А.Х. Одна из причин, заставивших меня сделать это, заключается в том, что аудитория резко изменилась. Мне казалось, что сцена просто с поцелуем не остановит на себе внимания зрителей из тех, что помоложе: для них это слишком обыденно. Мне известно, что они ведут образ жизни, больше похожий на тот, что ведут у меня в фильме Джон Гэвин и Джанет Ли, чем на мой собственный. Сейчас мы вынуждены показывать молодежь в кино такой, какой она является в жизни. Но кроме всего прочего в этом эпизоде я хотел выразить чувство одиночества и отчаяния.

Ф.Т. Мне тоже приходило в голову, что "Психоз"– Ваше обращение к молодым. В этом фильме появилось много такого, чего не было в Ваших фильмах раньше.

А.Х. Верно. В техническом смысле это справедливо и относительно "Птиц".

Ф.Т. Я прочел роман, по которому поставлен "Психоз", и почувствовал себя обманутым. Например, там встречаются такого рода пассажи: "Норман уселся возле матери, и она начала разговор".– Но ведь ее не существует, как же можно вводить такие эпизоды? Фильм как раз тем и хорош, что в нем подобные несоответствия исключены. И все же: что привлекло Вас в романе?

А.Х. Мне думается, что привлекла меня и определила решение ставить фильм внезапность убийства в ванной. Вот и всё.

Ф.Т. Убийство здесь больше похоже на изнасилование. Роман, вероятно, был основан на газетной хронике.

А.Х. Да, на сообщении о некоем молодом человеке, который прятал в доме труп матери, где-то в Висконсине.

Ф.Т. В "Психозе" присутствует целый арсенал устрашения, чего Вы, как правило, избегаете: таинственный дом...

А.Х. Таинственная атмосфера возникла в некоторой степени случайно. Например, действие у нас происходит в Северной Калифорнии, где такой тип дома очень распространен. Этот стиль называется "калифорнийской готикой" или, презрительно– "имбирный пряник". Я не собирался воспроизводить старомодную академическую атмосферу фильмов ужасов. Я всего лишь хотел быть точным в деталях, поэтому и дом, и мотель– абсолютно верные модели реально существующих построек. Я выбрал именно эти две, понимая, что если бы я взял за образец обыкновенное бунгало, эффект был бы другой. Именно этот архитектурный тип отвечал моему ощущению атмосферы этой истории.

Ф.Т. Должен сказать, что архитектурный контраст между вертикалью дома и горизонталью мотеля очень приятен глазу.

А.Х. Это специально продумано– сочетание горизонтального и вертикального.

Ф.Т. Во всем фильме не найдется персонажа, с которым зритель мог бы идентифицироваться.

А.Х. А в этом не было необходимости. Достаточно того, что публика жалела бедную девушку в момент ее гибели. Практически, первая часть истории– обманка. Нужно было отвлечь внимание зрителей в сторону, чтобы усилить впечатление от неожиданного убийства. Мы нарочно затянули экспозицию с кражей денег и бегством, чтобы зрители сосредоточились на том, поймают ее или нет. И эта линия с украденными 40 тысячами пунктиром прошла через весь фильм, чтобы публика по инерции думала, что же сталось с деньгами.

Вы знаете, что публика любит опережать события, предсказывать, что будет дальше. На этом можно здорово играть, контролировать ее мысли. Чем в большие подробности путешествия девушки мы входили, тем глубже аудитория погружалась в слежку за ее бегством. Ради этого мы включили сцены с полицейским на мотоцикле и сменой автомобилей. Когда Энтони Перкинс рассказывает девушке о своей жизни и они обмениваются взглядами, зрители все еще думают о том, удастся ли ей уйти от преследования. Возникает предположение, что она решила вернуться в Феникс и отдать деньги; зрители думают: "Этот приятный молодой человек заставит ее принять правильное решение". Мы манипулируем мыслью зрителя и держим его как можно дальше от того, что на самом деле случится.

В каком-нибудь среднем фильме Джанет Ли дали бы другую роль. Она играла бы сестру, занимающуюся расследованием. Слишком уж это необычно– "убить" звезду в первой трети фильма. Я же умышленно на это пошел, чтобы представить убийство еще более неожиданным для зрителя. В связи с этим я настаивал еще и на том, чтобы опоздав- ших не пускали в зал до следующего сеанса, не то они понапрасну ждали бы появления на экране Джанет Ли.

