Дом затих. Незаметно уснул и Никита.

Проснулся он через час отдохнувшим, по коридору были слышны тихие шаги домочадцев. Никита поднялся, оделся-обулся и вышел.

Куприян сидел в трапезной и пил горячий отвар иван-чая — была такая травка на Руси. Настоящий чай из Китая позже придёт, но доступен будет только людям состоятельным — больно доставка дорога.

Увидев Никиту, Куприян молча показал на лавку — садись, мол.

— Баранки будешь? Свежайшие!

— Возьму одну, — не отказался от угощения Никита.

Баранки на самом деле оказались вкусные, с маком.

— Куприян, просьба у меня к тебе.

— Если смогу.

— Денег мне в долг дать.

— Не вопрос. Сколько и надолго ли? Сам понимаешь, деньги крутиться должны, прибыль приносить.

— Даже не знаю. Избу снять надо, желательно — ближе к бойкому месту, инструменты купить.

— С избой помогу. Правда, в самом центре дорого будет, лучше недалеко от торга. Хоть и не центр, но место бойкое. Насчёт инструмента — тут я тебе не помощник. Пройдись по торгу, приценись. Не найдёшь — так у кузнецов заказать можно, они за деньги что хочешь сделать могут. Есть такие искусные — о!

— За подсказку и помощь спасибо. Завтра с утра и начну.

— И я насчёт избы завтра обскажу.

Вечером, уже при свечах, они выпили яблочного узвара с бубликами — вроде ужина — и легли спать.

— Чего глаза при свечах портить? — резонно рассудил Куприян.

Вставали рано, едва свет в слюдяных окошках забрезжил. По улице уже прогромыхала первая телега.

Сначала помолились всей семьёй у иконы в красном углу, затем завтракать сели. Варёные яйца, вчерашний узвар с бубликами вволю.

Никита направился на торг. В кармане звенели медяки — целый алтын дал Куприян на инструменты. Много это или мало, Никита не представлял.

Торг был многолюден и оглушил его криками зазывал, шумом торгующих.

Никита шёл по рядам, присматриваясь. Вот пошли лавки кузнецов и оружейников. Ножей полно — длинных боевых, коротких обеденных, из плохонькой стали и из отличной шведской, немецкой или испанской. Но все они не годились, так как имели рукояти из дерева, рога, или наборные, из кожи. Такую рукоять простерилизовать невозможно. Двое ножниц купил, а с ножами — никак. Устав от бесплодных поисков, он спросил в одной лавке:

— Ножик хотел бы заказать. Сможете сделать?

— А эти чем плохи? — оружейник повёл рукой в сторону прилавка.

— Мне не такие надобны.

Никита объяснил.

— Лезвие всего вершок? — удивился оружейник.

— Да, и рукоять железная. Лучше всего из шведской стали.

— Чудно. Да таким даже хлеба не нарежешь.

— Я им не хлеб резать буду. Лекарь я.

— Понял, кровь отворять. Ланцет называется. Слыхал про такой, но сам никогда не делал и не видел. Сделаю в лучшем виде. Приходи через три дня, только задаток оставь.

Они сговорились о цене.

Никита купил на торгу белёного полотна. Распустит на полосы — будут бинты. Спирта бы купить, на худой конец — самогона, но на торгу такой товар не продавался.

Он заявился к Куприяну домой:

— Куприян, подскажи. Мне нужен спирт, водка — не знаю, как назвать. Вроде вина, только очень крепкое, даже гореть должно.

— Ужель такое пьёшь?

— Нет, мне для работы.

— Болящих поить-увеселять хочешь?

— Я что, сам на больного похож? Для дезинфекции.

Куприян не понял:

— Слова у тебя какие-то мудрёные. Вроде, если я правильно понял, тебе перевар нужен? Где-то был у меня. Супружница суставы им натирает, когда болят. Сейчас поищу.

Куприян вышел, вскоре вернулся с небольшим глиняным кувшином и вручил его Никите. Тот вытащил пробку, и в нос шибануло дрянным самогоном. Сплошная сивуха! Как есть самогон — мутноватая жидкость с резким запахом.

— Это и есть перевар?

— Он самый, — подтвердил Куприян.

— А где она его берёт? Мне много надо, и желательно почище.

