Роман разочаровал многих поклонников — он был вялым, многословным, перегруженным психологией. Сразу после «Игры» Кинг засел за новую книгу о нелегкой женской участи. На сей раз ее героиней стала Долорес Клэйборн, пожилая жительница Маленького Высокого острова на востоке Мэна. Названный ее именем роман был закончен в феврале 1992 года и издан той же осенью. Он напоминал «Игру Джеральда » даже в деталях — ее персонаж, звероподобный фермер Джо Сент-Джордж, тоже изнасиловал свою 15-летнюю дочь Селену и сделал это тем же летом 1963-го. По счастью, за Селену вступилась мать, которой давно осточертели пьянство и побои мужа. Кинг еще раз доказал свою обучаемость — если в «Игре Джеральда» женская психология изображена не слишком правдоподобно, то читатель «Долорес Клэйборн» словно воочию видит перед собой эту суровую островитянку, которую до срока состарила тяжелая жизнь. Она не жестока, но ради спасения дочери хладнокровно строит план убийства мужа. Через много лет она говорила полицейским: «Джо вовсе и не был мужчиной, он был мельничным жерновом, висевшим на моей шее. Даже хуже, потому что жернов не напивается вдрызг, а потом не приходит домой, пропитанный запахом пива, да еще горя желанием кинуть пару палок поутру. Конечно, все это еще не могло стать причиной его убийства, но для начала было вполне достаточно ». М-да, сколько российских женщин могли бы повторить эти слова героини, а заодно и ее поступок!
Во время того же солнечного затмения, когда глаза всех соседей были прикованы к небу, Долорес заманила мужа к старому высохшему колодцу и столкнула в него. А когда он пытался вылезти, шарахнула по голове здоровенным камнем: «Я услышала, как щелкнула его нижняя челюсть, — как будто фарфоровая тарелка разбилась о цементный пол. А затем он исчез, падая обратно в глубь колодца, и камень последовал за ним». Так она обеспечила дочке безопасность, а сыновьям — деньги для поступления в колледж, которые Джо едва не растратил. В итоге Селена стала знаменитой писательницей, Джо-младший — сенатором. Конечно же дети покинули остров, оставив мать одну. Она много лет проработала служанкой у богатой вдовы Веры Донован, которая измывалась над ней, как могла. Потом Веру парализовало, и Долорес мыла ее губкой и отстирывала ее заляпанные дерьмом простыни. Они ненавидели друг друга, одновременно испытывая глубокое внутреннее родство. Вера тоже была одинока — ее дети, сын и дочь, давно покинули дом. Роднило их и убеждение, высказанное однажды Верой: «Иногда приходится быть сукой, чтобы выжить, — сказала она. — Иногда это единственное, что еще держит женщину в этой жизни».
Только через много лет Долорес узнала, что ее хозяйка тоже убила мужа, подстроив ему автокатастрофу. Через год, тоже в катастрофе, погибли ее дети, которых она тридцать лет упорно считала живыми. Несправедливая судьба наказывает детей за грехи родителей — и отпрыски Долорес, несмотря на внешний успех, расплатились за преступление матери одиночеством. Сама она много лет мучилась угрызениями совести и тащила на себе Веру Донован как небесную кару. Когда старуха умерла, она оставила верной служанке все свое состояние — тридцать миллионов долларов. Это вызвало у полиции подозрения, и Долорес попытались обвинить в убийстве (при этом о ее подлинном преступлении никто так и не узнал). Но потом оправдали, а все полученные по завещанию деньги героиня пожертвовала детскому дому — ей они были ни к чему. Настоящей наградой для нее стало примирение с детьми, которые впервые за много лет навестили мать на Рождество.
Хотя Кинг давно двигался в направлении мейнстрима, именно «Долорес Клэйборн» стала откровением для многих его читателей. Это была добротная, без всяких ужасов, психологическая проза с глубоко прочерченными характерами не только самой Долорес, но и других персонажей. Героиня с говорящей фамилией («рожденная из праха») была совершенно земной женщиной — хотя, пожалуй, слишком уж благородной. Как и прежде, Кинг передал ей некоторые черты своей матери, в том числе ее любимые словечки, отдавая дань непреходящему чувству вины, которое с годами становилось только крепче.
