Маленькая лживая сучка!

Бретт вытолкнул себя из кресла и встал, запустив руку в волосы. Его трясло от силы собственной ярости, гнев был настолько силен, что Ратленд мог чувствовать его кипение внутри себя. Не важно, почему она это сделала, Тесса была воровкой, а он глупцом. Он так увлекся ею, что готов был бросить свою работу, чего никогда бы не сделал прежде. Он еще долго не позволит себе забыть об этом. Стук в дверь заставил его резко обернуться. Бретт знал, что это должен быть Эван, поэтому произнес «Войдите» и был поражен хладнокровию собственного голоса.

— Я никак не мог отделаться от Ральфа, – сказал Эван, проходя в номер и закрыв за собой дверь. Ральф Литтл занимался обработкой данных. – Ты получил микрофильм с чеками?

Бретт указал на свой стол.

— Взгляни.

Эван встал над столом и посмотрел на копии чеков.

Мгновение он молчал, а потом потер тыльную сторону своей шеи.

— Ох, черт, – тихо произнес он.

Бретт не произнес ни слова.

Эван беззвучно выругался чередой проклятий, которые составили бы честь и бывалому моряку. Он немного ошеломленно взглянул на Бретта.

— Это убивает меня.

Губы Ратленда болезненно изогнулись, он подошел к окну и посмотрел наружу.

— Я понимаю твои чувства.

— Черт возьми, я и не предполагал, даже когда мы вышли на этот фиктивный счет. Я списал это все на случайное совпадение, или подумал, что имя было выбрано из-за созвучия с «Конмей».

— Да, как и я. – Эван уже успел прийти в себя после потрясения. - Что ты собираешься делать делать дальше? – добавил он после паузы.

— Получить ордер на ее арест. Предъявить обвинение. Сделать ту работу, ради которой я был сюда послан.

Холодная сталь в голосе Ратленда заставила Эвана содрогнуться.

— Давай подождем несколько дней; может, если мы поговорим с мистером Картером…

— В его инструкциях говорилось о преследовании по всей строгости закона. Я намерен действовать в соответствии с ними.

— Бретт, черт возьми, мы же говорим о Тессе!

— Я точно знаю, о ком мы говорим: о воровке.

— Я не могу сделать это, – прошептал Эван.

Ничто не могло сравниться с ледяной холодность глаз Бретта. Выражение, застывшее в его взгляде, было сродни арктической пустыне.

— А я могу, – сказал он.

Он должен был, иного выбора не было. Ничто не могло ослабить травмирующее чувство предательства, ощущения, как будто что-то жизненно важное было вырвано из него. Но по крайней мере он мог выполнить работу, ради которой приехал в Лос Анжелес. Бретт мог отказаться, и выставить себя еще большим дураком, чем уже выставил. Со временем, возможно, он даже сможет почувствовать немного благодарности к Тессе. В конце концов, она неопровержимо показала ему, что лучшей линией поведения была та, которой он всегда следовал до встречи с ней: наслаждайся женщиной, но не позволяй ей себя контролировать. Он не совершит этой ошибки снова. Все, что он должен делать теперь, это выполнить свою работу… и пройти через ночи без нее, когда его тело жаждало ее, а разум пылал от эротических воспоминаний.

Они уже не давали ему покоя. Бретт решительно отбросил прочь мысли о ней и прошел к столу, чтобы щелкнуть по интеркому.

— Хелен, соедини меня с офисом ОП, пожалуйста.

— С окружным прокурором? – переспросила Хелен немного озадаченным голосом.

— Да, все верно.

Бретт выключил интерком и встретил мрачный взгляд Эвана.

― У нас есть все необходимые доказательства, тем не менее, я собираюсь отправить эту подпись на почерковедческую экспертизу, – сказал Эван. – Мы можем добиться обвинительного заключения, если это то, что ты потом собираешься делать. Но, ради Бога, не арестовывай ее на работе. Не делай этого с ней.

Глаза Бретта потемнели.

― Я и не собирался, – отрывисто сказал он. – Думаешь, ее это унизит?

Внезапная боль резанула его, и он прикрыл на мгновение глаза. Нет, он не желал ей публичного унижения. Бретт хотел хорошенько припугнуть ее, чтобы раз и навсегда отучить воровать; потом он хотел приковать ее к своему запястью, оттащить в Вайоминг и оставить там до конца ее дней. Даже сейчас, даже зная, как она воспользовалась им, он хотел ее, и сознание этого причиняло ему такую же боль, как и знание того, что она играла с ним.

