Он был прав – опыт работы учителем мне здорово помог. Не в поисках кота, разумеется, перса я нашла быстро и без особых проблем. Сложнее было достигнуть мирного соглашения между хозяйками – тут я не только дюжину хитрых педагогических приемов вспомнила, но и институтский курс психологии. Да и учебники по юриспруденции, которые старший напарник регулярно подкладывает на мой стол, чтобы я в них в свободное время заглядывала, тоже пригодились. Не скажу, что это было просто, но компромисс был достигнут. Фактическая владелица спорного сил-силвер-линкс-пойнт перса получила полную кошачью родословную, а бывшая хозяйка – разумную компенсацию.

Я была уверена, что после всех страстей, после ведер помоев, вылитых друг на друга, после обвинений и угроз эти две котозаводчицы даже смотреть друг на друга не смогут. А вот ничего подобного! Договорившись обо всем и обменяв кота на денежные знаки, дамы вновь стали лучшими подругами! Когда я уходила, они сидели рядышком и мирно щебетали, обсуждая свои котозаводческие дела. Все-таки странные существа люди. С котами, пожалуй, как-то понятнее.

Две недели я занималась кошачьими проблемами и с людьми – я имею в виду Гошку, Александра Сергеевича и Нину – общалась только по телефону. Представляете, как я была счастлива вернуться наконец в офис? Даже составление отчета по «кошачьему» делу в родных стенах было почти удовольствием.

Тут к нам и явилась Мария Андреевна Безрукова. Я, как уже было сказано, сочиняла отчет, а Гошка листал папку с фотографиями разыскиваемых преступников и составлял на них словесные портреты – тренировался.

Ниночка приоткрыла дверь и поманила нас пальчиком:

– На клиентку посмотреть хотите?

– А? – Именно в этот момент я запуталась в слишком длинном и слишком сложносочиненном предложении и думала: не разделить ли мне его на четыре, а еще лучше на пять простых, и смысл сообщения нашего секретаря дошел до меня не сразу. А Гошка среагировал мгновенно:

– Клиентка? Очень хорошо! Ритка, шевелись, нельзя заставлять ждать такую милую женщину!

– Милую? – привычно усмехнулась я, выходя из-за стола.

– А как же! – подтвердил напарник. – Я ее еще не вижу, но сердцем чувствую, нас посетила милейшая женщина!

Гошка рассуждает незатейливо: потенциальная клиентка явилась без предварительной договоренности по телефону – значит, она встревожена и хочет побыстрее разобраться со своими проблемами. Следовательно, она готова расстаться со значительной суммой денег, оплатив наши услуги. А женщина, готовая платить, по Тошкиному разумению, не может не считаться милейшей.

Правда, когда мы вошли в кабинет шефа и скромно устроились на привычных местах, напарник не смог скрыть удивления. Я, впрочем, тоже. Как правило, нашими клиентами являются граждане, скажем так, перешагнувшие рубеж тридцатилетия. К нам приходят серьезные взрослые люди с серьезными взрослыми проблемами. Расценки у нас, кстати, тоже далеко не детские – сумму, которую мы берем за неделю работы, на мороженом и газировке не сэкономишь. А сейчас в комфортном клиентском кресле расположилась молоденькая, очень молоденькая девушка. Школу она, пожалуй, уже закончила, но назвать ее взрослой язык не поворачивался. И с какой же, интересно, печалью она к нам заявилась? Любимую куклу потеряла? Я не утверждаю, что заранее почувствовала недоброе, но девица с первого взгляда мне не понравилась.

Вы скажете, что нельзя демонстрировать такое неприязненное отношение к клиентам. Правильно, нельзя. Я и не демонстрировала, смотрела вполне доброжелательно, даже сочувственно, а когда она начала говорить, кивала в нужных местах. Но… не то чтобы я ей не верила, просто… не знаю, как объяснить. Не понравилась она мне, и все!

