Сэр Генри Беннет ходил взад-вперед по комнате. Луиза уже давно должна была вернуться, но ее все не было. Он мерил нервными шагами комнату, в бешенстве сжимая кулаки. Его мучили ужасные подозрения о ее новых встречах с Александром Романовым. За окном уже совсем стемнело, в комнате горели свечи. Безумные вещи посещали его. Он простил ее за недавнюю измену, но снова выглядеть дураком он не желал.

   Генри всегда знал, что Луиза не для него. Она была намного моложе его и рано или поздно это должно было произойти. Что собственно у них было общего? Александр Романов другое дело. Он молод, красив, обаятелен. Они ровесники и у них могут быть общие интересы. Генри всегда терзала мысль, что Луизе было с ним скучно. И вот видно сегодня она решила развеять эту скуку, хотя совсем недавно клялась ему, что этого больше никогда не повторится. "Ах, женщины, как же вы лживы и не постоянны, - подумал сэр Генри, - с вами плохо, а без вас еще хуже. Пусть только попадется мне этот мальчишка. Я не посмотрю кто он такой".

   Генри уже начал терять терпение, когда на улице послышались уверенные шаги. Приняв грозный вид и скрестив руки на груди, бывший английский посол Англии в России устремил свой взор на двери.

   Ничего не подозревающая девушка, вошла в комнату. Ей сразу же бросились в глаза его недовольное выражение, его нетерпеливая поза. Она видела, что он ужасно рассержен. Остановившись у двери, Луиза ласково произнесла:

   - Прости, я опоздала. Ты давно ждешь?

   - Гораздо дольше, чем мне бы хотелось, - жестко произнес он. Он смотрел на жену и пытался понять, верны ли его подозрения. Луиза выглядела спокойной и умиротворенной. Она смотрела на него с некоторым опасение. Но что этот взгляд означал? Как же ему надоела вся эта история.

   - Где ты была? - Холодно произнес он. - Встречалась со своим милым другом?

   Луиза боялась, что он мог объяснить ее опоздания именно этим обстоятельством. И ее страх оправдался. Он думал, что она была с Александром. Но в этот раз Генри был не прав. Луиза не видела Александра с того самого дня, когда Генри застал их вместе. Не видела и даже не пыталась увидеть. Она для себя уже все решила. Она не станет разрушать свой пусть и не идеальный, но вполне приличный брак, ради своих чувств к молодому человеку. Она понимала, что любовь русского не долговечна, в то время, как любовь Генри, была более постоянной.

   - Нет. Сначала я была в гостях, а потом гуляла...

   - Была в гостях у Романова, - перебил англичанин Луизу, не дав ей договорить. Он и не надеялся, что она расскажет ему правду.

   А собственно, какую правду он желал услышать? Он уже все решил, и что бы она ни сказала, это не имело никакого значения.

   Луиза это поняла и решила дать ему время успокоиться.

   - Что ты молчишь? - Зло произнес он, не правильно истолковав ее молчание. - Ты солгала мне. Ты обещала, что никогда больше не увидишься с ним.

   - А что я должна сказать? - Устало произнесла девушка. Она прошла в комнату, только сейчас заметив, что до сих пор стоит у двери. Пройдя мимо мужа и опустившись на стул, посмотрела на себя в зеркало. Лицо показалось ей очень бледным.

   "Неужели я похожа на ту, кто только что провел несколько приятных часов в объятиях любимого человека? Генри, ты что ослеп? - Подумала Луиза"

   Он раньше никогда не мучил ее ревностью. Она же всегда обижалась на его английскую сдержанность, а порою безразличие. Что это ему вдруг вздумалось разыгрывать перед ней Отелло? Луизе вдруг ужасно захотелось увидеть прежнего Генри - всегда сдержанного, холодного и учтивого.

   Генри же смотрел на нее и злился еще больше из-за ее молчания. Она игнорировала его, не желая отвечать на его вопросы. Неужели она считала, что имеет право на измену? Если да, то он сам в этом виноват. Застав ее вместе с Романовым, он должен был наказать ее. Ну, ничего, наказать никогда не поздно.

   - Я жду, Луиза, - произнес он, угрожающе нависая над девушкой.

   - Генри, я уже все сказала. Мы с Викторией просто были в гостях, а потом гуляли. И ничего больше.

   - С Викторией? Значит, она тоже может подтвердить твои слова?

   - Конечно, может. Если не веришь, иди и спроси ее сам.

   - Хорошо, я спрошу. И если она не скажет мне правду, где ты была, я вышвырну ее вон! - Разозлился он.

