Все три части Калачакра-тантры соединяются в принципе изначального будды, который лежит в основе всего, что охватывается отдельными учениями — то есть внешнего мира, тела и ума, а также царства божеств. Хотя это близко к монотеистическим представлениям, в отличие от бога он не создаёт вселенную как творец, отличный от своего творения, но напротив, является самой её сутью. Все предметы и существа, от камней до будд, — его проявления, каждый в своей истинной природе есть изначальный будда. За пределами формы и пустоты, он пребывает где-то в единстве их обеих. Согласно калачакре, он — предельная реальность, и пуст даже от пустоты. В медитации он является в форме главного божества-покровителя, чьё голубое тело, цвета неба, символизирует его огромную и всеохватывающую природу.
Изначальный будда даёт начало колесу времени, циклу творения и разрушения — непрестанных изменений, определяющих наше существование. Путём практики калачакры йог начинает постигать это колесо и осознавать пустотность как времени, так и пространства. Он сознаёт, что прошлое и будущее существуют только в его уме, а настоящее не имеет собственной реальности. Вчера осталось в памяти, завтра принадлежит воображению, а сегодня скоро пройдёт. При пристальном исследовании время, казавшееся столь ощутимым и реальным, самой основой существования, растворяется в пустоту, а вместе с ним и всё, что йог стремится и надеется найти, все вещи и события, которые в нём происходят. Каждая вещь и каждое событие, даже если обретает материальную форму, длится лишь краткое время, а затем исчезает, затухая в памяти. Как можно схватить и удержать то, что неизбежно превратится в наших руках в туман?
Многие люди стараются избежать этого осознания, потому что оно угрожает лишить их всех богатств, которые они имеют, включая их жизнь и сами их "я". Они ищут в будущем момент, который будет длиться вечно, или стараются сохранить настоящее в воспоминаниях прошлого. Но они не могут избежать старости, и по мере старения они начинают чувствовать, что пойманы в ловушку времени и обречены на уничтожение. Столкнувшись с преходящей и непрочной природой времени йог, однако, открывает, что вместо того, чтобы держать его в плену, время в действительности может освободить его от его нынешнего состояния обусловленности. Он видит, что всё, и даже то, чего он больше всего желает, если будет длиться достаточно долго, неизбежно станет для него цепями, будь то железными или золотыми. Однако, поскольку ничто не постоянно, он сознаёт, что и все вещи, которые сейчас связывают его, все заботы и ограничения его нынешней ситуации, в конце концов уйдут прочь. Страх потерять всё, даже то, что причиняет страдания, заставляет большинство людей цепляться за что-то, будь то старое или новое, что лишь продолжает их рабство. Поняв этот процесс, йог напротив прекращает добавлять звенья к своим цепям и позволяет времени разрушить те, которые он уже сковал.
Когда поступая так, он прекращает цепляться за прошлое или стремиться к будущему, его ощущение времени тоже исчезает. Он больше не беспокоится о том, что будет, и не тоскует по тому, что было — он приобретает полное сознание того, что переживает сейчас. Эта осознанность преображает его восприятие настоящего так, что он уже не видит его кратким мигом, проносящимся мимо него из будущего в прошлое. Вместо этого он открывает глубокое ощущение вневременности каждого проходящего момента. Моменты продолжают приходить и уходить — время не замораживается, но осознанность, через которую они проходят, пребывает. В царстве действительного опыта, в противовес мыслям о нём, "сейчас" никогда не становится "тогда": теперь всегда теперь, и каждый момент открывает вечное сейчас. Вместо того, чтобы пытаться проследить уход моментов в прошлое, йог пребывает в своей осознанности настоящего, что фактически и есть всё, что он может в действительности сделать. Жить в прошлом или в будущем невозможно.
И всё же, как ни парадоксально, когда он прекращает погоню за ними, он обнаруживает, что и прошлое и будущее — прямо здесь, в настоящем. Он видит, что весь его опыт времени может иметь место только сейчас. Когда он вспоминает прошедшее событие, он переживает действительное воспоминание его в настоящем. А когда он воображает будущее, он делает это сейчас. И прошлое, и будущее, а также и настоящее, принадлежат одному и тому же вневременному моменту чистой осознанности.
Согласно калачакре, всё время — или иллюзия его — существует прямо сейчас в более глубоких уровнях ума. Воспоминания и воображение поверхностного сознания открывают лишь часть того, что лежит под ним. Когда йог пробуждает глубинные уровни ума, он начинает сознавать время как одновременное целое, в котором один момент не сменяет другой, поскольку все существуют вместе во вневременном настоящем. Он видит их подобно точкам на вращающемся колесе, которые движутся, но постоянно остаются в поле зрения. Не будет много смысла в утверждении, что одна точка предшествует другой, ведь каждая также и следует за той, которая следует за ней же. Весна приходит после зимы, но и зима приходит после весны, и кто может на самом деле сказать, что из них первое, а что последнее? Хотя калачакра, как колесо времени, и описывает разные циклы, составляющие тибетский календарь и систему астрологии, в действительности, на более глубоком и важном уровне, она символизирует вневременную природу времени, видимого как целое.
Легко говорить про это всё, но осознать это на опыте — совсем другое дело, требующее глубокого прозрения и медитации. В практике внутренней калачакры йог отождествляет ход времени с потоком энергии через своё тело и учится относиться к внешним событиям как к отражениям своих собственных внутренних процессов. Например, рост Луны он представляет как движение и рост белой спермы в своей системе психических каналов. Регулируя таким способом поток энергии, движущий его ум от воспоминаний о прошлом к мыслям о будущем, он приобретает контроль над восприятием времени и осознаёт его пустотную природу — узнаёт его как последовательность мысленных образов, которые не имеют собственного бытия, отдельного от вневременного момента действительного опыта.
Практика иной калачакры использует божеств, чтобы открыть видение этого священного и вневременного внутреннего измерения времени. Например, йог представляет каждый месяц в виде возглавляющего его божества, окружённого примерно тридцатью спутниками — по числу дней в месяце. В результате этого восприятие времени радикально преображается: как конкретное божество, всякий день обретает божественное качество, причастное вечности. Божества времени ведут йога через иллюзии прошлого и будущего к реальности вневременного настоящего. На этом пути он начинает видеть их как разные проявления главного божества калачакры, воплощающего вневременность каждого момента. Через визуализацию этих божеств он на опыте познаёт ту тайну, что прошлое и будущее — лишь разные грани одного времени, которое происходит сейчас. Отождествляясь с божеством, которое управляет ими всеми, он в конце концов сам становится мастером времени.
В течение всей повседневной жизни, даже вне периодов формальной медитации, йог старается ощущать себя главным божеством-покровителем, а мир вокруг себя — мандалой, в которой обитает это божество. Этим он постепенно преображает своё физическое тело в духовное, способное воплотить самый внутренний ум, заключённый в его сердце. В своих визуализациях он производит капли особой энергии, наделённые импульсом к просветлению, которые медленно поглощают и заменяют его плоть и кровь. Этот процесс в конце концов создаёт неразрушимое алмазное тело просветления, в котором йог может освободить свой внутренний ум и пережить пустотность своей истинной природы. После того, как это произойдёт, внешне он может выглядеть прежним, будто он всё ещё состоит из обычной плоти и крови, но внутри он будет полностью преображённым. На высших этапах калачакры он оставляет даже эту визуализацию, божеств и мандалу, и осознаёт своё тождество с изначальным буддой, который за пределом всех форм.
