крутилась Элька с камерой.

На асфальте была неаккуратно нарисована цифра «11» и ехидно-кривая буква «Б».

– Новенькие? – тут же поинтересовался у нас парень-кузнечик.

– Да, – кивнули мы.

– Вы близнецы?

– Да.

– Королев, – картинно представился парень и крепко пожал мне руку.

– Ваня, – ответил, отвечая на рукопожатие.

– Оля, – присоединилась сестра, протянул новому однокласснику руку.

– Очень приятно, царь, – добавил Королев и кивнул головой влево. – Наш класс там тусуется. С Анной познакомились уже?

– Еще на прошлой неделе.

– Отлично. Люди, у нас прибавление! – объявил Королев. – Элька, знакомься, это Ваня… Ваня, это Эля, это Дашка, а это наша Маринка.

– А мы уже знакомы, – отмахнулась Элька, не удостоив меня даже короткой улыбкой, и снова исчезла где-то с камерой.

– Клево, – ответил Королев. – Еще учиться не начали, а уже знакома. Ох, Элька, везде успевает…

Вова Королев еще что-то рассказывал, хохотал, шутил, а я почти не слушал. Вспомнил Элькины глаза-хамелеоны. Сегодня они были уже не такие, как вчера. Цвет зеленого заросшего пруда, в котором отражается голубое осеннее небо. Когда я пришел в себя, Оли рядом уже не было – она стояла в толпе новых одноклассников и о чем-то говорила с Анной Петровной, классным руководителем. Там же стояла высокая женщина со светлыми волосами – время от времени она брала за руку Королева.

– …Анна Петровна! Ездили в июне провожать детей на Ленинградский вокзал. Вы не представляете, какими они все были счастливыми! Я никогда не видела таких счастливых детей!.. – долетело до меня.