А.Х. Да, Клод Рейне и Ингрид Бергман составили великолепный дуэт, но на крупных планах разница в росте между ними так бросалась в глаза, что когда они появлялись в кадре рядом, Рейнсу приходилось подставлять ящик. Однажды нам надо было снять сцену, где они встречаются, идя навстречу друг другу. Тут уж никаких ящиков не подставишь. Я придумал вот что: мы подостлали неровный деревянный помост, который подымался по мере того, как он приближался к камере.

Ф.Т. Очень забавно придумывать все эти штуки, особенно когда снимаешь широкоэкранные фильмы, потому что там для каждого кадра надо опускать люстры, картины и прочее, а кровати, столы, стулья и что там еще стоит на полу– приподнимать. Для случайно забредшего на площадку человека это смешное и нелепое зрелище. Мне часто приходило в голову, какую первоклассную комедию можно было бы поставить о съемках фильма.

А.Х. Это замечательная идея. Можно было бы все действие разместить на студии. Но само оно должно разворачиваться не перед камерой, а вне площадки, между съемками. Звезды и статисты меняются местами. Возникает чудный контрапункт между тривиальной историей, которая снимается, и реальной драмой, происходящей на съемках. Например, ненависть между оператором и осветителем. Когда оператор поднимается накране, у него возникает возможность обменяться парой ласковых со своим партнером. И разумеется, все это надо снабдить сатирическим подтекстом.

Ф.Т. У нас во Франции появилась подобная картина– "Веронские любовники" Жака Превера и Андре Кайатга. Но по моим наблюдениям фильмы из жизни закулисья не пользуются успехом.

А.Х. Это зависит от того, как они сделаны. У нас, например, наибольший успех выпал на долю фильмов "Чего стоит Голливуд?" и "Звезда родилась!"

Ф.Т. Вы правы, я бы добавил сюда "Пение под дождем" с прекрасными гэгами, обыгрывающими реалии раннего звукового кинопроизводства[ 19 ].

Ф.Т. В титрах "Дела Парадайн" как автор сценария указан сам Селзник. Там еще сказано, что сценарий по роману Роберта Хиченса написан при участии миссис Хичкок (Альмы Ревиль).

Миссис Парадайн (Алида Валли), красивая женщина с сомнительным прошлым, обвиняется в убийстве своего слепого супруга. Ее адвокат Кин (Грегори Пек), женатый на хорошенькой женщине (Энн Тодд), серьезно влюбляется в свою клиентку. Он убежден в ее невиновности. Накануне суда он узнает, что миссис Парадайн была любовницей конюха (Луи Журдан).

Судебное разбирательство ведет судья Хорнфилд (Чарльз Лаутон), который после неудачной попытки стать любовником жены Кина испытывает к нему явную враждебность.

На свидетельское место вызывается конюх. Под беспощадным напором Кина он признает, что его любовница совершила преступление, в котором ее обвиняют, а потом кончает самоубийством. Здесь же, в зале заседаний, миссис Парадайн обнаруживает, что ее защитник влюблен в нее и с вызовом признает свою вину.

Под тяжестью двойного удара Кин покидает зал суда. Теперь под вопросом оказывается и его карьера. Единственное, что может утешить его– бесконечная преданность жены.

А.Х. Роберт Хиченс написал еще "Сад аллаха", "Белла Донна" и множество других романов. В начале века он был знаменит. Миссис Хичкок и я набросали первый вариант сценария по просьбе Селзника, видевшего в этом проекте возможность финансовой удачи. Я рекомендовал для дальнейшей проработки Джеймса Бриди, шотландского драматурга, известного и в Англии. Он разменял шестой десяток и был очень независимым субъектом. Селзник вызвал его в Нью-Йорк, но почему-то в аэропорту его никто не встретил, и первым же рейсом он вылетел домой. Над сценарием он трудился в Англии, и по окончании работы переслал его мне. Результат получился не вполне удачным. Селзник решил сам сделать адаптацию романа для экрана– это было в его стиле. Он писал по эпизоду в день и таким конвейерным способом отсылал на площадку. Работать в таком режиме было очень неудобно.

