Во Владивостоке Путилин купил географическое описание края и с этой книгой в руках вышел на палубу, когда пароход подплывал к устью Тумень-улы. Комиссия не сообщила о дне своего приезда, чтобы нагрянуть неожиданно и увидеть город в качестве простых туристов, а затем уже показаться в конторе. Поэтому пароход никем не был встречен и причалил к пристани, как любой грузовой.

Уже увидев маяк в устье реки, землечерпалку, пыхтевшую на баре, фарватер, обставленный белыми и красными бакенами, члены комиссии поняли, что после диких и пустынных уссурийских берегов они приблизились к культурному центру. Затем перед ними развернулась грандиозная картина пристаней с их лихорадочной деятельностью, с разгружаемыми судами, огромными штабелями леса, кирпича, угля, ящиков, бочек, с плотами, лесопилками, складами. Город, раскинувшийся на высокой террасе, не был виден с берега реки, и путешественники, оставив багаж на пароходе, возбужденные всем виденным, поспешили наверх вместе с другими пассажирами. Они побродили по улицам, вскоре заблудились и увидели, что без проводника им не обойтись. Но все, что они успели рассмотреть, совершенно успокоило их, и они поспешили к конторе, чтобы заявить о своем приезде.

Они застали только Фролова. Ельников был вызван в шахту, где в этот день случилось несчастье: после взрывов в промежутке между двумя сменами насосы внезапно перестали работать и шахту затопило.

— Но я уверен, что скоро все будет исправлено и Аркадий Егорович вернется. Здесь его ждут спешные вопросы и люди, приехавшие из Владивостока по делам, — прибавил Фролов, приглашая прибывших в приготовленное для них помещение.

— А не сходим ли мы к шахте, господа? — предложил Баранов не без ехидной мысли застать главного директора в затруднительную минуту и понаблюдать его распорядительность.

Хотя все были утомлены переездом по морю и ходьбой по городу, желание увидеть знаменитую шахту перевесило усталость, и вся комиссия в сопровождении Фролова направилась через площадь к надшахтному зданию, которое прибывшие приняли было за балаган цирка. Возле здания толпились рабочие смены, не спустившейся из-за воды, и любопытные; все оживленно обсуждали происшествие.

— Аркадий Егорович в шахте, — доложил дежурный машинист. — Мы пытались уже пустить в ход запасный насос, но он работает впустую и воду не подает, хотя на днях еще был исправен.

— А зачем же директор спустился в шахту? — спросил Баранов. — Это ведь дело слесарей починить насосы.

— Аркадий Егорович там вместе с инженером Киото. Сами пожелали узнать, в чем дело, потому что слесаря не понимают, где порча, — ответил машинист.

— Странно! — заметил Фролов. — Но как же он спустился, если шахту затопило?

— Платформа еще не затоплена, Семен Петрович, вода поднимается медленно.

— Не желаете ли спуститься, господа? — спросил Фролов. — Увидите, кстати, шахту в спокойную минуту, когда там нет адского шума, от которого можно оглохнуть.

— А это не опасно? — спросил один из акционеров.

— Думаю, что нет. Впрочем, можно спросить самого Аркадия Егоровича.

Фролов подошел к телефону, соединявшему надшахтное здание с платформой, и позвонил; некоторое время ответа не было, но затем послышался звонок, Семен Петрович задал вопрос и получил ответ.

— Аркадий Егорович сообщает, что можно спуститься, но только немедленно, потому что вода поднимается и скоро затопит платформу, — сказал Фролов, возвратившись к остальным. — Он просит спустить вместе с нами два новых шланга для насосов, — обратился он к машинисту.

Последний отдал приказ принести запасные шланги и пустить машину, чтобы поднять клети, находившиеся внизу. Плавно заработали шатуны, завертелись кривошипы, стальной канат побежал, наматываясь на барабан, и через минуту верхнее отделение клети появилось над колпаком шахты. Открыли дверцу, и из нижнего отделения вышел инженер Киото в брезентовой куртке, запачканной грязью и смазочным маслом Фролов представил его посетителям.

— Ну, как дела? Что там случилось? — обратился к нему Путилин.

