— Что это за большой дом впереди? — крикнул шоферу Килдаф.
— Парклендский госпиталь, — прокричал тот в ответ. Наконец Мерримэн Смит уступил микрофон Джеку Беллу, но связь тут же оборвалась.
Обложенный кирпичом въезд на территорию госпиталя освещался двумя красными неоновыми надписями: «Только „скорая помощь“» и «Въезд только для санитарных машин». Из трех стоянок для автомашин, откуда производилась выгрузка больных на специальную платформу, занята была лишь первая. Там стояла одна из тех окрашенных в белый цвет машин, которые использовались предприимчивым владельцем Далласского похоронное бюро Верноном Б. О’Нилом в зависимости от обстановки в качестве либо катафалка, либо кареты «скорой помощи». Миновав стоянки, президентская машина развернулась влево и остановилась по диагонали от них, ба к зданию. Остальное пять автомашин резко затормозили и замерли в причудливом беспорядке по всей дуге въезда в госпиталь»
Дверцы автомобилей мгновенно распахнулись. Мерримэн Смит бросился к Клинту Хиллу.
— Ну, как он? — запыхавшись, спросил журналист.
Хилл произнес проклятье и отрывисто бросил:
— Он мертв, Смитти.
Смуглый Смит чем-то напоминал пирата, когда стремглав кинулся внутрь госпиталя. Слева по коридору в окне регистрации несчастных случаев дежурная разбирала квитанции. Смит ворвался в ее комнату и рванул к себе телефонную трубку.
— Как вызвать город? — крикнул он.
— Наберите девятку, — запинаясь, ответила дежурная.
Смит набрал 9, затем номер местного отделения ЮПИ и передал слова Хилла.
В это время корреспонденту Эй-Би-Си Кларку удалось найти телефон в комнате, где хранились запасы крови для переливания, а Белл все еще мотался в поисках третьего аппарата. Однако секунды, за которые дрались телеграфные агентства, уже выросли в минуты, и Ассошиэйтед Пресс безнадежно опаздывало. Белл попытался выяснить что-нибудь у Кена О’Доннела, но тот не мог вымолвить ни слова.
В это время на улице Янгблад с трудом выбрался из машины вице-президента. Джонсон вновь занял место на сиденье. При этом он растирал руки — этот жест был замечен кем-то из стоявших поблизости зевак и послужил впоследствии основанием для слухов о том, что и Джонсон был ранен. Тотчас же пять агентов окружили его плотным кольцом и увели. Эти агенты были как бы основой будущей охраны Белого дома. На какое-то время жена Джонсона осталась без охраны. Она пошептала вслед за мужем. Поднявшись на крыльцо, она попыталась разглядеть в промежутках между головами людей, отделявших ее от «линкольна», что происходит в машине Кеннеди. В поле ее зрения промелькнуло что-то розовое, изящно склонявшееся в одну сторону. Это был первый взгляд, который Леди Бэрд в ее новом качестве тридцать второй первой леди Америки бросила на свою предшественницу. Она поспешила внутрь.
Все остальные столпились вокруг машины президента, точнее говоря, все, кроне санитаров ни одного служителя госпталя не было и в помине. Келлерман, Соррелз и Лоусон в ужасе взглянули друг на друга.
— Срочно сюда пару носилок! — крикнул изо всех сил Рой.
Никто не откликнулся на этот зов. Госпиталь точно вымер.
Задержка в уведомлении госпиталя по радио (а это было вызвано временной неисправностью микрофона дежурного по далласской полиции) не могла уже сказаться на земных муках Джона Кеннеди. Если бы его раны были менее тяжелыми, то, несомненно, задержка с уведомлением госпиталя явилась бы предметом самого серьезного расследования. В атом случае занялись бы и выяснением причин, которые привели к тому, что личный врач президента д-р Беркли оказался в самом конце президентского кортежа.
Однако ничто уже не могло спасти главу государства — он был мертв целых шесть минут. Даже если бы Беркли был наготове — в халате и хирургической маске — и имел под рукой весь персонал Парклендского госпиталя, даже в этом случав он ничем не мог бы помочь своему президенту после 12. 30. Более того, если бы жертвой был не, президент Соединенных Штатов Америки, а простой смертный, то любой врач после первого же осмотра констатировал бы, что он «скончался в пути». У Кеннеди не было дыхания. Его зрачки были расширены и неподвижны. Пуля разворотила его мозг»
Но вопреки всему его жена все так же бережно поддерживала его тело, и из груди ее вырывались сдавленные рыдания.
