Я удивленно покосился на Эльвинга:

– Ты уверен?

Тот кивнул.

– Абсолютно. Он не врет.

– Вот видишь. Прислушайся к словам своего друга. Эльфы всегда умеют различать правду и ложь. Как бы мне ни было неприятно признавать, но это похищение было самодеятельностью моих подчиненных. Капитан Дженсон слишком много на себя взял. Каким-то образом ему удалось втянуть в эту авантюру и моего секретаря.

Ролон согласно кивнул.

– Судя по тому, что я о вас слышал, вы никогда не доверяете случаю, предпочитая все планировать заранее. А здесь явная самодеятельность.

– Дело даже не в этом. Похищение принцессы Китежа все равно бы ничего не дало, только обозлило бы Ратобора и короля Тевтонии. Если бы эти болваны хоть немного подумали, то и сами бы сообразили это.

– И вы поспешили нам навстречу, чтобы рассказать об этом? – недоверчиво спросил я.

– Не только. Я хочу сделать тебе предложение. Поехали вместе со мной к Сверкающему.

От этого предложения я так обалдел, что только разевал рот в попытке что-либо сказать. Первым пришел в себя Ролон:

– Я думал, что вы умный человек!

– Вы не дослушали. Энингу грозит опасность, а Сверкающий может его защитить.

– А мне казалось, что именно Сверкающий меня и хочет прибить!!! Даже нанял Братство Черной Розы.

– В прошлом! Все в прошлом, Энинг. И в этом Братстве все дело. Понимаешь, тот момент, когда он мог твоей смертью решить все свои проблемы, давно прошел. Мертвый ты для него опаснее, чем живой. Я не хочу оскорбить тебя, но ты пешка в большой игре. Тебе хоть и случайно, но все же удалось поднять почти все великие державы против Сверкающего. Ты невольно выступил символом этого объединения.

– Мне казалось, что Сверкающий мне в этом помогает, – ехидно возразил я.

– Что ж, признаю: он действительно допустил некоторые ошибки. Однако сейчас недостает последнего момента для полного объединения – жертвы. Если ты вдруг погибнешь, то в этом обязательно обвинят Сверкающего…

– И почему это, интересно? – едко поинтересовалась Ольга.

– И это послужит сигналом к окончательному объединению всех союзных сил против Сверкающего. – Бекстер сделал вид, что не слышал Ольгу. – Конечно, это хорошо для Ратобора, Мервина и Отто, но хорошо ли это для тебя?

– Вы хотите сказать, что Мервин или Ратобор захотят убить меня? – мрачно поинтересовался я.

– Я этого не говорил. Просто они не слишком расстроятся, если это произойдет, и вряд ли будут мешать убийцам. Спроси у своих друзей. Спроси у Ролона. Он гораздо лучше тебя разбирается во всех закулисных играх. К тому же твоя смерть решит и все проблемы Мервина. На него ведь очень сильно давят из-за твоего соглашения с Вильеном. Твоя смерть поможет ему восстановить единство в магистрате.

– Однако убийц наняли не они, а вы.

– Энинг, ты еще многого не понимаешь. В политике сегодня друг, а завтра враг. Вчера Сверкающий готов был убить тебя, потому что ты мешал его планам, соответственно, Мервин и остальные защищали тебя. Сейчас ситуация изменилась. Для Сверкающего твоя смерть – катастрофа, а вот для остальных это очень даже удобно.

– Ага, то-то вы на турнир отправили убийцу.

– Энинг, я не отправлял на турнир убийцу. Сверкающий расторг договор с Братством, но, насколько я понял, у них возникли к тебе какие-то личные претензии. На самом деле я приехал на турнир, чтобы предупредить тебя, но, к сожалению, не успел.

Я недоверчиво посмотрел на Бекстера, а потом покосился на Эльвинга.

– Он не врет, – ответил эльф на мой невысказанный вопрос.

– Как видишь, твой друг подтверждает мои слова. Энинг, на самом деле Сверкающий в настоящее время тебя охранять должен. И если ты согласишься отправиться со мной, то он гарантирует твою безопасность.

– Так вы считаете, что мой отец способен на подлость?! – вспылила Ольга. – Говорите что угодно, но он ни разу не предавал союзников или друзей!!!