— Мы уже вскрыли камеры обоих насосов, — ответил Киото. — Они исправны, и единственное объяснение несчастия — внезапное засорение шлангов; поэтому мы хотим переменить их.

— Как же они могли засориться оба сразу! — вскрикнул Фролов. — Ведь запасный насос не работал.

— Это-то и непонятно! Понимаете ли, не подают ни капли воды.

В это время рабочие притащили два толстых шланга и сложили их в клеть.

— Пожалуйте! — предложил Киото. — Но поторопимся, иначе придется вам промочить ноги, — прибавил он, заметив нерешительность столичных гостей, никогда не бывавших под землей.

Фролов, подавая пример, вошел в клеть, за ним последовали другие. Инженер запер дверцу, нажал кнопку, и клеть понеслась вниз.

— Работает, как хороший лифт! — заметил Путилин. — А какая глубина достигнута?

— Вчера, кажется, прошли сто девяносто пятый метр, — сказал Фролов.

— Вы не совсем в курсе дела! — улыбнулся Киото. — Если бы не случилась неприятность с насосами, мы сегодня к вечеру отпраздновали бы вторую сотню. Вчера было уже 198,5 м.

— Они идут так быстро, что трудно уследить за ними. Каждые сутки прибавляют 3 м, — пояснил Фролов.

— Иногда немного меньше, часто больше, в зависимости от твердости породы, — сказал Киото. — Вчера с утра начался очень рыхлый песчаник, и мы подвинулись почти на 6 м. Но зато и воды прибавилось и, может быть, рыхлостью песчаника и прослойками глины в нем объясняется быстрое засорение насосов. […]

Остановка клети прервала беседу. Ельников встретил их вопросом:

— Привезли шланги? Вода уже вышла на платформу. Каждая минута дорога.

Все поторопились выйти из клети, и слесари вытащили шланги.

— Старые уже отвинчены и утонули, — заметил Ельников, обмениваясь торопливым рукопожатием с гостями. — Их нельзя было вытащить — вероятно, придавило породой. Если новые не помогут — будет большая задержка. Шахту сильно затопит, прежде чем мы установим новый насос на более высоком уровне. Вы приехали в трудную минуту. Извините, что я не мог встретить вас наверху.

— Какие тут извинения! — прервал его Путилин. — Но я очень рад, что представители акционеров собственными глазами увидят, с какими затруднениями вам приходится бороться. Я надеюсь, что шахта не погибнет?

— Конечно, нет! С водой всегда можно справиться. Вся неприятность в задержке. До сих пор все шло как по маслу.

Ельников говорил отрывистыми фразами, как всегда в минуты волнения.

— Вода прибывает быстро! — сказал Фролов, указывая на окраины платформы, несколько выпуклой к середине; по краям под лучами фонаря уже широкой полосой блестела мутная вода; с каждой минутой полоса расширялась. В отделении насосов слышалась возня и сдавленные голоса, но когда они замолкали, в шахте водворялась жуткая тишина, так что слышно было зловещее журчание воды по стенкам за крепью.

— Один шланг привинтили! — раздался голос слесаря.

— Спустите сопло под платформу! — скомандовал Ельников, подошел к телефону и дал сигнал наверх.

— Пустите запасный насос! — прокричал он в телефон, когда конец шланга, окруженный густой сеткой, препятствовавшей проникновению обломков породы и грубого сора внутрь, был просунут в отверстие платформы. В отделении насосов что-то загудело, и все взоры в трепетном ожидании стали следить за краем полосы воды — будет ли он наступать по-прежнему или остановится.

— Берет, берет! — послышалось из насосной.

Действительно, прибыль воды прекратилась и полоса вскоре стала отступать, медленно, но неизменно.

— Ну, слава богу! — сказал Фролов, а Ельников облегченно вздохнул, опасность затопления была устранена.

— Навинчивайте-ка новый шланг на второй насос! — распорядился он. Нужно пустить и его, чтобы поскорее откачать всю воду и возобновить работу. И так уже два часа потеряли, — прибавил он, взглянув на часы.

— А сколько времени продолжится откачка? — спросил Путилин.

— Около получаса, я думаю. А до тех пор нам здесь делать нечего, господа, — обратился Ельников к посетителям. — Поднимемся наверх, и пока я вам покажу машины и объясню все.