Лоусон стремительно вбежал в госпиталь, а Пауэрс и О’Доннел большими прыжками ринулись к машине президента. На бегу Пауэрс слышал, как Эмори Робертс крикнул ему, чтобы он остановился, но не обратил на это внимания. Каждая секунда, казалось ему, могла спасти жизнь президента. Он с силой рванул на себя правую дверцу «линкольна», страстно желая лишь одного — услышать хорошо знакомый голое, который оказал бы ему: «Все в порядке, со мной ничего не случилось».
Ведь ему и президенту многое пришлось пережать вместе. Случалось всякое. Были и очень трудные, критические ситуации, И все кончалось хорошо, «И на этот раз все будет в порядке, — лихорадочно думал Пауэрс, — обязательно будет в порядке. Ничего непоправимого не может произойти!» Затем он увидел остекленевшие глаза и понял, что непоправимое все же произошло.
— О бог мой, господин президент! — воскликнул он и зарыдал.
О’Доннел застыл у левого крыла машины. Он стоял выпрямившись, напряженный до предела. Казалось, что это не человек, а фигура, высеченная из камня. Вытянув руки по швам, он стоял, как солдат по стойке «смирно».
Эмори Роберте, желая убедиться в том, что Кеннеди действительно мертв, отстранил Пауэрса и бросился к борту машины.
— Встаньте, — сказал он Жаклин Кеннеди. Ответа не последовало — слышались лишь еле уловимые стенания. Робертсу не было видно лица президента. Он приподнял руку Жаклин, пристально вгляделся в лицо Джона Кеннеди и тут же опустил ее руку. Повернувшись, он бросил повелительно, хотя и обращался к своему непосредственному начальнику Келлерману:
— Оставайтесь с Кеннеди. Я иду к Джонсону! — и пошел вслед за Леди Бэрд.
В это время Грир помогал Лоусону расставить две пары носилок в ряд у дверцы «линкольна». Супруги Кеннеди и Коннэли находились в прежнем положении, как персонажи какой-то кошмарной сцены. Все остальные стояли вокруг, нетвердо держась на ногах, словно тоже были жертвами несчастного случая. Шок и полное неведение лишили их способности действовав всего лишь семь ми-нут назад мчались они на праздничный обед. Сейчас они беспорядочно толпились около подъезда какого-то госпиталя. Почти никто из ник не знал, кого ранили и насколько тяжело. Один из этих зрителей, увидев кровь на платье Жаклин Кеннеди, закричал:
— Бог мой, они подстрелили Джекки!
Эти слова быстро достигли ушей пациентов в госпитале. Ярборо и Килдаф одновременно заметили застывшие сгустки крови на лице Коннэли и решили, что это результат его ранения и что пуля попала ему в лоб. Лицо Коннэли приобрело пепельный оттопок, и каждый из них пришел к заключении), что он мертв.
Однако именно в этот момент губернатор штата Техас Коннэли, несколько минут назад примирявшийся с мыслью, что он вот-вот умрет, начал постепенно приходить в сознание. Его привел в чувство толчок при резком торможении автомобиля. Веки его дрогнули и приоткрылись, Он понимал, что вокруг машины происходит какое-то движение, и ему пришла в голову мысль, занимавшая в эту минуту многих: что вынести из машины тело президента можно будет лишь после того, как будут открыты откидные сиденья. Он попытался приподняться. Его жена не поняла, в чем дело, и силой удержала его.
Наконец-то появились санитары. Они подошли к борту машины с той стороны, где сидела Нелли, и, наклонившись над ней, начали вытаскивать Коннэли за плечи, в то время как Пауэрс, стараясь сдержать душившие ого рыдания, поддерживал с другой стороны ого ноги. Вся эта операция была проведена легко и быстро. Состояние Коннэли было на самом деле не столь уж тяжелым, как это думали вначале. Его тело не было расслабленным, он даже напрягал мускулы, пытаясь помочь санитарам. Его положили на первые носилки и внесли в госпиталь. Шатаясь и спотыкаясь, Нелли побежала за носилками.
