Стефан улыбнулся.

— Вот такого лучше! Иди за этими девушками, они сделают из тебя новую женщину!

Ливию отвели в небольшую комнату, украшенную древней мозаикой и благоухающую редкостными благовониями, — ароматы исходили из большой мраморной ванны в центре помещения. Ванна была до краев наполнена горячей водой. Ливия разделась и скользнула в воду, оставив на самом краю ванны оружие — пару острых, как бритвы, кинжалов; девушки-рабыни не смогли скрыть изумления при виде столь странных для женщины предметов. Ливия вытянулась в воде, расслабив все тело, и с наслаждением вдыхала ароматы. Ей ни разу в жизни не доводилось испробовать подобную роскошь, ее никто и никогда не нежил и не баловал. Одна из рабынь принялась тереть губкой спину и плечи Ливии, а другая вымыла ей волосы. Ливия чувствовала себя так, словно вот-вот растворится в воде; она закрыла глаза, отдаваясь ощущениям тела. Когда она вышла из ванны, девушки одели ее в элегантную шерстяную тунику, украшенную изысканной вышивкой, и в мягкие туфли; грязные кожаные штаны и жилет были отправлены в прачечную.

Стефан ждал ее в столовой. Он встал навстречу Ливии и просиял улыбкой.

— Невероятно! — воскликнул Стефан. — Сколь ошеломляющая метаморфоза! Да ты самая прекрасная женщина из всех, что я видел в жизни!

Смущенная новизной ситуации, Ливия ответила довольно резко:

— Я приехала сюда не за комплиментами. Я пришла за тем, что ты обещал мне. Не моя вина, что дело повернулось не так, как мы ожидали. Я свою работу выполнила и я должна заплатить своим людям.

Стефан сразу заговорил другим тоном, куда более отстраненным.

— Все это верно, — заметил он. — К сожалению, те деньги, что были тебе обещаны, должны были прийти из Константинополя. Но, поскольку там все так резко изменилось, ты, безусловно, понимаешь… Но прошу тебя, сядь, поешь хоть немного.

Он махнул рукой рабу, и тот положил на тарелку Ливии жареной рыбы, наполнил ее бокал вином.

— Мне нужны деньги, — продолжала настаивать Ливия. — Пусть не вся та сумма, о которой мы договаривались, но хотя бы столько, сколько ты сможешь мне дать. Те люди рисковали своей жизнью, и я дала им слово. Я не могу просто заявить: «Спасибо, все было очень мило, можете отправляться куда хотите».

— Тебе вообще незачем говорить им хоть что-то. Ты можешь просто остаться здесь, на любое время. Для меня это было бы огромной радостью… и никто не станет искать тебя тут.

Ливия проглотила здоровенный кусок рыбы, отпила вина — а потом сказала:

— Думаешь, не будут? Ты, похоже, забыл, что те мужчины вскарабкались по северному склону утеса на Капри, убили пятнадцать стражей, выкрали императора и пересекли половину Италии… и никто из шпионов Вульфилы не сумел их заметить! Они ведь могут ждать меня неподалеку, в лесу, пока я тут с тобой разговариваю.

Стефан слегка побледнел.

— Ну, я совсем не имел в виду… я просто… Никто не мог предвидеть того, что случилось, правда? А что ты решила сделать с мальчиком?

— Спрятать его в надежном месте.

— В твоем городе?

— Не могу сказать. Нас может кто-то услышать.

Стефан кивнул.

— Ты абсолютно права. Лучше вести себя поосторожнее. В наши дни даже стены имеют уши.

— Ну, так что ты ответишь? Я не могу задержаться дольше, чем до рассвета.

— А сколько тебе нужно?

— Двух сотен золотых солидов будет вполне достаточно. Это всего лишь малая часть того, о чем шла речь прежде.

— И, тем не менее, это большая сумма. У меня здесь нет таких денег. Но я могу за ними послать. — Стефан подозвал одного из рабов и что-то шепнул ему на ухо; раб поспешно вышел из столовой. — Если все пойдет хорошо, ты получишь деньги утром, так что сегодня я намерен наслаждаться твоим обществом. Ты уверена, что не можешь задержаться дольше?

— Я же сказала тебе. Утро — последний срок.

Стефан вроде бы уступил и, не настаивая больше, принялся за ужин. Немного позже он налил себе вина и наклонился к Ливии.

