Неизвестно, что с ним тогда случилось. Может быть, он пережил шок от того, что ударил беспутную, но все еще любимую жену. Может, его убедили слова Анжелики – она действительно не тронула хозяйственных денег. А может быть, произвела впечатление выигранная ею сумма. Но так или иначе, муж больше не трогал ее. Она стала ездить в казино почти каждый вечер, снова установила отношения с Сашей, Лизкой, Ксенией и Арменом. Она была безмерно счастлива видеть их, болтать с ними на одну и ту же тему – игра, удача, деньги. Эти разговоры о деньгах были совсем не такими скучными, какие вел Игорь. Эти деньги были другие, как будто ненастоящие – приходили ниоткуда и уходили в никуда. Они как будто не имели цены, пока шла игра, но стоило Анжелике выйти на рассвете на пустынную набережную, как деньги снова обретали значение и смысл. Она подсчитывала выигрыш или проигрыш, тут же, не боясь, что кто-то на нее в этот миг смотрит. Ловила машину, ехала домой. Входила в квартиру, стараясь не шуметь – Игорь в это время видел последний, самый чуткий сон. Раздевалась, ложилась спать в своей комнате. Когда она просыпалась – далеко за полдень, – уже пора было готовить ему ужин, убираться, бежать в магазин. Она тщательно следила, чтобы он был накормлен, обстиран, ухожен, как будто старалась возместить все прочие неудобства. Муж никогда не говорил ей «спасибо», но зато и не ругал больше. Уже не обсуждались ее поездки в казино – она ведь не наносила ущерба семейному бюджету. Деньги Игоря стали для нее табу. Она основала свой маленький «фонд игры», в основание которого лег тот своевременный перевод от отца. Деньги Анжелика брала только из этого фонда. Саша нередко просил у нее в долг, но она не давала. К тому времени девушка уже узнала цену многим вещам и поняла, как он нажился на продаже ее драгоценностей. Они крепко поругались, но вскоре снова помирились – Анжелика не умела злиться долго.

«А Игоря я уже не замечала… – призналась она себе. – Он жил какой-то своей жизнью. Может быть, у него были свои тайны или трагедии. Может, была другая женщина. Почему он со мной не разводился? Вот чего я не могу понять. Я была чудовищем. Мерзким, запутавшимся чудовищем. Я с ума сошла. Я его в конце концов приговорила к смерти, но убил кто-то другой. Вот и мучайся теперь! – злобно прикрикнула она на себя. – Получила?! Неизвестно, что теперь будет… Кто это сделал, кто?!»

Анжелика вскочила и, запретив себе сейчас вспоминать прошлое, вошла в ту комнату, откуда утром увезли труп.

Здесь было темно и холодно. Она торопливо нашарила выключатель на стене, зажегся свет. Да, форточка открыта. Майские ночи не созданы для открытых форточек. А этот май – ледяной. Анжелика машинально бросила взгляд на ковровое покрытие, на то место, где лежало тело Игоря, на темное просохшее пятно, почти неразличимое на коричневом фоне. Если не знать, что оно там есть, и не разглядишь. Она подошла к этому месту, присела, потрогала пятно пальцем. Все это Игорем не было, да и не Игорь ее волновал. Она бросилась к пепельнице. Там было полно окурков, ее собственных. Она порылась, извлекла со дна тот самый, первый. Поднесла к свету, рассмотрела, даже понюхала. Фильтр был белый, с тоненькой золотой полоской. Надписи – никакой. Анжелика порылась на столе, оторвала какую-то бумажку, завернула окурок и положила его в карман. «На радость Лене, – подумала она. – Но что это нам дает? Лена может сколько угодно разыгрывать умницу, но понять по окурку, кто это сделал, не сможет. Это уже превышает человеческие возможности».