При этом внешне барышня выглядела очень симпатично. Сейчас попробую дать ее словесный портрет, Гошка ведь не только сам тренируется, но и меня регулярно натаскивает. Значит, так: пол – женский, возраст – от семнадцати до двадцати двух лет, рост – около ста восьмидесяти сантиметров, телосложение – худощавое. Голова – средняя (для тех, кто не знает: средней считается голова, равная одной седьмой роста человека), волосы светлые, длинные (опять же для тех, кто не знает: длинными у женщины считаются волосы свыше тридцати сантиметров), прямые, окрашенные. Лицо – форма овальная, в профиль прямое, худое, скулы выступающие…

Нет, как-то нехорошо получается. Давайте лучше сделаем так: представьте себе Наоми Кэмпбелл, когда ей было двадцать лет. Представили? Теперь сделайте ее белокожей блондинкой и получите примерно то, что я пытаюсь описать – очень красивую, с выразительным лицом и безупречной фигурой, лучшего модельного образца, девушку. Но для меня все внешние достоинства перечеркивались капризностью и легкомысленностью, которые были видны невооруженным глазом.

Гошка, впрочем, на эти мелочи внимания не обратил. Он окинул быстрым, оценивающим взглядом курточку, джинсы и сапожки нашей гостьи и жизнерадостно заулыбался. Я еле заметно пожала плечами. Да, одежда явно не с губернского рынка, но и не от Кристиана Диора лично. Стильно, конечно, и дорого, но не запредельно – о материальных возможностях клиентки ее одежда еще ничего не говорит. А вот серьги… Я незаметно присмотрелась и сама с собой согласилась – да, это серьезно. Я не крупный специалист в области ювелирных изделий, но золотые сережки в форме анютиных глазок, усыпанные крохотными капельками бриллиантовой росы, явно не были обыденной штамповкой. Хм, может, и напарник вовсе не на одежду, а на серьги барышни разулыбался?

Александр Сергеевич тем временем коротко представил нас и указал на девушку:

– Мария Андреевна Безрукова, просила называть ее просто Мэри.

Мэри? Я удивилась, но промолчала. Надо же, какие у нас замашки импортные! Машей быть, значит, мы не желаем.

– Мэри? – бестактно хохотнул Гошка.

Ему можно, он у нас чемпион по толстокожести. Любому человеку сразу понятно, что обижаться на эти два метра веселого обаяния абсолютно бессмысленно.

– Я окончила английскую спецшколу. – Белокурое создание и не обиделось. – Мы там привыкли так – Сэнди, Мэри, Айрин…

– Мэри – это очень красиво, – заверил Гошка, поднимаясь и целуя барышне ручку. – Мне нравится.

Шеф бросил на него хмурый взгляд, и напарник мгновенно вернулся на место. А Баринов, приструнив старшего оперативного сотрудника, обратился к Мэри:

– В чем ваша проблема?

– У меня очень важное дело. Я хочу найти одного человека. – Девушка свела старательно прорисованные бровки, изображая предельную серьезность, но мне показалась, что в душе она потешается. Над нами? Над собой? Или над тем человеком, которого хочет отыскать? – Я готова заплатить, это для меня не проблема. Тысяча долларов вас устроит?

– Сумму я бы предпочел пока не обсуждать…

– Но вы же делаете такие вещи, правда? В смысле, людей ищете?

– Делаем, – ровным голосом согласился шеф. Интересно, почему мне кажется, что он тоже не в восторге от этой клиентки? – Но хотелось бы знать подробности. Это преступник?

– Что вы, конечно нет! Зачем бы мне понадобился преступник? Нет, это просто парень, его зовут Рома, и он… он очень хороший.

Мэри посмотрела на Баринова, потом на меня и задержала взгляд на Гошке. Поняла, что сказанного недостаточно, и продолжила:

– На самом деле я мало что про него знаю. Мы познакомились месяц назад в «Знойном вечере» – это клуб такой, вы, наверное, слышали про него.

Я машинально кивнула – слышали, как же. И даже посещали. Именно в «Знойном вечере» я была временным напарником Витьки Кириллова, наше с ним первое дело, наш первый поцелуй… Я осторожно огляделась по сторонам. Кажется, никто не заметил, что я ненадолго отвлеклась.

– Поболтали, потанцевали, – Мэри продолжала излагать свою историю, – ну, вы понимаете. Рома мне понравился. Он очень симпатичный, правда! Но в тот вечер он исчез как-то неожиданно, даже не предложил проводить. А через неделю мы снова встретились, и тут уже… нет, ничего такого не было. В баре выпили немного, потом поцеловались пару раз. – Она осторожно покосилась на Гошку и уточнила: – Ну, может, и не пару. Это не важно. Главное, он меня домой отвез и все так хорошо было! И вроде мы договорились снова встретиться, а он исчез. Я уже два раза в этом «Знойном вечере» была, а Ромки нет!