Вся композиция "Психоза" весьма причудлива, и игра со зрителем очень меня позабавила. Я режиссировал зрителями, можно сказать, играл на публике, как на органе.

Ф.Т. Мне страшно нравится этот фильм; но сцены с шерифом явно слабее целого.

А.Х. Вмешательство шерифа связано с теми соображениями, о которых мы уже говорили раньше: "Почему бы им не обратиться в полицию?" Я всегда в таких случаях отвечаю: "Потому что это скучно". И вот Вам прекрасный образчик того, что получается, когда в полицию обращаются.

Ф.Т. Но вскоре действие опять набирает обороты. Один из занимательнейших моментов фильма состоит в том, что он заставляет зрителя на каждом шагу жертвовать своей лояльностью. Сначала он надеется, что Джанет Ли удастся избежать ареста. Убийство производит шокирующее впечатление, но после того как Перкинс уничтожает следы убийства, мы уже начинаем переживать о том, найдут его или нет. Позднее, узнав от шерифа, что мать Перкинса мертва уже восемь лет, мы опять настраиваемся против него, но теперь нами более всего владеет любопытство. Эмоции зрителя расщепляются.

А.Х. Это подводит нас к эмоциям публики, выступающей в роли вуаера. Нечто похожее уже встречалось нам в связи с фильмом "В случае убийства набирайте 'М'".

Ф.Т. Правильно. Когда Милленд опоздал позвонить жене, и дело оборачивалось так, что убийца уйдет, не убив Грейс Келли. Реакция публики сводилась к надежде на то, что он задержится.

А.Х. Это общее правило. Раньше мы говорили о том, что когда бандит входит в комнату, роется в ящиках, публика следит за ним с сочувствием. Когда Перкинс смотрит на автомобиль, тонущий в пруду, публика, зная, что в ней находится труп, в тот момент, когда машина на миг задерживается на поверхности, мысленно подгоняет его: "Хоть бы уж скорей потонул!" Это естественная реакция.

Но в большинстве Ваших фильмов реакция публики более лояльна, потому что она направлена на человека, заподозренного в преступлении, которого он не совершал. А в "Психозе" зритель сперва сочувствует воровке, потом озабочен судьбой убийцы и, наконец, узнав, что у этого убийцы есть тайна, надеется, что его поймают просто для завершения истории.

А.Х. Сомневаюсь, чтобы сочувствие было достаточно горячим.

Ф.Т. Неважно, все равно сочувствие налицо. Хотя бы уже потому, что Перкинс с таким тщанием смывает следы своего преступления. Зритель восхищается хорошо сделанной работой.

Как я заключил из дополнительных титров, Солл Басе тоже приложил руку к этому фильму.

А.Х. Он сделал один эпизод, а вот его монтаж мне не подошел. Предполагалось, что он сделает титры, но поскольку ему очень нравился фильм, я дал ему возможность отснять эпизод, в котором детектив подымается по лестнице, прежде чем получит удар ножом. Однажды во время съемок я слег с температурой, в студию не пошел и велел ассистенту и оператору воспользоваться рисунком Солла Басса. Я имел в виду только ту часть, как он подымается по лестнице, до убийства. Был сделан кадр с его рукой на периле, кадр ноги, снятой через решетку. Когда я увидел отснятый материал, то пришел в ужас. И к тому же сделал любопытное открытие: когда эпизод был смонтирован, оказалось, что это не невинный человек, но зловещий субъект идет по лестнице. Такой монтаж был бы вполне уместен, если бы речь шла об убийце, но в данном случае не годился.

Не забывайте, что мы немало сил потратили на подготовку публики к восприятию этой сцены; мы известили ее о том, что в доме обитает таинственная женщина, о том, что однажды она спустилась по лестнице и заколола другую женщину, принимавшую душ. Все элементы, необходимые для создания саспенса в тот момент, когда сыщик начнет подниматься по ступенькам, были налицо. Так что теперь требовалось самым простым способом снять лестницу и идущего по ней человека.