— Когда мы уехали?

— Да, приблизительно в это время.

— Это было ужасно. Мне там было плохо. — Ее лицо внезапно перекосилось от гнева. — А лотом я переехала к Китти. — За доли секунды гнев на ее лице сменился искренней радостью.

— Теперь все хорошо, — сказала я. — Я очень рада, что ты переехала к Китти, Аделина. Это, наверное, было замечательно.

Она кивнула.

— А зачем ты приехала сюда? — спросила она вдруг.

— Я встретила Китти, и она меня пригласила.

Аделина кивнула, словно успокоилась, получив ответ на вопрос, который вызывал у нее тревогу.

— Идем вниз? — предложила я. — Я уже готова.

Китти и Джефферсон Крейг были в саду. Эдвина была с ними. Мы сели и некоторое время беседовали о моем путешествии, о моих друзьях в Лондоне и в Австралии. Я начала нервничать. Думаю, Китти почувствовала это, потому что улыбнулась мне, словно давая понять, что позже у нас еще будет масса времени, чтобы поговорить.

Это был прекрасный обед. За столом прислуживала горничная, Энни. Я выяснила, что повариха-экономка уже много лет служит у Джефферсона Крейга. Так что они жили в мире и довольстве, но уединенно.

Только после обеда мне представилась возможность поговорить с Китти и Джефферсоном. Эдвина увела куда-то Аделину, и мы втроем сидели на скамейке под дубом и глядели на дом. Это был подходящий момент, и я не стала упускать эту возможность и рассказала о признании Лусиана.

Джефферсон очень заинтересовался.

— Бедный молодой человек! — воскликнул он. — Какая дилемма! И он так долго несет это тяжелое бремя вины! Я хорошо представляю, как это случилось. Он толкает стол, пилюли рассыпаются по полу. В комнату в любой момент могут ввезти кресло-каталку ужасной миссис Марлин, и она увидит его в своей спальне. Он впадает в панику. Единственная цель — побыстрее собрать пилюли и убежать. Ну я бы сказал, что возможно, но маловероятно, что он повинен в смерти этой женщины.

— Маловероятно! — воскликнула я. — О, если бы только он мог это понять!

— Давайте рассуждать вместе. Между пилюлями наверняка была какая-то разница. Они, вероятно, были разного цвета… или разного размера. Лусиан был в панике. Он не заметил никакого отличия. Его единственной целью было ссыпать их назад в пузырек и поскорее убежать. Миссис Марлин принимала эти лекарства регулярно. Она хорошо знала разницу между сильными болеутоляющими и обычными. Я не могу представить, чтобы она приняла одни пилюли за другие — разве что намеренно.

— Значит, вы думаете, что Лусиан никак не может быть повинен в ее смерти?! — воскликнула я.

— Конечно, вероятность существует, но с уверенностью я сказать не могу.

— Лусиан думает, что неправильно утаивать этот факт. Он опасается, что человека повесили из-за его неосторожности.

— Но Лусиан ничего не мог сделать, — вставила Китти. — Он уехал в школу, ведь так? И не знал, что происходит, пока все не было кончено.

— Нужно подумать о вас и об Эдвине, — напомнила я, и мы стали говорить о том, что произойдет, если выяснится, кто настоящий отец Эдвины.

— Я часто размышляю об этом, — сказала Китти. — Если бы Эдварду вернули доброе имя, это было бы просто счастье.

— Мы с Лусианом думали, вы знаете, что следует предпринять в таких случаях. По-моему, Лусиан не успокоится, пока не расскажет, что произошло.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джефферсон. — И вы правы: нужно думать о Китти и об Эдвине. Если правда выплывет наружу, это дело снова привлечет всеобщее внимание. И оно будет сосредоточено на Китти, а это хуже всего для Эдвины. Если бы мы могли найти человека, который убил Грейс Марлин… если бы у нас было его признание… тогда, конечно, дело тоже получило бы огласку, но шумиха имела бы смысл. Мы добились бы пересмотра дела, и Эдварда реабилитировали бы. Китти оказалась бы вне подозрений, и ей не нужно было бы тревожиться за будущее Эдвины. Это было бы совсем другое дело. А так это просто неубедительное предположение.

