- Мари, - продолжал уговаривать Дене. - Скажите мне, где он. Если его высочество жив, я даю вам слово, что сделаю все, чтобы ваш брат остался в стороне от похищения.

   Мари внимательно посмотрела на него. Как же он боится. Все и, правда, очень плохо, если Дене был готов оставить Жана в покое после всего случившегося, только чтобы найти Романова.

   - Я не знаю где он. Я видела его в последний раз вчера вечером.

   - Тогда скажите где он, может быть! Вы же его сестра, вы должны хорошо его знать!

   Мари грустно улыбнулась на эти слова:

   - Иногда мне кажется, что я совсем его не знаю.

   - Что ж! - Дене не просто поднялся, а вскочил с дивана. - Тогда то, что он останется, жив, я вам не обещаю. Прошу вас последний раз, помогите мне найти его. Каждая минута может стоить жизни его высочеству.

   Мари вздрогнула. Она вспомнила об охотничьем домике, где Жан часто любил бывать. Лучшего места чтобы спрятать человека просто не найти. Но как Жан отреагирует на появление полиции? Сейчас она беспокоилась о том, что он не захочет им сдаться и натворит глупостей. Поэтому она ничего не сказала Дене:

   - Вам лучше уйти, - тихо произнесла она. Дене мгновение смотрел на нее. Он видел, как она изменилась в лице, когда он сказал, что русский может в любую минуту умереть. Не могла она не знать, где может находиться ее брат. Но все равно промолчала. Похоже, между ними двумя она сделала выбор. Что ж, придется узнать это самому.

   Не попрощавшись с графиней, Пьер Дене покинул гостиную. Выйдя на улицу, он дал распоряжение следить за домом и не выпускать графиню из виду. Она просто должна попытаться найти брата раньше, чем его найдет полиция.

   Роман сидел за столиком со связанными руками. Граф де Бофор только что перевязавший ему рану, стоял неподалеку, стараясь не смотреть на его высочество. Оба молчали и за все время ни сказали друг другу, ни слова. Жан - потому что чувствовал себя виноватым, Роман - считал ниже своего достоинства разговаривать с этим низким человеком.

   - Может быть вы голодны, ваше высочество, - произнес француз, который не мог больше выносить эту тишину.

   Романов ответил не сразу. Посмотрев на Бофора, как на сумасшедшего, изумленно произнес:

   - Зачем зря переводить продукты? Вы же все равно меня убьете. А мертвому все равно голоден он или сыт.

   Жан смутился, снова отворачиваясь:

   - Мне очень жаль, что все так сложилось.

   - Поэтому вы постоянно отводите свой взгляд. Весьма глупо. Имейте мужество посмотреть правде в глаза. Никогда не стоит жалеть о своих поступках. Если жалеете лучше их не совершать. А если совершили, то нечего жалеть. Поэтому не смейте отворачиваться!

   Жан, повинуясь приказу, посмотрел на Романова.

   - Вот видите, - улыбнулся русский одними губами, в то время как глаза оставались абсолютно безразличными, - это совсем не страшно.

   Француз вскинул голову, пытаясь принять свое обычное высокомерное выражение. Но чтобы он ни делал, в этот момент он выглядел жалко:

   - Думаете, я боюсь? Я ничего не боюсь.

   - А вам-то чего бояться. Подумаешь, убьете человека, ведь не в первой же. В наше время человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Я просто не понимаю, чего вы ждете.

   - А вам, что так не терпится умереть?!

   - Мне? Вовсе нет. Впрочем, это не ваше дело. Просто затягивать неизбежное очень глупо.

   Разозленный поведением русского, француз схватил со стола пистолет:

   - Что ж, если вы так думаете, то почему бы мне ни сделать вам одолжение!

   Роман смотрел на дуло, направленного на него пистолета. Черная точка подрагивала во взволнованных руках. Как же глупо умереть от рук мальчишки в чужой стране. Апатия и смирение с неизбежным, которые он испытывал во время нахождения в лесном домике, вдруг покинули его. Злость заняла их место. Он поднялся с лавки, на которой сидел до сих пор. Если бы не стол, который разделял их, он, наверное, бросился бы на графа.

   - Сядьте на место!

   - А что будет, если не сяду? - Усмехнулся русский.

