Опустившись снова на подушки, Лалита лежала и счастливо улыбалась, заново переживая все волнующие события этого восхитительного вечера, начавшегося со страшной грозы. Она с восторгом вспоминала его поцелуи и вновь удивлялась тем необыкновенным чувствам, которые он пробудил в ней. И еще она думала о том изумительном, неправдоподобном счастье, которое так скоро ждет их обоих.

«Как же могло случиться, что мне так невероятно повезло и я встретила такого удивительного, великолепного мужчину?» — спрашивала она себя, все еще боясь поверить своему счастью.

Л элита обратилась к богу с благодарностью, и казалось, что слова, которые она шептала в темноте, молитвенно сложив руки, сами возникали в ее голове.

— Благодарю тебя, господи, — повторяла она снова и снова, — за то, что ты дал мне любовь... Благодарю тебя за то, что привел меня сюда... и позволил мне обрести счастье с таким удивительным, таким необыкновенным человеком...

На следующее утро Лалита поднялась с первыми лучами солнца. Она вся горела нетерпением и не хотела терять ни одной минуты, которую могла провести с лордом Хейвудом.

Интересно, думала она, скоро ли он поднимется. Быть может, то, что предыдущей ночью они легли спать так поздно, приведет к тому, что теперь он проспит дольше обычного.

Пока Лалита лежала, раздумывая над этим, она услышала, как тихо скрипнула дверь его комнаты и по коридору мимо ее спальни кто-то осторожно прошел. Значит, лорд Хейвуд уже поднялся.

Она быстро соскочила с кровати и принялась приводить себя в порядок. Хотя ей очень хотелось побыстрее спуститься вниз, ее женская природа все же взяла верх, и оттого, что ей хотелось как можно лучше выглядеть перед любимым человеком, она затратила на прическу и одевание гораздо больше времени, чем обычно.

Наконец она спустилась вниз, одетая в костюм для верховой езды, принадлежащий его матери.

Так как было слишком жарко, Лалита не стала надевать жакет и осталась в легкой белой блузке, отделанной кружевами. В этом костюме она выглядела еще более юной, будто только что покинула классную комнату.

Едва она вошла в столовую, как лорд Хейвуд поднялся ей навстречу. Ему показалось, что вместе с ней в комнату ворвалось утреннее солнце, залив все вокруг своим сияющим благодатным светом.

Лалита подбежала к нему. Ее сверкающие от счастья глаза излучали такую радость, что казались огромными и занимали почти все ее личико.

— Вы хорошо спали? — участливо спросил лорд Хейвуд.

— Я долго думала о... вас... до того, как уснула. Ее голос был едва слышен. Затем, уже громче, она спросила:

— Скажите... это все было на самом деле... прошлой ночью? Вы правда сказали мне, что... любите меня?

— Я люблю вас!

И им больше не нужно было ничего говорить. Любовь окутала их сверкающим плащом, сам воздух, казалось, был пропитан ею и дрожал от напряжения. И, хотя лорд Хейвуд даже не притронулся к ней, девушке казалось, что его руки крепко обнимают ее, а губы приникли к ее губам.

А затем в столовую вошел Картер с подносом, но от его присутствия чары не рассеялись.

Время от времени, забывая о еде, они замирали, глядя друг другу в глаза. И в эти мгновения им не нужны были слова, они все понимали и так.

После завтрака, когда лорд Хейвуд сказал Картеру о своем решении послать его в Лондон за специальным разрешением на брак, он понял по выражению лица молодого человека, что это не было для него сюрпризом.

— Мои поздравления, милорд, — сказал Кар тер, весело улыбаясь. — И если вы спросите меня, то это самое лучшее из всего того, что ваша светлость когда-нибудь делали. Мисс Лалита — как раз такая жена, которую я бы для вас выбрал, если б только вы спросили мое мнение.

Лорд Хейвуд рассмеялся. Такое мог заявить только Картер.

— Я очень рад, что она тебе по душе.

— Да еще как по душе, милорд, — ответил Картер. — И мисс Лалите больше не придется тревожиться за себя, куда ей деваться. Уж мы, верно, сумеем о ней позаботиться. С нами ей будет безопасно.

— Да, Картер, мы сумеем о ней позаботиться, — серьезно произнес лорд Хейвуд.

