В полдень взрослые слоны мирно отдыхают в тени деревьев. Медленно покачивая хоботом, они пережевывают пищу, без стеснения громко отрыгивают, с наслаждением трутся боком о ствол колбасного дерева. От такого прикосновения дерево скрипит и гнется, словно прутик. Стайки птиц разгуливают по широким спинам слонов, склевывая клещей и других паразитов, гнездящихся в их шероховатой коже. На земле сидят другие птички, тоже неотступно следующие за слонами. Они с жадностью пожирают потревоженных слонами при ходьбе насекомых. В этих стайках птиц-паразитов много волоклюев — маленьких, голенастых, легко отличимых по их красивому белому оперению. При малейшей тревоге пернатые спутники слонов с пронзительным криком взмывают вверх. Этим они предупреждают слонов об опасности и как бы оплачивают им свой долг.

Мы скоро привыкаем к такому тесному содружеству крупных млекопитающих с птицами (у бегемотов тоже есть свои птицы-паразиты), которое напоминает содружество акулы с ее верной рыбой — лоцманом.

Некоторые акации сплошь увешаны гнездами ткачей. Это небольшие птицы с желтым оперением, издали очень похожие на канареек. Целыми сотнями усаживаются они на кустах и галдят.

Ткачи искусно ткут (поэтому их и прозвали ткачами) из соломинок и древесных волокон красивые гнезда и подвешивают их к ветвям. Одни гнезда имеют форму яйца, другие похожи на узкогорлые амфоры. При приближении слона к акации, занятой колонией ткачей, птицы поднимают страшный гвалт, и великану приходится проходить мимо.

Слон — это воплощение безмятежного превосходства, которому нельзя не позавидовать. От этих гигантов веет миром и, я бы сказал, величием. Они уверены в себе и в своей силе, но не испытывают потребности кичиться ею перед другими животными. Слоны — одно из самых дивных творений природы. Они как бы созданы по мерке того мира, который их окружает, и в этом смысле они, пожалуй, единственные в своем роде. Человек теряется в густых высоких травостоях, непроходимых лесах, бескрайних болотах Африки. А слону африканские дебри как раз по плечу. Благодаря своему росту — он достигает четырех метров — слон возвышается над высокими зарослями, шутя шагает через болота и пробирается по лесным чащам так же легко, как если бы речь шла о городском парке.

 За решеткой зоологического сада слон выглядит грузным, словно придавленным собственным весом. Но когда видишь его издали на широких африканских просторах, он кажется удивительно пропорционально сложенным и легким. Верно подмечено, что его силуэт вписывается в круг. Центр тяжести животного почти совпадает с центром окружности, поэтому слон двигается с минимальной затратой усилий. Он может легко пробежать огромное расстояние.

У слона нет равных по силе врагов среди животных. Только человек опасен для него, особенно с тех пор, как он использует ружье, это дьявольское изобретение.

Местные жители примитивным оружием убивают животное ради пищи. Слон в свою очередь, в поисках пищи же, топчет их посевы. Тут борьба за жизнь с той и другой стороны — игра равная, и сказать нечего.

Все меняется, когда речь заходит о так называемом цивилизованном человеке. Он убивает слонов ради "красивого" выстрела и ценных бивней животного, которые весят до семидесяти пяти килограммов каждый. По весьма приблизительным подсчетам, в конце прошлого века (когда слонов истребляли особенно беспощадно) европейцы убивали в год шестьдесят — семьдесят тысяч слонов. Не удивительно, что ныне во многих областях Африки слон стал редким животным.

Большое количество слонов можно увидеть (как это удалось нам) лишь в заповедниках. В наши дни биллиардные шары, которые раньше всегда делались из слоновой кости, изготовляются из пластмассы, поэтому нет нужды преследовать этих благородных животных только ради того, чтобы дать возможность человеку играть в эту древнюю игру. Теперь слоны строго охраняются. А поскольку они размножаются быстро, можно считать, что им уже не угрожает полное уничтожение. Избегли они его, надо сказать, чудом, если принять во внимание, какими темпами велось истребление слонов. Я считаю тех, кто без нужды охотится на слонов, слепыми убийцами. В настоящее время в заповедниках Центральной Восточной Африки насчитывается по нескольку тысяч слонов, в заповеднике водопада Мерчисон их около тридцати тысяч. Это самый большой заповедник в мире.

