Я пошел вниз. По пути мне встретилась Катя. Она обняла меня и поцеловала.

– Звонила Изольда Макаровна, соседка из дома возле леса. Его хорошо видно отсюда. Они с мужем собрали мед со своей пасеки, налили нам целую банку. Сходи забери. Заодно и познакомишься. Хорошие уважаемые люди. Ты не против?

– Какие проблемы! Когда?

– А иди прямо сейчас. Ужасно хочется свежего медку. Я дома и сегодня никуда не собираюсь.

Я вышел на улицу через калитку, но не взял с собой ключей, оттого и не захлопнул ее, а лишь прикрыл. Меня не покидало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Я уже один раз получил по башке чем-то тяжелым, шишку до сих пор нащупать можно, но волков бояться – в лес не ходить. Трусом я не был, к тому же, чему быть, того не миновать. И все же ощущение было не из приятных.

Соседи, пожилые муж и жена, встретили меня очень приветливо. Хорошо, что не пришлось представляться, хозяйка сразу же назвала меня Павлом. Через забор, а точнее, сетку-рабицу, отлично просматривался наш дворец.

Изольда Макаровна неожиданно вскрикнула и выронила банку с медом. Я обернулся. Из окна третьего этажа нашего дома вылетела Катя вместе с занавесками, будто их ветром выдуло. В последний момент она успела ухватиться за штору и повисла в воздухе. Я бросился назад. Мелькнула мысль – Катя повторяет судьбу своей матери!

Влетев на территорию, я крикнул:

– Держись! Я тебя поймаю. Прыгай на меня!

– Беги в дом и держи штору, я сама по ней заберусь.

Я вбежал в дом, не придав значения тому, что дверь была распахнута, хотя всегда запиралась на электронный замок. Якимыч лежал на полу с дыркой во лбу. Он был мертв. Я проскочил мимо и помчался на третий этаж, бросился к открытому окну и лег всем телом на натянутую штору. Катя начала цепляться за ткань и медленно подниматься. Я молчал, понимая ее состояние. Да, у этой женщины была железная воля. Скрипя зубами, она медленно двигалась вверх, пока, наконец, я не ухватил ее за руку и не втащил в окно. Катю качало, и она прилегла на кровать. Оглядевшись, я понял, что никогда не был в этой комнате, очень аскетичной, без излишеств: кровать, тумбочка, лампа, комод и множество икон в дальнем углу у окна, где горела лампада.

– Это комната мамы, – заметив мое недоумение, сказала Катя. – Я захожу сюда помолиться за нас. Злодея я так и не видела. Я стояла спиной к двери, вдруг кто-то схватил меня за талию и швырнул в окно. Шторы были задернуты, и я вылетела вместе с ними. Ничего не понимаю…

– Тебе надо немного выпить и успокоиться.

– Да. Не помешает.

Решили пить что покрепче. Раньше Катя пила коньяк, с моим появлением перешла на водку. Она всячески старалась подстраиваться под меня, я это чувствовал.

Мы выпили полбутылки, когда в гостиной появился генерал Тертышников, несколько высоких милицейских чинов, эксперты с чемоданчиками и еще какой-то мужчина в штатском.

– Степан поймал мерзавца! – начал генерал, не здороваясь. – Он пытался уйти через гаражи, там его ждала машина. Всё! Отбегался! Кстати, Павел Семеныч, он точная ваша копия. Я сначала решил, что Степан поймал вас. У преступника найден паспорт на имя Антона Кортнева, недавно освободившегося рецидивиста. Мы знали о его существовании.

– Я вас не совсем понимаю, – сказала Катя.

– Сейчас все объясню, но сначала отправим экспертов к тому злосчастному окну.

– Третья дверь направо по коридору третьего этажа, – объяснила Катя.

Полковника из свиты Тертышникова я вспомнил. Егор Скирда. Это его сын поставлял кирпич на стройки Горбача. Другие были не знакомы. Надо же, все высшее руководство собралось за считаные минуты. Будто за воротами ждали.

– А зачем ему убивать мою жену? – спросил я, изобразив недоумение.

