— Похоже, что он скончался!

Килдаф подошел к пресс-секретарю Жаклин Кеннеди Памеле Турнюр и, запинаясь, сказа л ей:

— Они вызвали священника.

Хирург Мак Перри ничего не замечал. Он все еще сидел в коридоре, когда священник прошел мимо него. Перри даже не заметил его. Его карие глаза остекленели от усталости, а лицо перекосилось. Хирург, не мигая, уставился на стену, покрытую изразцами, как будто бы там искал ответа на терзающий его вопрос.

Священник Хьюбер направился к Жаклин Кеннеди. Глаза его были полны ужаса, но лицо оставалось бесстрастным, как мраморное изваяние.

— Благодарю вас за то, что вы пришли. — Эти слова были сказаны ею шепотом, но отчетливо и сухо. — Помолитесь за него.

Голова Жаклин упала на грудь, ее тело склонилось вперед. Священник Томпсон подозвал она помощь проходившую мимо медсестру. Хьюбер спросил:

— Вам нужен врач?

Жаклин выпрямилась и попыталась улыбнуться.

— О нет.

На самом же деле она нуждалась в докторе. Еще немного, и она потеряла бы сознание. Сестра принесла холодный компресс. Жаклин наклонилась и плотно прижала его ко лбу. Она держала его до тех пор, пока не прошла слабость.

Когда все было кончено, отец Хьюбер и отец Томпсон, с трудом собравшийся с силами, пошли мимо огороженных кабин в коридор. У дверей их встретил один из агентов охраны и многозначительно оказал Хьюберу: — Святой отец, вы ничего не видели и не знаете о случившемся!

Оба священника утвердительно кивнули головами. Однако обещание было не так-то просто выполнить. Проходя по коридору, они старались никому не отвечать. Однако около автомашины их нагнала толпа репортеров, мчавшихся в импровизированный пресс-центр, но заметивших по пути черные сутаны. Впереди всех несся корреспондент журнала «Тайм» Хью Сайди. Отец Томпсон сидел уже за рулем, а престарелый Хьюбер открывал дверцу машины, когда корреспонденты взяли их в кольцо. Томпсон решительно отказался назвать свое имя. Хью Сайди в упор спросил: — Он умер?

Священник Хьюбер глубоко вздохнул и ответил:

— Да, умер.

Никто и не подумал выключить радиоприемник в открытой машине вице-президента, и корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Том Уиккер, проходивший мимо покинутого автомобиля, с изумлением услышал, как из репродуктора механический голос возвестил:

«Президент Соединенных Штатов Америки скончался. Повторяю, только что объявили, что президент Соединенных Штатов Америки скончался».

Уиккер перепрыгнул через железную ограду и крикнул Сайди:

— Хью, только что передали, что президент умер. По-моему, это официальное сообщение.

Сайди опустил голову, он не мог говорить. Уиккер помчался в пресс-центр.

Официально еще ничего не было сказано. Слова какого-то священника были слишком невесомы. Однако нельзя было бесконечно тянуть с официальным сообщением: пробило уже 13. 15. Четверть часа назад врачи констатировали смерть президента, и хотя в отделении неотложной помощи еще никто не знал о том, что отец Хьюбер проговорился, то даже если бы они об этом узнали, вряд ли сочли это удивительным. Долго хранить такую потрясающую тайну было невозможно. Слишком много людей было в палате, где умер президент.

Мак Килдаф отвел в сторону Кена О’Доннела и спросил:

— Он скончался? О’Доннел односложно подтвердил его предположение.

— Это, конечно, самое неподходящее время обращаться к тебе с таким делом, — продолжал Килдаф, — но мир должен узнать о том, что президент Кеннеди скончался.

— А разве это еще не известно? — спросил Кен.

— Нет, я еще не сделал официального сообщения.

— Значит, тебе придется сделать это сейчас. Но согласуй это с Линдоном Джонсоном.

Один из агентов охраны провел Килдафа по белому лабиринту отделения легких травм госпиталя. В самом конце поворота, направо, Килдаф увидел широкую спину конституционного преемника Кеннеди. Кашлянув, Килдаф обратился к нему:

— Господин президент!