Всякий раз, завидев слонов, мы стараемся подойти к ним как можно ближе. Слонам это не очень нравится. Одни предпочитают быстро удалиться, другие не желают добровольно уступать свои владения. Они хлопают ушами, угрожающе поднимают хобот и, став в воинственную позу, гневно ревут. Мы не настаиваем и ретируемся к каякам.

У поста Пакваш негры удят в реке рыбу. В руках у них такие удилища, какие можно увидеть во Франции. Рыбаки не шевелясь сидят на берегу, заросшем папирусами и тростником.

А совсем рядом, в каких-нибудь пятидесяти метрах от них, в высокой траве пасется стадо слонов. Слоны, видимо, надоедают рыбакам, они встают и криками отпугивают их. Так у нас выгоняют коров с клеверного поля. Получив предупреждение, гордые великаны без скандала удаляются восвояси.

Совсем по-другому ведут себя бегемоты, наши повседневные спутники на Верхнем Ниле. Здесь их бесчисленное множество. За три с лишним месяца мы проделали путь в две тысячи километров от реки Кагеры до выхода из Сэддов и каждый день встречали сотни  бегемотов.

Однако до сих пор нам доводилось видеть только торчащие из воды, покрытые щетиной морды да маленькие острые ушки этих огромных животных. В заповеднике же водопада Мерчисон бегемоты, изменяя своим привычкам, среди бела дня разгуливают по берегам реки. По-видимому, они понимают, что находятся в полной безопасности, и спокойно отправляются на поиски наземных пастбищ.

Взрослый бегемот весит около трех тонн. Его "талия" в обхвате имеет более четырех метров. Огромное тяжелое туловище, похожее на надутый до отказа, готовый лопнуть бурдюк, покоится на коротеньких тонких ножках. Сходство с гигантской свиньей было бы полным, если бы не массивная голова бегемота с квадратной пастью, вооруженной большущими клыками.

Малютки-бегемотики — очаровательные существа.

Нам, к сожалению, не пришлось как следует их разглядеть, так как взрослые очень внимательно их опекают. Мы лишь изредка видели детенышей, смирно сидящих на спине огромной мамаши. Бегемотики постарше следовали шажком за своими родителями, отправляясь с ними в сумерках пастись на берегу, в  высокой траве.

У бегемота — слабое зрение; подходим к нему совсем близко, метров на тридцать, но он не замечает нас. Наконец, почуяв опасность, бегемот бросается в воду.

Бегемот хорошо приспособлен к длительному пребыванию под водой. Объем его легких, верхушки которых снабжены воздушными карманами, необыкновенно велик. В начале нашего путешествия, заметив нырнувшее животное, мы пытались обнаружить момент его появления на поверхности. Но обычно оно оставляло нас с носом и редко всплывало у нас на глазах.

Эти животные особенно любят грязевые ванны. Все время наблюдаем, как, желая избежать встречи с нами, они с большим трудом выбираются из трясины.

Полощась в воде и нежась в трясине, бегемоты только и заняты тем, что переваривают те две сотни килограммов травы, которые поглотили за ночь. На такой внушительной операции сосредоточивается в течение долгих часов вся деятельность их организма. Этим, возможно, объясняется миролюбие бегемотов в дневное время. Пока они переваривают пищу в родной водной стихии, рыбки-санитары поедают водоросли и планктон, которые течение откладывает у толстяков на коже.

На закате солнца бегемоты один за другим выходят из реки на берег и отправляются пастись. Каждое стадо имеет свое пастбище и ревниво оберегает его от вторжения соседей, что порой ведет к жестоким сражениям. Зато других животных — слонов, буйволов, антилоп и даже хищников — хозяева пастбища сравнительно легко допускают в свои владения.