Старуха спустилась со ступеней.

— Что случилось?! — воскликнула она. — О Господи! Что с тобой? Ты поранилась, да?

Я посмотрела вниз, на окровавленный чулок. Женщина опустилась на колени, а дети собрались вокруг меня и с интересом глазели.

— Здесь болит, голубушка?

Она потрогала мою щиколотку, и я кивнула. Старуха что-то проворчала и повернулась к детям.

— Идите к дяде Джейку. Скажите, чтобы пришел сюда… быстро.

Двое детей куда-то побежали.

— Ты немного порезалась, дорогуша. Не сильно. Но все-таки нам нужно остановить кровь. Джейк придет сюда через минуту. Он вон там… рубит дрова.

Несмотря на боль и на то, что я не могла ступить на ногу, я была очень взволнована. Мне всегда хотелось избежать скуки, а жизнь в отсутствие дяди Тоби была такой однообразной. И я радовалась любому повороту событий. Этот случай был особенно интригующим, потому что помог мне приблизиться к цыганам.

Дети вернулись в сопровождении высокого кудрявого мужчины с золотыми серьгами в ушах. У него было очень смуглое лицо. Он приветливо улыбался, обнажая белоснежные зубы.

— Джейк, — сказала старуха, — с этой маленькой мисс случилась неприятность. — Она беззвучно рассмеялась. Только вздрагивающие плечи выдавали, что она смеется. Мне показалось, что она правильно подобрала слова, и я улыбнулась.

— Лучше отнести ее в фургон, Джейк. Я наложу мазь на рану.

Цыган взял меня на руки и понес через поляну. Он поднялся по лесенке, на которой обычно сидела женщина, и мы очутились внутри фургона. С одной стороны была скамья, а с другой — нечто вроде дивана. Джейк положил меня на диван. Я огляделась по сторонам. Это была маленькая комната, очень неопрятная, на лавке стояли кружки и бутылки.

— Ну вот мы и пришли, — сказала женщина. — Я просто приложу кое-что к твоей ране. А потом мы подумаем, как отправить тебя домой. Откуда ты, голубушка?

— Я живу в Коммонвуд-Хаусе с доктором Марлином и его семьей.

— Подумать только! — воскликнула женщина. Ее плечи снова задрожали, словно от смеха. — Они, наверно, будут беспокоиться о тебе, дорогая. Так что нам нужно сообщить им.

— Они не будут беспокоиться обо мне… пока.

— А! Ну тогда все хорошо. Мы снимем чулок, ладно?

— Все в порядке? — спросил Джейк.

Женщина кивнула.

— Мы позовем тебя, когда ты нам понадобишься.

— Хорошо, — согласился мужчина, дружелюбно улыбнувшись мне.

— Итак, — проговорила женщина. Я сняла чулок и уныло уставилась на кровь, которая сочилась из раны. — Сначала промоем ее, — сказала старуха. — Вот так. — Она кивнула детям, которые зашли следом за нами в фургон. — Принесите мне миску с водой. — Дети кинулись выполнять ее поручение. Из расписного кувшина они до половины наполнили водой таз, стоявший на заставленной всякой всячиной лавке. Женщина взяла кусок ткани и начала промывать мою рану. Я с ужасом смотрела на пропитавшуюся кровью тряпку и покрасневшую воду в тазу.

— Не переживай, дорогая, — сказала женщина. — Все скоро заживет. Мы кое-что приложим к ране. Я сама это готовила. Цыгане знают в этом толк, можешь мне поверить.

— Я верю, — ответила я.

Она улыбнулась, сверкнув прекрасными зубами.

— Сначала будет немного больно. Но чем больнее сейчас, тем быстрее заживет рана, понимаешь?

Я кивнула.

— Готова?

Я вздрогнула.

— Все в порядке? Ты дочка доктора, да?

— Нет. Не совсем. Я просто там живу.

— Гостишь?

— Нет, я живу там. Я Кармел Март.

— Какое красивое имя, дорогая!

— Кармел означает «сад», именно там меня и нашли, а поскольку это было в марте, моя фамилия Март.

— В саду?!

— Все в округе знают об этом. Меня положили под кустом азалии. Тем самым, который когда-то доставил немало хлопот Тому Ярдли.

Женщина уставилась на меня в изумлении, кивая.

— И теперь ты живешь в этом доме, да?

— Да.

— Они хорошо к тебе относятся?

Я заколебалась.

— Сэлли, и мисс Харли, и Аделина… и, конечно, дядя Тоби, но…

— Но не доктор с женой?