– А Слав? – Бекстер сочувственно посмотрел на Ольгу. – Слав не был ему ни союзником, ни другом, он был его сыном, но Ратобор убил его. А теперь подумай, если бы моему идиоту секретарю удалось твое похищение, неужели Ратобор ради тебя согласился бы изменить свою политику? Мне почему-то кажется, что он скорее пожертвует тобой.

Ольга нахмурилась, но промолчала.

– Так вы считаете, что и Мервин, и Ратобор, и Отто будут стараться убить Энинга? – поинтересовался Ролон.

– Нет, я не считаю их дураками. Просто они не будут этому мешать. Видишь ли, дело в том, что тайное желание таких могущественных людей рано или поздно становится явным и всегда найдется подхалим, готовый его исполнить.

Что-то не нравилось мне в рассуждениях Бекстера, но я никак не мог понять что. Нет, он явно говорил правду. Дураком я не был и понимал, что моя смерть сильно облегчит всем объединение против Сверкающего. Ни у кого не возникнет ни малейшего сомнения, кто является моим убийцей. Однако вся эта правда покоилась на какой-то огромной лжи. Я не знаю, как так может быть, но скорее шестым чувством понимал, что, говоря правду, Бекстер обманывает. Причем обманывает на высшем уровне. Как можно врать, говоря при этом чистую правду?

– Я не совсем уверен, – медленно, обдумывая каждое слово, заговорил я. Я всегда прибегал к такому приему: когда не знал, что сказать, то начинал говорить первое, что придет в голову, а дальше одно слово тянуло за собой другое, и постепенно я начинал понимать проблему. К такому приему я прибегал в школе, когда «плавал» у доски, и на острове, во время обучения у Мастера и Деррона. Вот и сейчас я надеялся, что постепенно пойму, где правда, а где ложь. – Я знаю, что вы говорите правду, да и Эльвинг подтверждает это, однако я уверен, что этой вашей правдой вы все же обманываете меня. Вы говорили, что политика – такая вещь, где важными являются только сиюминутные интересы.

– Да, и в данный момент Сверкающий хочет, чтобы ты жил, а вот твоим так называемым союзникам нужна твоя смерть. Сам подумай.

Вот оно! Бекстер сам невольно подсказал мне. Я даже пальцами прищелкнул.

– Вот оно! – повторил я свои мысли. – Мои учителя учили меня доверять интуиции, и сейчас я был уверен, что вы где-то обманываете меня. Вы сами подсказали. В данный момент! Вот именно что в данный момент! А что случится, когда момент изменится и Сверкающему снова понадобится моя смерть? Можете не отвечать. Вы сами сказали, что политика – штука переменчивая. Извините, Бекстер, но я никогда не рискнул бы довериться вам или Сверкающему. И еще, я уверен, что Сверкающий, безусловно, сдержит обещание. Да, он защитит меня, даст богатство, по сравнению с которым мое теперешнее состояние – мелочь, возможно, он даже сделает меня своим придворным. Однако… однако я также абсолютно уверен, что однажды настанет момент, когда я стану ему мешать, а как решаются такие проблемы, вы мне уже объяснили.

– Я ничего такого не говорил…

– Говорили. У меня на родине говорят, что каждый судит в меру своей испорченности. Возможно, я сейчас мешаю Ратобору и Мервину. Но пока никто из них не пытался убить меня, а вот вы бы это сделали не задумываясь. Вы рассуждали о Мервине, Ратоборе и короле Отто, но вы вкладывали в их головы свои мысли. Вы бы поступили так, как говорите, и поэтому считаете, что остальные поступят так же. Прощайте, Бекстер. – Я развернул коня.

– Постой, Энинг. Ты не прав! Ратобор, Мервин и Отто – политики, я тоже политик, поэтому и знаю, как они поступят. Политик всегда поймет другого политика.

– Знаете, – я повернулся к Бекстеру, – мой папа всегда считал слово «политик» ругательным и просил в приличном обществе его не упоминать. Мне всего тринадцать лет, Бекстер, и мне трудно разобраться во всех этих переплетениях и хитросплетениях, но знаете, как у нас в школе называли тех, кто метался от одной компании к другой в зависимости от выгоды и безопасности? Подметалами. Я никогда подметалой не был и быть им не собираюсь.

– Все же подумай над моими словами.

– Подумаю. – Я дал шенкеля Урагану, но в последний момент обернулся. Бекстер улыбался. Увидев, что я смотрю на него, он стер улыбку с губ, но было уже поздно. Бекстер явно был доволен результатом беседы, хотя следовало бы ожидать обратного.