   Услышав за дверью шелест травы под чьими-то ногами, Жан в недоумении уставился на дверь. Его высочество, бросив беглый взгляд на дверь, затем на Жана, быстро обогнув стол, прыгнул на француза. Зачем он это сделал? На что надеялся? Он и сам бы не смог ответить на эти вопросы. Просто сидеть здесь, как загнанный зверь, он больше был не в силах. Прогремел выстрел.

   Мари, услышав звук выстрела, быстро толкнула дверь и вбежала в комнату. Она сразу же увидела их. Жан, пытаясь скинуть с себя Романова, ударил того по голове пистолетом. Русский вскрикнул от боли. Француз, освободившись, вскочил на ноги и, заметив Мари, замер на месте. Его высочество от удара не мог разогнуться, прислонился головой к холодной стене. Ему было абсолютно все равно, что делал Жан де Бофор. В этот момент он хотел поскорее умереть. Он закрыл глаза и ждал, когда, наконец, похититель сделает свое дело. Не дождавшись, он взглянул на Бофора и увидел ее. Сказать, что он был удивлен ее появлением, значит, ничего не сказать. Так они и смотрели друг на друга какое-то время в полном изумлении. Роман, опираясь на стену, поднялся на ноги. Кровь из разбитой головы медленно стекала по лицу на ворот белой рубахи. Он хотел стереть ее, но руки, связанные за спиной, мешали ему сделать это.

   Мари переводила изумленный взгляд с одного на другого. На Жана, который смотрел на нее, словно провинившийся ребенок, на Романа - смотревшего с подозрением.

   - Мари. Что ты здесь делаешь? - Наконец смог выдавить из себя Жан.

   Она смотрела на него. И столько разочарования и осуждения было в ее взгляде, что Жан был готов провалиться сквозь землю.

   - Значит это, правда. Дене не солгал.

   - Мари.

   - Как ты мог? Как?

   - Я тебе все объясню.

   - Что объяснишь? Что ты хотел убить человека, только для того, чтобы достигнуть своей безумной цели? Что если раньше ты покушался на Наполеона, то теперь посягнул на жизнь человека, который не виноват в твоих несчастьях и ничего плохого тебе не сделал? Неужели твоя цель стоит твоей и моей загубленной жизни?

   - При чем здесь ты Мари? - Нервно сглотнул Жан.

   - Причем? Да притом, что мне приходилось сотрудничать с тайной полицией, только чтобы ты остался на свободе. Мне пришлось пойти против себя, растоптать свою жизнь, только чтобы ты жил! И зачем?! Чтобы ты все-таки оказался на виселице!

   - Мари, - попытался объясниться Жан.

   - Молчи! Больше слушать тебя не желаю. Ты просто трус. Боишься начать новую жизнь, боишься не найти себе в ней места. Цепляешься за прошлое, как утопающий при кораблекрушении. Ты просто слабый человек. Я этого не знала.

   - А может быть, я просто живу тем, во что верю. Может быть, я просто не хочу жить без идеалов, без моего внутреннего мира, который составляет мою цель.

   - Да твоя цель, это ведь все что у тебя есть! Все, что тебе нужно! Другие люди живут, радуются жизни! А что есть у тебя?! У тебя же ничего нет: у тебя нет друзей, только сообщники, у тебя нет любимой женщины, у тебя нет детей! Разве все это, - она в отчаянии обвила рукой маленькую комнатку, - стоит твоей жизни!

   - Тебе этого не понять.

   - Да, наверное, - горько усмехнулась она, - а самое страшное, что я больше не хочу тебя понимать. Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь понять тебя, Жан. С меня хватит. Дай мне нож, - властно сказала она, протягивая к нему руку.

   Молодой человек отвернулся от нее, но все же подал ей то, что она требовала.

   Мари подошла к русскому и разрезала веревки на его руках. Когда он покачнулся, она хотела поддержать его, но он отстранился. Во время всего разговора он сохранял полное молчание, с жалостью поглядывая на графиню. Он хотел бы помочь ей, но что он мог сделать. Если человек несчастен, никто не сможет вернуть на его лицо улыбку.

   Она подала ему платок, как и в прошлый раз на охоте. Кажется, с того дня прошла целая вечность, а на самом деле всего несколько недель. Он взял платок, стараясь не прикасаться к ней. Он знал, что она не примет его жалости, но больше ничего взамен он предложить ей не мог. Она же восприняла все, как неприязненное отношение к ней. "Что ж пусть так. Пусть ненавидит". Она отошла от него. Ей вдруг так захотелось оказаться подальше от этого места и больше никогда-никогда их не видеть.