   - Правду? Я сказала тебе правду! - В свою очередь разозлилась и Луиза. "Что он хочет услышать от Виктории? Что я была с Александром? Но ведь это лож!"

   - Ты лжешь! - Закричал Генри, не веря ни единому ее слову. На улице уже давным-давно стемнело, а она хочет уверить его, что просто гуляла по Лондону. Могла бы придумать что-нибудь и поправдоподобней. Но она совсем, ни во что его не ставит, если не потрудилась даже придумать более правдивую сказку.

   - Я больше не скажу ни одного слова! - Не выдержала Луиза, повышая голос. - Я не собираюсь перед тобой оправдываться, так как ни в чем не виновата! А ты, если тебе так больше нравится, можешь думать, что я была с Александром!

   - Что?! Да как ты смеешь!

   Они враждебно смотрели друг на друга, и никто не желал уступать. Луиза ту же пожалела о своих словах, но она не могла позволить ему так с собой обращаться. Если она уступит ему сейчас, то он будет думать, что имеет на это право. И тогда ее браку, который она так тщательно выстраивала, руководствуясь своими интересами, придет конец. Она требовала к себе уважения и не собиралась мириться с его хамством по отношению к ней.

   Генри же ненавидел ее в эту минуту. Он опять знал, что снова прости ее, что у него нет другого выбора. Даже если она была с этим русским, то это ничего не значит. Он скоро исчезнет из ее жизни. И если не захочет исчезнуть по-хорошему, то исчезнет по-плохому. Здесь не Россия, и он здесь никто. Приняв это страшное решение, он больше ничего не сказал Луизе. Лишь холодно поклонившись ей, вышел из комнаты.

   Луиза, оставшись одна, вздохнула от облегчения. Ей вдруг захотелось, чтобы Александр уехал и не вносил больше разлад в ее жизнь. Она смотрела на свое отражение и думала, какая же она все-таки несчастная. Хотелось всего и сразу. Но это было невозможно.

   Андрей Воронцов шел по коридорам Зимнего дворца. Скоро он должен был заступать в караул, но ему срочно нужен был граф Ростопчин. Андрей искал его уже везде, где только можно. Но безрезультатно. "Куда же он подевался, - подумал Андрей. - Нашел время в прятки играть".

   Он толкнул дверь караульной и замер на месте. Настолько его потрясло представшее перед ним зрелище. Василий Ростопчин сидел за столом, подставив холодное дуло пистолета к своей голове. Его реакция была примерно такой же, как и у Андрея. Он изумленно посмотрел на Воронцова, оружие дрогнуло в его руке.

   Андрей прочел в его глазах такие муки и страдания, что не знал, как реагировать на увиденное. Несколько мгновений, пока они смотрели друг на друга, показались обоим вечностью. Андрей медленно вошел в комнату, прикрыв за собой дверь. Он поднял руку в останавливающем жесте, словно успокаивая графа. Ростопчин, все еще державший оружие у виска, медленно опустил его.

   Он уже давно сидел здесь, не осмеливаясь решиться на самоубийство. Он понимал, что его жизнь кончена, что он совершил непоправимое. Перед его мысленным взором вставало лицо его высочества удивленное и потрясенное. Он снова и снова прокручивал в памяти свое преступление. Он видел, как Романов хватается за рану, как пытается ухватиться рукой за стол, но, не удержавшись, падает, он видел кровавые разводы на полу и нож в своих руках. Как бы он хотел выкинуть эти воспоминания из головы. Но они не желали уходить, напоминая Василию о его преступлении. Он сидел и смотрел на оружие, лежащее у него на столе. Как просто, один выстрел и все закончится. Все. Но рука не желала повиноваться, а молодое сердце не хотело умирать. Так хотелось жить и радоваться жизни. Но, как он может радоваться, когда он лишил жизни другого человека? Имеет ли он на это право? Заслужил ли Романов смерть и соответствует ли его наказание тяжести его вины? Василий и сам до свадьбы не раз встречался с замужними дамами. Так что теперь за это он заслужил смерть? Но ведь сейчас речь шла не о других дамах. Речь шла о его жене, о его Вере. Он мучился от угрызений совести и от той боли, которая раздирала его сердце. "Вера, если бы все сложилось иначе", - думал он. Романов умрет, и он станет убийцей. А если не умрет, то все узнают о его преступлении. И что тогда? Позор и смерть. Но позор был страшнее смерти. Так не лучше ли умереть сейчас и больше не мучиться? И когда, наконец, Василий принял окончательное решение, в комнату вошел Андрей.