Первый вопрос – был ли потоп? Никаких строго научных подтверждений тому нет. Если все оледенения, «ледниковые периоды» зафиксированы как реальные события-факты, то в отношении потопа у нас таких фактов нет. Предположения Шлимана или Эванса о том, что в каких-то слоях раскопов нет остатков материальной культуры, а следовательно, по их мнению, это последствия потопа, не есть научный факт. В основном исследователи оперируют довольно-таки поэтической «информацией», почерпнутой из мифов, легенд, сказаний и – большей частью – бесчисленных пересказов. Наиболее известным пересказом являются тексты Ветхого Завета о праведнике Ное и его злоключениях – тексты вторичные, – как говорят профессионалы, «список со списка». Более ранние, но тоже не первичные, это шумерские сказания о Зиасудре и аккадские легенды о Ут-напишти – прообразах Ноя, но прообразах также не первичных. Первых записчиков самого первого записанного мифа отделяло от реальных событий не менее пяти-восьми тысяч лет. Вместе с тем, у нас нет ни малейших оснований им не доверять. Потоп, по всей видимости, был. Другое дело, что масштабы его могли быть несколько преувеличены. Второй вопрос – когда был потоп? Опять-таки «ледниковые периоды» достаточно чётко расписаны по временной шкале. О потопе ничего подобного мы сказать не можем. Принято считать, что он был в 12-10 тыс. до н.э. Однако, это только предположение. Для того, чтобы попасть в наиболее ранние шумерские тексты, потоп мог произойти и в 4-ом тыс. до н.э. На предыдущих страницах мы с вами достаточно последовательно проследили процесс развития суперэтноса индоевропейцев с 12-го по 7-е тысячелетия до н.э., опираясь на исследования, в частности, археологов. И мы не находим в этом периоде явных следов какого-то глобального всемирного потопа или иной широкомасштабной катастрофы. В 6-ом и последующих тысячелетиях до н.э. мы увидим на Ближнем Востоке ещё больший подъём цивилизации и заметим помимо индоевропейского суперэтноса многие нарождающиеся предэтносы, этносы-культуры. Причем, многие «археологические культуры», а попросту говоря, города, городища, государства будут существовать без всяких перерывов «на потопы». Их будут уничтожать или вытеснять набегами, войнами сами люди, но отнюдь не стихии. Так когда же был потоп? И что это был за потоп? Оставим на совести популяризаторов-«фантастов» грёзы о неких сверхглобальных наводнениях, покрывших всё кроме пиков самых высоких скал, о появлении на безлунных небесах лун, о гибели сказочных утопических империй типа Атлантиды и пр. домыслы. Народная фантазия широка и обильна. Нам же следует оперировать реальными категориями. Потоп был. Точнее, множество потопов, которые заливали низменные части Ближнего Востока. Заливали периодически. Всевозможных «ноев» и «зиасудр» было множество. Каждый старейшина патриархальной семьи-рода, которому удавалось спасти своих жен, детей, овец, свиней, коров, собак от длительного наводнения в предгориях или горах, вполне мог считать себя «патриархом-праведником», уцелевшим после потопа. Вся Месопотамия и значительная часть Сирии представляют собой низменность, окаймлённую горными хребтами и нагорьями. С запада эта низменность прикрыта высоким горным хребтом Ливан, переходящим в хребты Кармеля, а дальше уже в Малоазийский Тавр, с севера на больших пространствах возвышается Армянское нагорье – огромная горная страна, переходящая на северо-западе и западе в горы Загроса, тянущиеся до Персидского залива и по всему его восточному побережью. С юга низменность ограничена также естественной преградой – Сирийской и Аравийской пустынями. То есть мы видим нечто напоминающее огромый ковш с высокими краями с трех сторон и достаточно узким и низким носиком-стоком в районе впадения Тигра и Евфрата в Персидский залив. Отсюда, из Персидского залива (значительно реже из Средиземного моря, где надо преодолевать высокие края «ковша») воды Индийского океана и поступали в сирийско-месопотамскую низменность, заливая её, затапливая до предгорий. С 5-го тысячелетия до н.