Я сказала им, что Лусиан приедет к ним на следующий день.

— Мне следовало сначала спросить вашего разрешения, но у меня не было времени. Поверьте, он очень расстроен. Он думает, что Джефферсон может подсказать ему, как поступить.

— Я с удовольствием встречусь с Лусианом, — сказала Китти. — Я помню его. Он был очень славным мальчиком. И в то время ты была к нему очень привязана, Кармел.

— Он всегда был добр ко мне, а в те дни даже немного внимания было очень важно для меня.

— Да, я знаю. Мы с удовольствием встретимся с ним.

— Он приедет днем, на поезде, который отправляется в два часа. Вас это устроит?

— Конечно, — ответила Китти.

— Это очень любопытно, — сказал Джефферсон. — Мне будет интересно поговорить с ним. А пока я поразмышляю над этим. Пожалуй, мы сможем что-нибудь сделать. Сейчас мне кажется, что все это лишь предположение. И я думаю, не принесут ли его признания больше вреда, чем пользы. Однако мне всегда интересно обсудить такие проблемы. Завтра нам предстоит долгий разговор. Это всегда очень полезно. И интересно.

— Какую огромную роль во всем этом сыграли эти опалы, не правда ли? — продолжала Китти. — Ты помнишь, Кармел? Аделина искала их, когда выдвинула ящик. Он упал — и разыгралась ужасная сцена.

— Да, я очень живо помню эту сцену.

В кустах послышался какой-то шорох. Мы все повернули головы на звук.

— Какое-то животное, — сказал Джефферсон.

— Может, лиса? — предположила Китти. — Едва ли, — произнес он.

— Мы говорили об опалах, — продолжала Китти. — Некоторые утверждают, что они приносят несчастье. С тех пор мне не нравятся эти камни. Во всяком случае, они принесли несчастье Лусиану и бедной Аделине.

Внезапно кусты зашевелились — и мы увидели, как Аделина бежит по лужайке к дому.

— Должно быть, в кустах была не лиса, а Аделина, — сказала Китти, наблюдая за тем, как та входит в дом.

— Она очень странная, — продолжила Китти. — Временами совершеннейшее дитя, а потом вдруг поражает своими знаниями. У нее изумительная память. Иногда она делает какие-то замечания о прошлом, которые меня просто поражают. Конечно, ей довелось пережить сложные моменты, как и большинству из нас. И это оставило след в ее душе.

— Но она счастлива с вами.

— О да. В этом нет сомнений. Сначала, когда Аделина только приехала, она сильно беспокоилась. Все, что ей нужно — это понимание.

Потом мы снова заговорили о серьезной проблеме, которая стояла перед нами. Я с нетерпением ждала момента, когда Лусиан присоединится к нам.

Он приехал на следующий день. Китти и Джефферсон тепло приветствовали его и сказали, что очень рады его приезду. Джефферсон сразу сообщил, что я уже объяснила им суть проблемы и он с нетерпением ждет возможности обсудить ее.

— Да это же Лусиан! — восторженно воскликнула Аделина, когда увидела его. — Лусиан, я — Аделина. Ты меня помнишь?

Лусиан сказал, что он помнит ее и рад, что она его не забыла.

— Ты стал больше, — заметила она. — Гораздо больше.

— А ты почти не изменилась.

Она улыбнулась.

Вскоре Китти устроила так, что мы остались вчетвером. Мы сели под тем же дубом, что и вчера, и погрузились в обсуждения.

Джефферсон внимательно выслушал версию Лусиана. Закончив, Лусиан сказал, что он решил сделать официальное признание и хочет, чтобы Джефферсон подсказал ему, что конкретно предпринять.

Джефферсон махнул рукой и ответил, что он не уверен, что это будет разумно. Он выдвинул свои доводы и объяснил все так же, как вчера мне и Китти. Он сказал, что ничего хорошего не выйдет, если заявить, что Грейс Марлин погибла из-за того, что лекарства в пузырьках перемешались. Мы должны подумать о шумихе, которая поднимется, если будет выдвинута новая версия, а она не совсем убедительна.

Лусиан слушал очень внимательно. Пилюли могли отличаться, но он не помнил этого. Он хотел побыстрее собрать их и ссыпать в пузырьки.