Интерком зажужжал.

― Мистер Ратленд, Джон Моррисон, окружной прокурор, на первой линии.

― Спасибо, Хелен.

Бретт нажал кнопку соответствующей линии, даже не удивившись, как Хелен заполучила окружного прокурора лично. Его это не волновало. Все, что он мог сейчас делать, это сосредоточиться на том, чтобы сделать дело и покончить со всем этим. И пережить это.

Когда десять минут спустя Бретт повесил трубку, у него осталось лишь ощущение пустоты в желудке. Колесики были приведены в движение. Ратленд стер пот, бисеринками выступивший на лбу.

― Мы должны доставить все это в офис окружного прокурора, – сказал он, указывая на чертовы копии чеков, кипу компьютерных распечаток, списки номеров счетов, все средства, что они использовали, чтобы исключить законные операции.

― Да. Я сделаю. – Голос Эвана был пустым, а лицо серым. Бретт мельком подумал, на кого же он сам похож, если Эван выглядит так плохо. Эван знал ее только поверхностно, в то время как он сам… Он сжимал ее в своих объятиях, извивающуюся от неистовой жажды, ее тело, сладкое и горячее, цепляющееся за него, принимающее его мощные толчки с радостной несдержанностью. По крайней мере ему хватило ума не сделать ей ребенка… Как только эта мысль пришла в его голову, Бретт похолодел. Вчерашний день. Он вспомнил, как стоял в дверном проеме, подняв и крепко прижав к себе Тессу. Вспомнил ее ноги, обхватывающие его талию. Он нес ее в постель, и в своей настойчивости овладеть ею не подумал о защите. Возможно, краем сознания, он даже игнорировал необходимость этого, так как планировал жениться на ней так скоро, что любая беременность не на много опередила бы это событие. Но сейчас…

Было ли и это частью ее плана? Она никогда даже не упоминала о предохранении. Не преднамеренно ли Тесса игнорировала этот вопрос в надежде, что возможность ее беременности принудит его защитить ее, если ее поймают?

Да какая к черту разница? – мучительно размышляя, спросил он самого себя. Если она была беременна, будь то намеренно или случайно, он был вынужден защитить ее. Он не мог позволить своему ребенку родиться в тюремной больнице. У него больше не оставалось варианта, кроме как бросить свою работу. Перед Бреттом вставал непростой вопрос о том, что придется действовать за спиной Джошуа Картера и снять обвинения с Тессы, но у него была законная власть сделать это, и он воспользуется ею при необходимости. Горькая улыбка искривила его губы. Вот она – мера того, как далеко он прошел по дороге к безумию. Бретт обнаружил, что действительно надеется на ее беременность. Тогда у него был бы предлог вмешаться и вырвать ее из той грязи, в которую она себя втянула.

― Бретт? Ты в порядке?

Неохотно заданный Эваном вопрос оторвал Ратленда от черных мыслей. Он осознал, что его кулаки крепко сжаты. Медленно он заставил себя расслабиться.

― Я в порядке, – ответил он, но его горло горело от этих слов, словно он прокричал их. – Отправь эти материалы в офис окружного прокурора, и давай покончим с этим.

В этот день, за ленчем с Билли, Тесса не могла сдержать улыбки на губах, а ее глаза искрились. Она была влюблена, и после вчерашнего дня уверена в том, что Бретт тоже ее любит, не смотря на то, что он так и не сказал этого. Инстинктивно она понимала, что слова дались бы ему нелегко: этому мужчине нелегко было признаться в эмоциональной привязанности. Из-за отстраненного, сдержанного характера, Бретту было трудно позволить кому-то сблизиться с ним, но у Тессы больше не было и тени сомнения, что каким-то чудом она сделала именно это. Мысль о том, что этот невероятно трудный, сексуальный мужчина любит ее, делала девушку странно робкой, ведь ее жизнь была почти до скучного приземленной и обыкновенной, и она никогда не делала ничего выдающегося или достойного внимания настолько, чтобы заслужить его любовь. Тесса не была влиятельным начальником или адвокатом, или самоотверженным врачом, или блестящей артисткой. Она была бухгалтером, и ее это устраивало, так как, по сути, Тесса была лишена серьезных амбиций. Единственным ее даром был смех и способность наслаждаться жизнью. Почему этого оказалось достаточно, чтобы покорить такого мужчину? И заботило ли ее это на самом деле, раз уж он был покорен? Конечно же, нет!