— Да разве этот грязен? Не нравится — пропусти через тряпицу. А перевар у корчмарей бывает. То ли сами гонят, то ли берут где.

Главное — Никита понял, что самогон есть, остальное — детали. В медицине много чего ещё потребно. Иглы ещё нужны, шовный материал. Про кетгут речь не идёт, тут хотя бы шёлк найти. А ещё — чем обезболивать. Нерешенных вопросов много.

Оставив у себя в комнате белёное полотно, Никита снова отправился на торг. Теперь он искал травников — в углу торга их был целый ряд. Для обезболивания травники предлагали целый набор готовых снадобий: дурман-траву, настои и отвары мака, корень мандрагоры.

Однако такие травы Никита брать побоялся. Точно отдозировать их невозможно, последствия такого, с позволения сказать, «наркоза», неизвестны. А ведь в медицине ещё со времён Гиппократа главный постулат — «Не навреди!». А вот иголок, как прямых, так и кривых, купил, хоть и не надеялся. Кривыми работали шорники, изготавливающие упряжь для лошадей, сапожники и рыбаки для пошива парусов. И шёлковые нити нашёл — там же, где сами шёлковые ткани продавали.

На обратном пути в корчму зашёл, спросил про перевар.

— Тебе простой или покрепче, дважды сваренный?

— Покрепче. Только покажи сперва.

— Даже попробовать дам.

Корчмарь достал горшок, вытащил деревянную пробку и немного плеснул в кружку.

Никита понюхал. Самогон, конечно, но качеством получше, чем у Куприяна. Взяв в рот, почувствовал, что обожгло, как спиртом.

— Беру!

— У меня товар знатный, — расплылся в улыбке корчмарь. — Из зерна варю, не то что другие — со свеклы да брюквы.

Ещё один вопрос решился.

Уже в избе у Куприяна Никитам поинтересовался у хозяина:

— В городе алхимики есть?

— Это кто ж такие? Не слыхал никогда.

М-да, это в Европе алхимиков полно, пытаются золото получить бог знает из чего, попутно совершая иногда настоящие открытия.

Он улёгся в постель. Ведь изучали они на первом курсе академии ещё всякие курсы химии — неорганическую, органическую, биологическую. Знать бы, где упасть — соломки бы подостлал. Как бы ему пригодились сейчас эти знания! И про хлороформ учили, и про эфир диэтиловый для масочного наркоза.

Никита стал мучительно вспоминать, из чего и как они делаются. Вроде и альма-матер не так давно закончил, и склерозом не страдает, а вот поди ж ты, вспомни! В вузе ведь как? Сдал экзамен, получил оценку в зачётку — и выбросил всё из головы. Конечно, это касалось не всех предметов, а только ненужных с его точки зрения, например — той же химии. Вот зачем будущему врачу высшая математика? А ведь изучали, целый семестр.

В голове крутились какие-то обрывки знаний, но тем не менее кое-что удалось вспомнить. Тот же хлороформ в быту можно получить путём нагревания трихлоруксусной кислоты до семидесяти пяти градусов. В готовый продукт положено добавить один-два процента этилового спирта для связывания образующегося фосгена.

Для тех, кто не знает: фосген — сильный яд, применявшийся в начале XX века как боевое отравляющее средство.

Уксус можно найти в любом доме на кухне. Но вот фосген от образовавшегося хлороформа в быту отделить нельзя. Стало быть, рискованно. В медицине был период, когда хлороформ, как вид наркоза, широко применяли, однако он скверно действовал на печень.

Никита решил, что связываться с ним не стоит. Применял его знаменитый хирург Николай Иванович Пирогов в Крымской войне при операциях, ну да время хлороформа ушло.

С эфиром несколько проще и одновременно сложнее. Впервые его получил в тринадцатом веке алхимик Луллий. Способ простой — смесь этилового спирта и серной кислоты перегоняют, как самогон. Вопрос только в том, где эту кислоту взять? Со спиртом в виде самогона он вопрос решил, а где кислоту взять? И он снова пошёл к Куприяну.

— Ты к кожемякам сходи. Они для выделки кож всякую дрянь применяют.

О кожемяках Никита даже не подумал.

На следующее утро он отправился под Вознесенскую гору, в Гончарную слободку. Там не только гончары промышляли, но и кожемяки, шорники. К его удивлению, кислота нашлась.