По ее телу вдруг прошла судорога. Она чуть не вскрикнула от испуга, схватилась за подоконник, отдышалась. «Это от холода, от страха… – стучало у нее в голове. – Мне так одиноко здесь… Я не должна была оставаться одна! Ни в коем случае!» Но что было делать? Идти к соседям? Позвонить друзьям, чтобы приехали поддержать? Абсурд. В этот час все ее немногочисленные друзья находятся в казино. И не приедут они, даже если она будет умирать. Не те люди. Не те отношения. Она годится разве как товарищ для игры. С ней можно потрепаться в баре, не ощутив скуки. Она сумеет поддержать шутку, даст себя обхватить за плечи, не возмутится. Но все это – не всерьез, понарошку. На самом деле никто не приставал к ней в казино. Там думают не о женщинах, не о даровой выпивке в баре – все это проходит как бы на заднем плане. Анжелика это прекрасно понимала. Но ей было плохо, ей было страшно. Воспоминания наваливались огромной ледяной волной, топили разум, остатки самообладания… Она села в кресло, закурила.

Теперь девушка вспоминала события совсем недавнего времени. Как все это случилось? Что было последней каплей? Когда она потеряла чувство реальности? Она вспоминала – была какая-то безумная ночь, она играла как остервенелая, как будто то была ее последняя игра. Почему? Может, Игорь все же сказал ей что-то неприятное, когда она собиралась в казино, может, просто на душе было паршиво. Делала одну ставку за другой, выигрывал крупье, в конце концов у нее ничего не осталось. Разумеется, только в карманах. Дома у нее всегда был запас. Она повернулась к Саше – тот сидел рядом. Жестко сказала:

– Дай мне пять фишек.

– С какой стати?

– Я тебе сегодня же отдам.

Он знал, что у нее есть дома деньги, потому не отказал. Ему в ту ночь везло. Она проиграла его фишки, снова попросила. Он дал еще парочку, но предупредил, чтобы она была осторожней. Пустые слова. Когда он отказался дать ей фишки в очередной раз, она встала и отправилась в бар. Нашла Армена, заняла у него денег. Поменяла их на фишки, продолжала играть. Когда спустила и это, обратилась к Лизе. Та недавно получила что-то вроде наследства, была при деньгах и смогла одолжить Анжелике требуемую сумму. Все знали, что Анжелика имеет свой «фонд игры», поэтому давали смело. Без денег она не оставалась со времен своего бриллиантового приключения. Слишком сильны были воспоминания о позоре.

Наутро, когда Анжелика, пошатываясь, выползла на набережную, в карманах у нее снова не осталось ничего. Только теперь в ее голове включился счетчик. Она поняла, что проиграла под честное слово больше трех тысяч долларов. Дома, в заначке, было всего пятьсот. Она стояла оцепенев. Ей казалось, что это случилось не с ней. Под каким-то гипнозом она приехала домой на метро, легла в постель, уснула, не думая больше ни о чем. Разбудил ее звонок. Звонил Саша. Для начала он невинно осведомился, поедет ли она вечером в казино. Она похолодела и ответила:

– Не знаю. Нездорова.

– Да? А как насчет денег?

– Я верну тебе, когда поправлюсь.

– Мне нужно сейчас. Я вчера продулся.

Она знала, что он врет. Собственными глазами видела, что выигрывал до конца. Но что скажешь? Это его дело – говорить о своем выигрыше или нет. Лезть в чужие дела считалось дурным тоном. Она обреченно ответила:

– Ладно, можешь приехать за деньгами. Только скорей, пока Игорь не вернулся.

Ей до смерти не хотелось трогать остатки «фонда игры». Она надеялась отыграться, чтобы отдать долги. Другой возможности достать деньги она не видела. Саша вырывал у нее часть денег, но не отдать их – значило заслужить среди завсегдатаев казино дурную репутацию. Этого она страшно боялась.

Он приехал быстро, как и обещал, и первым делом впился глазами в ее бледное лицо. Спросил:

– Случилось что-то?

– Катись, – ответила она, протягивая деньги – сто сорок долларов.

– На тебе лица нет. – Засовывая деньги в карман, он выглядел уже куда человечней, внимательней к ее состоянию. – Ты правда болеешь?

Он отступил к порогу и, уже уходя, заметил, словно это не имело значения:

– Армен и Лиза тебя будут ждать.

Она не понимала, откуда взялись силы устоять на ногах. Фраза была совершенно ясна – никто не будет ждать, пока она раздобудет денег. Отдать надо немедленно, иначе разразится скандал, но отдавать было нечего.

– Постой, – пробормотала она. И когда он остановился, спросила: – Ты не знаешь, кто может дать мне взаймы тысячи две с половиной?

– Чего?