— Знаешь, — заговорил он доверительным тоном, — ты могла бы заработать ту сумму, о которой мы говорили. Или даже больше, намного больше.

— О чем это ты? — спросила Ливия.

— Я слышал, у одного из твоих людей был некий меч; особенный меч. Его рукоятка выкована в форме орлиной головы, а эфес — раскрытые крылья. Ты ведь знаешь, о чем я говорю, правда?

Нетрудно было понять, что Стефану все это известно наверняка, так что опровергать его не было смысла. Ливия кивнула.

Стефан продолжил:

— Есть один человек, который готов заплатить невообразимые деньги, лишь бы завладеть этим мечом. Это бы здорово облегчило твою жизнь, а? Все стало бы куда проще!

— Боюсь, меч потерялся во время схватки, — солгала девушка.

Стефан наклонил голову, явно разочарованный.

— А что случилось с Антемием? — спросила Ливия, чтобы сменить тему разговора.

— Это именно он послал меня, чтобы предупредить твой отряд. Его план раскрыли, и он хотел спасти твою жизнь. К несчастью, я прибыл слишком поздно, но вы, по крайней мере, смогли сбежать. Я больше не видел Антемия, и боюсь, для него уже ничего не сделать. Если он вообще жив до сих пор, конечно.

— Да, понимаю… — проронила Ливия.

Стефан встал, подошел к ней, положил руку на плечо девушки.

— Ты действительно уверена, что тебе хочется вернуться в лес? Чтобы за тобой охотились, как за диким зверем? Послушай меня. Ты уже сделала все, что было в твоих силах. Ты совсем не обязана продолжать рисковать жизнью ради этого ребенка, оставайся здесь, умоляю тебя… Я всегда восхищался тобой, я…

Ливия твердо посмотрела ему в глаза.

— Стефан, это невозможно. Я никогда не смогу жить в подобном месте, среди такой вот роскоши, — после того, как видела столько страданий и нищеты.

— Ну, и куда вы отправитесь? — продолжал настаивать Стефан. — Может, я сумел бы помочь вам, в конце концов.

— Мы еще не решили. А пока — извини меня, я бы хотела немного отдохнуть. Я не спала по-настоящему много ночей.

— Как пожелаешь, — ответил Стефан и вызвал рабынь, чтобы те отвели Ливию в спальню.

Ливия разделась, а рабыни убрали глиняную жаровню с горячими углями, согревавшую постель.

Девушка легла на простыни, благоухающие лавандой, но уснуть не смогла. Снаружи разыгралась настоящая буря; дождь колотил по крыше и террасам, отсветы молний мелькали в трещинах ставней, бросая блики на потолок… гром взрывался оглушительно, так что Ливия, в конце концов, накрылась одеялом с головой.

Она думала о своих товарищах, ожидавших ее где-то в лесу, в темноте, возле дымного костра, и ей захотелось плакать. Она должна была отправиться в путь сразу, как только получит деньги.

Стефан, погруженный в собственные мысли, задержался у огня в комнате нижнего этажа. Он сидел, машинально поглаживая молосскую гончую, лежавшую рядом с ним на ковре.

Красота Ливии встревожила молодого человека. То восхищение и желание, которые он всегда испытывал по отношению к ней, с момента их первой встречи в лагуне, теперь превратились в нечто вроде мании.

И когда он думал о том, что сейчас Ливия находится в его доме, лежит в спальне, одетая лишь в тонкую сорочку, он просто сходил с ума. Но как он мог надеяться укротить столь дикое существо? Роскошь и комфорт, предложенные ей, не произвели, похоже, ни малейшего впечатления… как и его обещание больших денег. Стефан был уверен: Ливия солгала, сказав, что меч пропал.

Тот меч… Стефан бы отдал что угодно, лишь бы увидеть его, прикоснуться к нему собственной рукой. Меч был символом власти, и Стефан стремился к нему всей душой… в мече заключалась сила, которой Стефан жаждал, но которой никогда не имел.

В комнату вошла одна из рабынь, державшая что-то в руке.

— Я нашла это в одежде твоей гостьи, — сказала женщина, подавая Стефану маленький обрывок пергамента. — Я его вынула, чтобы он не размок.

— Ты правильно сделала, что принесла это мне, — кивнул Стефан и прибавил огонь фонаре, стоявшем рядом.