– Чтобы впоследствии занять ваше место, – пояснил Тертышников. – Ситуация подвернулась на редкость подходящая. У вас железное алиби. Семья Салтыковых нам только что рассказала, как вы все вместе видели падение Екатерины Тимофеевны. Уж бывшему заместителю обороны мы не можем не верить. Но дело в том, что Антон Кортнев вошел через калитку, которую вы не захлопнули, Павел Семеныч. А Степан возился в гараже и не видел, как вы ушли. Сторож Дзюба Кортнева впустил, перепутав его с вами, и тут же получил пулю в лоб. Ну а с женщиной справиться нетрудно. Тем более что он выпил для храбрости, да дозу не рассчитал. Будь он трезвым, ушел бы тем же путем, а тут рванул к гаражам и нарвался на Степана.

Вероятно, это был тот самый Степан, которого Катя просила замести следы после убийства Лары. И как я понял, этот человек обо мне все знает.

– Скажи, Степан, – обратился я к нему, как к своему, – а с чего ты решил меня задержать? Говорят, этот тип на меня похож как две капли воды?

– Все очень просто. Я увидел бегущего человека с револьвером в руках. До этого слышал хлопок, но не придал значения. И потом он был в джинсах, а вы джинсы не носите. Он влетел в гараж, я подкатился ему под ноги. Он упал и выронил револьвер. Я его и скрутил и только тогда увидел лицо. Позвонил в милицию и прокуратуру. Вот и все.

Я не верил ни одному его слову. Денис не лох, а очень умный преступник. И он не мог знать, что я уйду из дома, что Катя останется одна. И еще. Зачем ему брать с собой паспорт?

– Вы что-то еще нашли в его карманах? – спросил я.

– Да. Записку от сообщника, по адресу которого уже выслали опергруппу. Некий Родион Жук.

– А где оружие? – не унимался я.

Катя стала давить каблуком на мой ботинок. Конечно, я разошелся, но зачем же таким высоким начальникам разыгрывать из себя дураков.

Генерал достал из папки револьвер в целлофановом пакете.

– Вот. Кольт двадцать пятого года выпуска. Я лично подарил его покойному Тимофею Валентиновичу. Из него была убита некая Клара Мельник, а сегодня еще и сторож Дзюба.

– Сделайте милость, генерал, не вынимая револьвера из пакета, переломите ствол с барабаном и скажите, сколько там целых боевых патронов.

Тертышников обычно разговаривал с улыбкой, словно насмехался над своими собеседниками.

– Все гильзы стреляные, – сказал он, удивившись своему открытию. Улыбка погасла.

– Так зачем же надо было бежать к гаражу с револьвером без патронов? Последний, как надо понимать, он выпустил в сторожа. Всё, можно выкинуть. Нет, он убрал его в карман, затем нашел Катю, выкинул бедняжку в окно, потом вышел на улицу и опять достал уже бесполезное оружие. И как к нему попал револьвер Горбача?

– Револьвер из огнестрельного оружия превратился в психологическое, – пояснил Степан. – Меня же он им напугал.

– Прислушайтесь к Степану, – подал голос полковник. – Я его знаю около двадцати лет. Степан ушел из милиции подполковником, по состоянию здоровья.

– А револьвер преступник украл, – ответил на второй вопрос Тертышников. – Он бывал в этом доме и не раз, пользуясь поразительным сходством с вами. Поэтому быстро нашел Катю. Этот человек знал, что делает.

– Ну а как вы себе представляете его на моем месте? Думаете, моя жена не отличит чужого мужчину от своего мужа?

– Вчера у меня был Иван Веткин. Тоже опер со стажем, – сказал полковник Скирда. – Кортнев доверил ему на хранение ценности, украденные из музея. Веткин их сдал нам и рассказал о его планах. Вас он собирался убить, а труп закопать. Говорил о каких-то документах, содержащих компромат. Мол, Катя пойдет с ним на сделку и даст несколько миллионов. Он якобы обещал передать ей компромат и вернуть вас. Вы будто бы в плену, сидите в клетке. И если она его сдаст, вас уморят голодом.

– Интересная идея. И что ему мешало?

– Когда он узнал, с какой женщиной хочет играть в кошки-мышки, то понял, что ничего у него не получится. Тогда решил убить сначала Катю, а следом и вас. В итоге все наследство досталось бы ему.

– Вот теперь мне все понятно. Благодарен вам за оперативность. Интересно только, куда ушли другие патроны. Ведь весь барабан расстрелян.

– Когда следователи это узнают, они нам расскажут, дорогой, – сказала Катя. – А теперь проводи меня в спальню, я плохо себя чувствую.