Хочу остановиться на некоторых самых очевидных недостатках фильма. Начать с того, что я считаю Грегори Пека неподходящим актером на роль английского адвоката.

Ф.Т. А кого бы Вы сами предпочли?

А.Х. Я пригласил бы Лоренса Оливье. Может быть, Рональда Коулмена[ 20 ]. Мы надеялись, что Грета Гарбо вернется в кинематограф и сыграет у нас роль жены. Но главной промашкой было назначение на роль конюха Луи Журдана. Ведь главная тема "Дела Парадайн"– деградация джентльмена, который влюбляется в обвиняемую, женщину, совершившую убийство, и к тому же нимфоманку. Его падение особенно ощутимо в сцене очной ставки, когда он сводит героиню с одним из ее любовников, грумом. И этот человек должен пахнуть лошадьми, вонять конским навозом.

К сожалению, Селзник уже подписал контракт с Алидой Валли[ 21 ],– он надеялся, что она станет второй Бергман,– а заодно с Луи Журданом, так что пришлось работать с ними, что фатально сказалось на картине.

Я довольно смутно представлял себе, как могло совершиться это убийство– ведь в доме было полно народу, люди ходили по коридорам, заходили в комнаты. Я плохо воображал себе топографию дома. Одно мне было интересно– показать, как такая женщина, как миссис Парадайн, попадает в руки полиции, как она проходит через все их формальности и как она, покидая дом в сопровождении двух полицейских, бросает камеристке: "Вряд ли я вернусь к обеду". А потом– как она проводит ночь в камере, из которой, судя по всему, ей уже не выйти. Эта ситуация почти повторяет ту, что исследовалась в фильме "Не тот человек".

Может быть, это отражает мои собственные потаенные страхи, но я всегда особенно остро чувствовал драматизм ситуации, в которой обыкновенный человек внезапно лишается свободы и оказывается запертым с закоренелыми преступниками. Когда это происходит с отъявленными нарушителями закона, мне это малоинтересно. И более всего интригуют меня те случаи, когда в дело оказывается замешанным лицо из высоких кругов.

Ф.Т. Этот контраст очень хорошо проработан в том эпизоде, где Ваша героиня попадает в тюрьму. Тюремщица при обыске запускает пальцы в ее волосы. Кстати, по-моему, Энн Тодд в роли жены адвоката тоже не очень на месте?

А.Х. Боюсь, этот образ вообще очень поверхностно выписан.

Ф.Т. Пожалуй, лучше всего проявили себя актеры, играющие второстепенных персонажей– Чарльз Лаутон в роли судьи и Этель Бэрримор в роли его жены. В финале они вдвоем разыгрывают замечательную сценку, где Этель Бэрримор обнаруживает свои симпатии к Алиде Валли, а Чарльз Лаутон не проявляет к ней ни малейшей жалости.

Еще я выделил бы сцену между ним и Энн Тодд, в которой он оказывается похотливым старикашкой. Камера, скользнув по обнаженным плечам Энн Тодд, заглядывает в его глаза. Не обращая внимания на ее мужа и свою жену, он подходит к софе, садится рядом и спокойно кладет руку на ее ладонь. Этот маленький эпизод снят довольно сдержанно, но впечатление производит очень сильное.

А.Х. Да, очень. Все элементы конфликта были заявлены в самом начале фильма, это позволило развернуть эпизод в судебном зале с высочайшим накалом.

Хочу напомнить Вам один любопытный момент в этом эпизоде, когда в зал для дачи показаний вызывают Луи Журдана. Он должен пройти позади Алиды Вали– в эту секунду она поворачивается к нему. Мы стремились создать впечатление, что она нюхом чувствует его присутствие, не просто догадывается об этом, а физически ощущает. Снималось это в два приема. Камера показывала лицо Алиды Валли, а на заднем плане виднелся Луи Журдан, приближающийся к свидетельскому месту. Сначала мы сняли сцену без нее; камера фиксировала его проход круговой панорамой под углом 200 градусов от двери до свидетельской скамьи. Потом снимали героиню на переднем плане: усадили ее фронтально на вертящемся стуле, и когда камера достигала ее, она от нее отворачивалась. Техника сложная, но заниматься этим было интересно.