Джуд откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула. Да, все будет хорошо.

В три часа утра она снова лежала в кровати под толстым одеялом с книгой в руке. На тумбочке стояла кружка с чаем, в камине горел огонь, по оконным стеклам скользили клубы тумана, а Джуд размышляла о том, чувствовала ли она себя более счастливой.

Она так и заснула на рассвете – с книгой в руке и в очках для чтения, соскользнувших на кончик носа.

Утром, когда ветер разогнал дождь и туман, Джуд увидела совсем другой мир. В нежном солнечном свете поля зеленели так ослепительно, что хотелось зажмуриться. Вовсю заливались птицы, напоминая, что пора достать книгу по орнитологии, купленную специально к этой поездке, но спешить не хотелось. Так приятно было просто стоять и слушать птичьи голоса, и совсем не важно, какие это птицы поют, лишь бы пели.

Густая пружинистая трава стала похожей на дорогой ковер. Топтать ее казалось кощунством, однако Джуд чувствовала, что этому греху не сможет сопротивляться.

На холме за деревней виднелись руины величественного собора Святого Деклана и возвышающаяся над ними круглая башня. Джуд вздрогнула, вспомнив мелькнувшую под дождем фигуру.

Глупости! Это просто кусочек ирландского ландшафта. Историческая достопримечательность. Бабушка рассказывала, и в путеводителе упоминаются огамические надписи[2] внутри собора и на внешнем фризе из ложных арок. А к востоку, если память не изменяет, за утесом с примостившейся на вершине гостиницей, прячется в окружении трех каменных крестов и большого камня, похожего на древний трон, источник святого Деклана.

В ближайшее время она обязательно посетит руины, поднимется по крутой тропинке на вершину холма, может, даже обойдет весь мыс, откуда, если верить путеводителю, открываются потрясающие виды. Но не сегодня. Этот первый день она посвятит более простым, обыденным занятиям.

Воды утихомирившейся бухты мерцали голубыми искрами и, удаляясь от берега, словно густели и отливали темной синевой. Протянувшийся вдоль берега широкий пляж был безлюдным. Еще одно прекрасное место для утренней прогулки в полном одиночестве, но опять же не сегодняшней.

Сегодня она прогуляется по полям, как мечтала, уйдет подальше от деревни, наслаждаясь видом далеких гор. Джуд совсем забыла, что хотела познакомиться с ближайшим окружением – цветами в своем дворе – и заняться первостепенными делами.

Необходимо найти мастера, чтобы установить дополнительную розетку в спальне-кабинете и получить доступ во Всемирную сеть. Необходимо позвонить в Чикаго и сообщить родным, что беглянка благополучно добралась до нового дома. И, конечно, нужно съездить в деревню, выяснить, где и что можно купить, найти местное отделение хоть какого-нибудь банка.

Но как же не хотелось всем этим заниматься! Воздух был таким ласковым, а легкий, прохладный ветерок так приятно бодрил, развеивая остатки вчерашней усталости, что Джуд решительно побрела по траве, восторженно глядя по сторонам, пока ее туфли не промокли насквозь.

Как ей и представлялось накануне, она словно соскользнула в прекрасное художественное полотно, оживленное трепетаньем листьев, трелями птиц, ароматами мокрой травы, а потому вздрогнула от неожиданности, увидев дом за живой изгородью почти у самой дороги, причем дом не совсем обычный. Как живое существо, он тянулся во все стороны, будто по собственному капризу прирастая новыми частями и спереди, и сзади, и с одного боку, и с другого. И, как ни странно, получилось удивительное сочетание камня и дерева, выступов и навесов, окаймленное изобилием цветов. Позади дома за садом стоял сарай – бабуля назвала бы его хижиной, – в котором теснились, явно не умещаясь внутри и вываливаясь в распахнутые двери, какие-то инструменты и механизмы.

На подъездной дорожке скучал автомобиль грязно-серого цвета, выглядевший так, словно сошел с заводского конвейера задолго до рождения Джуд.

Рядом с домом в пятне солнечного света спала или делала вид, что спала, во всяком случае, лежала на спине совершенно неподвижно, как сбитое на дороге животное, огромная рыжая собака.