Когда Картер был уже готов отправиться в путь и лорд Хейвуд стал писать их имена, чтобы затем их занесли в документ, он обратился к Палите:

— Это выглядит совершенно нелепо, любовь моя, и никто бы этому ни за что не поверил, но я так до сих пор и не знаю, как тебя зовут.

— Моя фамилия... Дункан.

Лалита произнесла это таким тоном, что лорд Хейвуд понял: она ожидала, что это имя должно быть ему знакомо, но, как он ни пытался вспомнить что-нибудь связанное с фамилией Дункан, в эту минуту ему ничего не приходило на ум.

— Кстати, — сказал он, — не пора ли рассказать мне всю вашу таинственную историю... от начала и до конца?

— Ну, это... длинная история, а нам... еще столько надо сделать сегодня, — неуверенно сказала Лалита. — Пожалуйста... подождите... еще немного... хотя бы до завтрашнего вечера!

Она была так мила, что лорд Хейвуд подумал с нежностью, что стоит ей только попросить, и он готов достать для нее луну с неба, а не только подождать с выяснением ее тайны. К тому же сейчас ее секрет уже не казался ему таким важным, раз они любят друг друга и скоро она станет леди Хейвуд.

«Завтра вечером я все объясню ему, — решила Лалита. — Раз мы будем уже женаты, он ничего не сможет сделать... хотя, конечно, очень рассердится».

После отъезда Картера они вместе поехали на верховую прогулку.

Картер уехал в Лондон верхом на Ватерлоо, так как Победитель устал после двух дней долгого пути. Они решили ехать медленно, не подгоняя лошадей, чтобы дать им отдых. Лалита ехала на лошади, которую Картер одолжил у арендатора.

Их вполне устраивало, что не надо было никуда спешить. Они медленно ехали через тенистый лес, наслаждаясь тишиной и покоем, любуясь цветами и бликами солнца в зеленой листве. Они непринужденно болтали о пустяках или просто молчали, чувствуя неразрывную связь друг с другом, и для этого им не нужны были слова.

Вернувшись в аббатство, они решили продолжить уборку часовни.

Когда они вошли в нее, то увидели, как две маленькие пичужки порхают под потолком. Глядя на них, лорд Хейвуд заметил:

— Надо найти какого-нибудь стекольщика, чтобы вставил оконные стекла. Хотя, пожалуй, пока я не могу себе этого позволить. Придется мне самому забраться по лестнице наверх и закрыть дыры бумагой.

— И вы думаете сами это сделать? — удивилась девушка.

— Конечно, — улыбнулся он. — Надеюсь, вы скоро поймете, что я очень многое могу делать своими руками.

— Думаю, вы можете делать абсолютно все, что захотите, — ответила ему Лалита. — Я ведь уже говорила, что верю, будто вы все можете и обязательно всего добьетесь.

— На самом деле я добился только одного в своей жизни, что действительно очень важно для меня, — сказал он нежно. — Твоей любви.

Они взглянули друг на друга, охваченные теми же чувствами, что и прошедшей ночью. Но сейчас они находились в святом месте, и лорд Хейвуд не решился ее поцеловать, как бы ему этого ни хотелось.

Он поспешил вернуться к своему занятию и принялся тщательно подметать выложенный плитами пол. Лалита в это время отчищала и натирала до блеска ограду и подсвечники. Они нашли груду подсвечников, сваленных за алтарем, закопченных до черноты, так как их давно никто не чистил.

Подошло время ленча, и они прервали работу, чтобы немного отдохнуть. Лалита спросила:

— Как вы думаете, Картер успеет вернуться к вечеру?

Он заверил меня, что будет здесь к тому времени, когда надо будет готовить обед, — ответил лорд Хейвуд.

— Так, значит, мы можем пожениться уже сегодня? — прерывающимся от волнения голосом спросила Лалита.

— Почему бы и нет?

По тому, как засветилось ее лицо, он понял, что эта мысль ее очень обрадовала.

Девушка сняла просторный фартук, который надевала во время работы на прелестное муслиновое платье, принадлежавшее когда-то его матери, и они вышли из часовни. Часовня соединялась с главным зданием длинной галереей, поэтому они прошли в дом, не выходя на улицу.