В марте 1993 года писатель издал третий по счету сборник рассказов «Кошмары и сновидения». Он получился больше предыдущих — целых 22 рассказа, в основном написанных с 1985 года (когда вышел сборник «Команда скелетов») по 1992-й. Вошли сюда и три ранних рассказа — например, «Пятая четверть » была написана еще в 1972 году и опубликована в одном из мужских журналов под псевдонимом Джонни Свитен. Это детективная история о поиске карты с указанием клада, кусок которой герою завещал погибший друг. Карта разделена на четыре части, и для добычи остальных Джерри должен убить троих владеющих ими бандитов. Что он и делает — никаких проблем. В 1975 году был написан рассказ «Дом, который растет на вас» — еще одна история из жизни Касл-Рока, где дряхлые старожилы собираются в магазине Брауни и рассказывают о делах давно минувших дней. В том числе и о проклятом доме Джо Ньюолла, всех жильцов которого преследовали несчастья. Дом словно питался своими хозяевами — каждый раз после завершения очередной пристройки кто-то из них умирал.
Познакомившись во время поездки в Лондон с Питером Страубом, Кинг заходил к нему в гости, минуя по пути улочку Крауч-Энд (Ползучий тупик). Это название восхитило писателя, и позже он сочинил историю о страшном квартале, где без следа пропадают люди. Герои-американцы Лонни и Дорис, заехав в Крауч-Энд, видят там много странного — зловеще скорченные дома, изуродованные дети, дымящие ямы на газонах. Лонни бесследно исчез в лабиринте улиц, исписанных именами демонов Лавкрафта — Ктулху и Шуб-Ниггурата. Его жена еле вырвалась из лап кота-оборотня — интересно, не слышал ли Кинг случайно про нашего кота Бегемота? «Фигура скрылась в тени двух бетонных колонн, поэтому она не могла различить ничего, кроме очертаний и двух светящихся зеленых глаз. «Сигаретка найдется, малышка?» — спросил ее сиплый грубый голос, и на нее пахнуло сырым мясом, пережаренными чипсами и чем-то сладким и мерзким, как с самого дна баков с помоями». Потом Дорис опять встретились дети-монстры, натравившие на нее чудовищного подземного осьминога — Того, Кто ждет. Ей едва удалось выбраться на людную улицу, которая, как выяснилось, находилась всего в сотне метров от проклятого района.
«Крауч-Энд» кажется чересчур болезненным и абсурдным даже для Кинга. Недаром его действие перенесено в Европу — предполагается, что в этом диком месте может произойти все что угодно. В «американских» произведениях хаос охватывает лишь один проклятый дом. В худшем случае город, но лишь на недолгое время — упорядоченное мышление автора не может справиться с идеей тотального бардака. Тут-то и выясняется, что у Кинга, как ни странно, довольно бедная фантазия. Он лишь дополняет знакомую ему реальность парой-тройкой необычных и пугающих деталей, но не в силах радикально изменить ее. В этом смысле Клайв Баркер или Нейл Гейман (что характерно, англичане) куда радикальнее. Даже выдуманные миры «Темной Башни» и «Талисмана » пестрят знакомыми именами и деталями. По части персонажей выдумок тоже немного. Чаще и правдоподобнее всего Кинг изображает своих «клонов » — тинейджера из глубинки, правдоискателя-студента и известного писателя с алкогольными проблемами. Из других героев живыми выглядят писательская жена, трудовая женщина с суровым характером (мать) и мудрый старик (вероятно, дедушка до впадения в маразм). Всех остальных Кинг тщательно прорисовывает только в романах. В рассказах они лишь намечены парой штрихов — к чему стараться, если через пару страниц персонажам предстоит погибнуть в пасти очередного монстра?
Как обычно, «Ночные кошмары» предваряло предисловие. На этот раз Кинг — новый Кинг девяностых — не извинялся и не объяснял, а скорее проповедовал. «Я пишу не ради денег, — в который раз провозглашал он, — и не для увеличения тиража, как искренне считают более образованные критики. Основные ценности с течением времени сохраняются, и для меня задача остается неизменной — угодить тебе, Постоянный Читатель, так, чтобы у тебя волосы встали дыбом, а если повезет, напугать так сильно, чтобы ты, ложась спать, оставил включенным свет в ванной. Дело в том, чтобы заставить тебя поверить в то, во что верю я, хотя бы на короткое время... Итак, повторяйте за мной: Я верю, что монетка может пустить под откос товарный поезд. Я верю, что в нью-йоркской канализации водятся крокодилы, не говоря уже о крысах размером с лошадь. Я верю, что Санта-Клаус есть, и эти ребята в красных шубах, которых мы видим на Рождество, — действительно его помощники. Я верю, что всюду вокруг нас существуют невидимые миры. Я верю, что теннисные мячики начинены смертоносным газом, и если вы их разрежете и вдохнете содержимое, то умрете. И самое главное: я верю в привидения, я верю в привидения, я верю в привидения!»