э. в Верхней и в Нижней Месопотамии протекает довольно-таки стабильный процесс становления протогосударств и государств. Значит, к этому времени потопы прекращаются – это вполне определённо. И сама Месопотамия перестает быть болотом. Следовательно, временные рамки сужаются – потопы могли быть в период с 12-го по 7-е тыс. до н.э. Но в 12-10 тыс. до н.э. русы-натуфийцы, скажем, преспокойно живут на своих террасах в Кармеле, хотя предгорья Кармеля не столь возвышаются над уровнем моря, чтобы их не залило при настоящем вселенском потопе. Натуфийцев не заливает водами. Более того, они спускаются ниже – в иерихонские низины, в долины Иордана. За русов Зарзи, Шанидара, Бейды и прочих городищ, расположенных в предгорьях, мы можем не беспокоиться – им не страшны потопы. Тем более в полной безопасности были русы Хачилара, Чейеню-Тепеси, Чатал-уюка – воды ни одного из губительных потопов не смогли бы до них добраться. Следовательно, страдали от потопов исключительно жители низменностей и долин. Они спасали – кто мог – свои жизни бегством в предгорья Загроса, Ливана и, прежде всего, от вод, настигающих их с юго-востока, они уходили на север и северо-запад – на Армянское нагорье. Большинство учёных связывает повышение уровня мирового океана с таяниями ледников. И это, пожалуй, единственное научное обоснование потопов. В 10-м тыс. до н.э. наступило потепление, закончилась эпоха оледенения. Но это вовсе не означает, что вся ледниковая шапка на Северном полюсе разом растаяла и огромной волной смело всё живое с лица планеты. Нет, таяние проходило постепенно. Уровень мирового океана повышался медленно. Люди успевали отходить на возвышенности. Те, кто обитал на них испытывали трудности не от потопа, а от притока новых поселенцев, новых едоков. Настало время, когда русы-индоевропейцы уже не могли переходить посуху на Кипр-Олешье, на другие острова, которые поглотило море (здесь следовало бы основательно поработать подводным археологам). Кипр уцелел, но его обитатели остались в изоляции, сохранив, кстати, свой первичный антропологический облик. Сейчас мы с вами подходим к чрезвычайно важному в вопросе этногенеза русов-индоевропейцев моменту. Как мы помним, в пещерах предгорий Кармеля и Ливанского хребта были обнаружены останки представителей подвида Хомо неандерталенсис новой, не вымирающей, а приспосабливающейся к новым условиям, прогрессивной ветви неадертальцев. Эта ветвь оказалась достаточно перспективной в силу своей приспособленности к меняющимся природным условиям и увеличенному объему головного мозга. Появился модернизированный неандерталец задолго до перехода прарусов на Ближнем Востоке из стадии бореалов в стадию индоевропейцев. Появился новый тип неандертальца ещё в бытность проторусов-кроманьонцев. Однако он не мог составить им реальной ощутимой конкуренции – и в силу своей малочисленности, и по причине подвидовых признаков, свойственных Хомо неандерталенсис. На протяжении тысячелетий, приблизительно с 30-25 тыс. до н.э. по 14-12 тыс. до н.э. новый предэтнос частично смешивался генетически с представителями суперэтноса русов-индоевропейцев, соответственно прогрессируя и преодолевая негативные признаки Хомо неандерталенсиса. Но в значительно большей степени этот новый предэтнос вытеснялся чрезвычайно активными родами кроманьонцев-бореалов из плодороднейших долин, заполненных стадами антилоп, буйволов, газелей (то есть животной пищей), все дальше на север – на Армянское нагорье. Это естественное вытеснение20 кроманьонцами и бореалами предэтноса неонеандертальцев на цветущее Армянское нагорье сослужило добрую службу данному будущему этносу. Неонеандертальцы получили возможность не только сохраниться как популяция, они получили возможность закрепить свои основные полезные признаки, развить их. Армянское нагорье стало заповедной зоной этого прогрессивного предэтноса, который впоследствии естественно и активно вошел в состав суперэтноса индоевропейцев. Гонимые наступающим потопом русы-индоевропейцы долин и низменностей поднимались вверх. Они шли на Армянское нагорье практически по следам того неопредэтноса, который сами тысячелетия назад вытеснили в горные долины Армении.