— Я не знаю. Они меня почти не замечают, но няня Гилрой говорит, что мне там не место.

— Она не очень приятная женщина, верно?

— Она просто думает, что мне не следует там жить.

— Мне это не очень нравится, дорогая. А сейчас я перевяжу рану.

— Вы очень добры.

— Мы, цыгане, хорошие люди. Не верь тому, что говорят о нас.

— А я и не верю.

— Я вижу. Ты ведь не боишься меня, правда? Я покачала головой.

— Ты храбрая малышка, да? А теперь мы отправим тебя домой. Джейку придется отнести тебя, потому что идти ты не сможешь. Но сначала мы с тобой выпьем чего-нибудь вкусного и поболтаем, пока ты немного отдохнешь. С твоей щиколоткой все будет в порядке. Это просто растяжение. Будет немного побаливать, но скоро все пройдет. А пока тебе нельзя ходить. Это напиток из трав… он успокаивает после нервного потрясения… такого, которое было у тебя.

Отвар был довольно приятным на вкус. Цыганка внимательно смотрела на меня, пока я пила.

— Ну вот, — сказала она. — А теперь давай поговорим. Расскажи мне о докторе и его жене, и о няне, и обо всех остальных. Тебя хорошо кормят?

— О да.

— Это замечательно.

Она очень внимательно слушала меня, пока я рассказывала о Коммонвуд-Хаусе.

— Не нравится мне эта няня, — сказала цыганка.

— На самом деле она хорошая. Просто думает, что я недостойна воспитываться вместе с остальными детьми.

— А ты даешь ей понять, что она не права. Я в этом уверена.

Ее плечи затряслись от смеха, и я тоже рассмеялась.

— Ты боишься няни? — спросила старуха серьезно.

— Ну… да… немного… иногда.

Потом я рассказала ей о дяде Тоби, и ее глаза заискрились какой-то тайной радостью.

— И он подарил тебе шкатулку с обезьянками? Мне кажется, он приятный человек.

— О да! Очень приятный!

— Он нравится тебе, и он любит тебя?

— Думаю, он любит меня больше, чем остальных.

Она кивнула, и плечи ее снова задрожали от смеха.

— Ну это-то меня совсем не удивляет, голубушка, — сказала цыганка.

Это было замечательное приключение. Женщина мне очень понравилась. Она сказала, что ее зовут Роза… Роза Перрин. Потом я рассказала ей, что меня тоже хотели назвать Розой, и почему.

— Подумать только! — воскликнула она. — И мы бы с тобой были двумя цветущими розами!

Мне было немного жаль, что пора возвращаться в Коммонвуд-Хаус.

Все пришли в ужас, когда Джейк появился на пороге со мной на руках.

— Маленькая мисс упала, — объяснил он Дженет, служанке, которая открыла ему дверь.

Дженет не знала, что ей делать, и он вошел внутрь.

— Она не может идти, — сказал Джейк. — Лучше я отнесу ее в кровать.

Он прошел вслед за Дженет наверх, в детскую. Няня была потрясена.

— Это еще что такое?!

— Девочка упала в лесу, — ответил Джейк. — Она не может ступить на ногу. Я положу ее в кровать.

Сэлли была рядом. Она круглыми от любопытства глазами смотрела, как он опускает меня на постель. Дженет проводила Джейка вниз, а потом разразилась гроза.

— Что ты задумала? Зачем ты привела в дом цыгана? — требовательно вопрошала няня.

— Она не могла идти, — заметила Сэлли. — Ему пришлось нести ее.

— Я ничего подобного никогда не слышала! Что ты замышляешь?! Зачем ты пошла в лес? К цыганам?

— Они нашли меня, когда я упала, — ответила я. — Они были ко мне очень добры.

— Добры, еще чего! Они всегда шныряют, выискивая, что бы стащить у порядочных людей!

— Они ничего у меня не взяли. Цыгане угостили меня отваром из трав.

— И что дальше? Что дальше? Я прямо сейчас расскажу хозяйке, что случилось.

В конце концов пришел доктор. Няня стояла рядом, поджав губы, и укоризненно смотрела на меня. Доктор не сказал ей ни слова. У меня создалось впечатление, что он ее не любит. Но меня он одарил доброй улыбкой.

— Ну и что же ты делала?

— Я упала в лесу, — рассказала я ему — Меня нашли цыгане. Одна цыганка угостила меня напитком и наложила какую-то мазь на рану, а потом перевязала.