Впервые Джонсона назвали президентом. Он обернулся И, как вспоминал позднее Килдаф, «посмотрел на меня, словно я был персонажем из мультипликационного фильма Диснея». Килдаф попросил согласия Джонсона на официальное сообщение о смерти Кеннеди. Джонсон отрицательно покачал головой.

— Нет, постойте! Мы еще не знаем, что это. Может быть, это коммунистический заговор. Мне нужно скорее отсюда уехать и добраться до самолета. Все ли готово для того, чтобы вывезти меня отсюда?

Секретная служба все подготовила, и Джонсон это знал, но он хотел покинуть Парклендский госпиталь до того, как пресса узнает о случившемся. Перебросившись несколькими торопливыми словами с агентами охраны, Килдаф понял, в чем дело. В 13. 20 он снова обратился к Джонсону и "сказал:

— Я сделаю официальное сообщение, как только вы покинете госпиталь.

— Ладно, как только я уеду, объявите о смерти, — сказал Джонсон.

Килдаф сопровождал Джонсона до запасного выхода. Когда, они вышли на улицу, их окружили репортеры.

— Что вы можете сообщить нам? — настойчиво спрашивали они.

Накупившись, Килдаф молча пробирался сквозь толпу и затем уныло побрел по лужайке к аудитории № 101 — 102. Но ему лишь показалось, что он избавился от всех и остался один. Генерал-майор Тэд Клифтон, еще не оправившийся от удара, ожидал его, чтобы подсказать ему маловразумительную мысль, что он может понадобиться в качестве свидетеля. Когда он попытался войти с противоположного входа в госпиталь, навстречу ему попались корреспондент Юнайтед Пресс Интернейшнл Мерримэн Смит и корреспондент Ассошиэйтед Пресс Джек Белл, которые шумно приветствовали его. Корреспонденты телеграфных агентств только что покинули свои столь важные посты у телефонных аппаратов. Узнав, что предстоят какие-то новые важные известия, они окружили Килдафа и требовали ответов. Однако Мак не поддавался на их уговоры и провокации. Он упрямо тряс головой, повторяя, что не скажет ни слова до начала пресс-конференции.

Всего лишь час назад аудитория № 101 — 102 напоминала собой двойную классную комнату современного школьного здания. А теперь в помещении толпились взволнованные репортеры. Несколько секунд назад Хью Сайди рассказал им о своей беседе с отцом Хьюбером. Никто уже не сомневался в содержании предстоящего сообщения. Однако оно еще не носило официального характера, и, когда Килдаф медленно поднялся на возвышение, послышались отдельные голоса, нетерпеливо призывавшие присутствующих к порядку:

— Тише! Тише!

Наступила тишина. Но Килдаф, глаза которого покраснели от слез, а руки дрожали, не в состоянии был произнести ни слова. Наконец он заговорил и попытался сказать присутствующим, что это не обычная для него пресс-конференция, но не смог — и замолк. Ведь то, что он должен был сказать, уже не было новостью для них. Поразмыслив, он вместо этого попросил разрешение перевести дыхание. Так он и сделал. Наступила еще более продолжительная пауза. Прошла минута, и Клифтон, пристально разглядывавший Килдафа из-под полуопущенных век, подумал, что тот так и не соберется с силами, не заговорит. Неужели не будет никакого официального сообщения, и они просидят здесь бесконечно долго? А Килдаф в это время боролся с подступавшей к горлу судорогой. Наконец слова были найдены. Они не были красноречивы, но могли все же передать смысл случившегося. Ровно в 13. 33 Килдаф, облизав спекшиеся губы, заговорил:

— Президент Джон Ф. Кеннеди…

— Минутку! — закричал вдруг какой-то фотокорреспондент, и раздался щелчок затвора. — … Президент Джон Ф. Кеннеди скончался приблизительно в час дня по центральному стандартному времени в Далласе.

Толпа репортеров телеграфных агентств хлынула в коридор в поисках телефонов.

В 13. 35 телетайпы Юнайтед Пресс Интернейшнл разнесли по всему свету известие-молнию о том, что

Президент Кеннеди скончался.

А Килдаф продолжал:

— … скончался в результате ранения в голову выстрелом из ружья. Подробности убийства президента пока не известны. Госпожа Кеннеди невредима. Губернатор Коннэли ранен. В вице-президента не стреляли.