Жилище О’Тулов? Пожалуй, решила Джуд, когда из задней двери с корзиной выстиранного белья вышла женщина, ослепительно-рыжая, как Бренна, но крепкая и широкобедрая. Именно такой могла быть женщина, выносившая и родившая пятерых детей. Собака очнулась, перекатилась на бок и приветствовала прошедшую к бельевой веревке хозяйку парой ударов хвоста по земле.

Джуд вдруг поняла, что никогда прежде не видела, как развешивают во дворе белье – в центре Чикаго ничего подобного не делали даже самые самоотверженные домохозяйки, – и этот процесс показался ей бездумным, а потому умиротворяющим. Женщина вынимала из кармана фартука и совала в рот прищепки, брала в руки наволочку, встряхивала, закрепляла один конец, затем доставала следующую вещь, снова встряхивала и скрепляла со вторым концом предыдущей, неспешно продвигаясь вдоль веревки.

Завораживающее зрелище.

Корзина постепенно пустела, а развешенное белье раздувалось и хлопало на ветру.

«Еще одна часть моей картины, – подумала Джуд. – Под названием «Фермерская жена».

Когда корзина совсем опустела, женщина повернулась к другой веревке, сняла и сложила высохшее белье, подхватила на бедро полную корзину и направилась к дому. Собака потрусила следом.

Приятные утренние заботы. А вечером, когда все вернутся домой, в комнаты просочатся аппетитные ароматы стоявшего на плите ужина – рагу или жаркого с картошкой, потемневшей от мясного соуса. Семейство рассядется за большим столом, заставленным трогательно разномастными мисками и тарелками, зазвучат разговоры о прожитом дне и смех, и кое-кто украдкой будет подсовывать лакомые кусочки собаке, спрятавшейся под столом и выпрашивающей угощение.

Наверное, уютно жить в большой семье. Нет, конечно, и в маленьких семьях нет ничего плохого, виновато подумала Джуд. В том, что ты единственный ребенок, имеются свои преимущества. Единственному ребенку обеспечено полное родительское внимание. Может, чересчур много внимания, шепнул внутренний голосок.

Джуд отмахнулась от ехидного замечания и решила вернуться в коттедж, чтобы совершить что-нибудь полезное. Первым делом она позвонила домой и, учитывая разницу во времени, поймала родителей как раз перед уходом на работу. Чувство вины блудная дочь заглушила счастливой болтовней, сообщила, что отлично отдохнула, с удовольствием прогулялась и с нетерпением предвкушает новые впечатления.

Джуд прекрасно знала, что родители считают ее внезапный отъезд в Ирландию неким экспериментом, кратковременным отклонением от главного жизненного пути, и пока не развеивала их заблуждений. Несколько облегчало ее совесть то, что родители не возражали. Они были просто озадачены. А она ничего не могла объяснить ни им, ни самой себе.

С мыслями о семейных отношениях Джуд набрала еще один номер. Вот кому не требовались никакие объяснения, так это бабушке Мюррей – она просто понимала. С более легким сердцем Джуд пересказала бабуле все детали путешествия, поделилась впечатлениями и восторгами по поводу коттеджа, одновременно заваривая себе чай и готовя сэндвич.

– Я только что прогулялась. – Плечом прижимая телефон к уху, Джуд поставила свой нехитрый завтрак на кухонный стол. – Руины и башню я видела издали. На днях обязательно посмотрю поближе.

– Там прекрасно, – откликнулась бабушка, – и так много можно почувствовать.

– Мне очень интересны надписи и фриз из ложных арок, но так далеко я сегодня не забиралась. Я видела соседский дом. Должно быть, это дом О’Тулов.

– Ах, Майкл О’Тул. Я помню его совсем парнишкой. Веселый Мик так улыбался, что мог заворожить любую девчонку. Он женился на хорошенькой Молли Логан, и у них родилось пять девочек. Та, с которой ты познакомилась, Бренна, вроде бы самая старшая. Как она поживает, красотка Молли?

– О, я не подошла к ней. Она была занята – развешивала белье.