В конец концов, Карвен вступает в конфликт с самыми уважаемыми людьми города, решающими выяснить, чем же он занимается. Они организуют налет на его дом 12 апреля 1771 г. В ходе этого нападения были открыты некие ужасные тайны, произведшие жуткое и травмирующее впечатление на нападавших. Они решают не рассказывать о них миру, тем более что главный виновник понес заслуженное наказание — Джон Карвен был убит. Его тело в запечатанном свинцовом гробу отдали жене, и оно было похоронено на Северном кладбище в Провиденсе.
В XX в. прямой потомок Карвена — Чарльз Декстер Вард — заинтересовался судьбой предка и начал изучать те же алхимические дисциплины, что и погибший маг. Варду удается раскрыть тайну «главных солей» — элементов, составляющих основу любого организма. Манипулируя с «солями», извлеченными из мертвых тел, действительно можно воскресить любого, жившего когда-либо человека. Вооружившись этими знаниями, Вард сначала находит труп Карвена, а затем и пытается его оживить. Однако вскоре доктор Виллетт получает от Чарльза Декстера Варда странное письмо, где тот утверждает, будто «вызвал к жизни страшного монстра, но сделал это лишь во имя науки. А сейчас во имя жизни человечества и всей Земли Вы должны помочь мне загнать чудовище в те черные бездны, откуда оно явилось»[232].
Отправившись на встречу с Вардом, доктор Виллетт с трудом его узнает. Внешне молодой человек нисколько не изменился, но говорит, используя старинные обороты, и плохо помнит подробности своей жизни. Пытаясь выяснить, что же случилось с его знакомым, доктор проникает в подземелье на месте старого дома Карвена, где Вард ставил опыты. Там Виллетт обнаруживает странные глубокие колодцы, в которых заключены чудовища, возникшие в результат неких экспериментов. На стенах же начертаны заклинания из текстов по черной магии. Одно из этих заклятий, состоящее из двух частей, почему-то крепко врезается в память доктору. Оно звучит так: «ЙАИНГНГАХ ЙОГ-СОТОТ ХИ-АГЕБ ФАИТЮДОГ УАААХ» и «ОГТРОДАИФГЕБЛ-ИХ ЙОГ-СОТОТ НГАХНГАИЙ ЗХРО»[233].
После визита в поместье Виллетт понимает, что старый колдун Карвен сумел вселиться в тело Варда, подчинив его своей власти. Доктор решает встретиться с магом и разоблачить самозванца. В ответ Карвен начинает произносить колдовские формулы, но доктор отвечает вторым заклинанием со стены в подвале. Оно производит на зловещего чернокнижника убийственное действие: «На полу комнаты, там, где за секунду до того находился Джозеф Карвен, теперь лежала лишь кучка легкой, голубовато-серой пыли»[234].
Среди текстов, которые повлияли на роман Лавкрафта, можно отметить роман британского писателя Уолтера де ла Мара «Возвращение», где также идет речь о подмене сущности одного человека другим. В этой книге призрак овладевает телом живого человека, или, как описал это сам Лавкрафт в своем очерке мистической литературы, «в романе “Возвращение” речь идет о душе мертвого уже два столетия человека, которая освобождается из могилы и прицепляется к людям, меняя даже облик жертвы, так что она становится похожей на того, кто уже давно обратился в прах»[235]. Однако, в отличие де ла Мара, Лавкрафта интересует не столько история подмены, сколько тема «запретного знания», вновь, да еще на столь оригинальном материале, прозвучавшая в его прозе. И Карвен, и Чарльз Вард явно вышли за незримые переделы, ограждающие безопасное и полезное научное знание от безумия, таящегося в хаосе.
Впрочем, Лавкрафт ни в коем случае не пытается предложить читателям историю с моралью в конце. Карвен безусловно является негодяем, и автор ни в коем случае ему не симпатизирует. Однако ни его опыты, ни эксперименты Варда не являются принципиально аморальным действом. Это всего лишь рискованная наука, чью опасность порождает сама природа нашей Вселенной, совершенно равнодушной к человеку. Варду просто не повезло — он затеял игру с вещами, ужасной сущности которых не понимал, и это привело его к гибели.
Хотя в образе Чарльза Декстера Варда, как это обычно и бывает у Лавкрафта, отобразились автобиографические черты создателя романа, внешность героя и отдельные эпизоды детства, видимо, были взяты у У. Морана, жившего в особняке Томаса Хэлси, послужившего прототипом дома Вардов. Как и главный персонаж романа, Моран в детстве был очень болезненным ребенком, и его возили в инвалидной коляске, что вполне мог видеть Лавкрафт.
Один, вроде бы совершенно эпизодический момент в «Истории Чарльза Декстера Варда» бросает некоторый свет на представления Лавкрафта о сущности сверхъестественных сил, проявляющихся в человеческой истории. Когда Чарльз Вард читает заклинание, то среди имен в колдовской формуле можно обнаружить вполне обычные семитические имена Бога: «Заклинаю именем Адонаи Элохим, Адонаи Иеговы, Адонаи Саваофа»[236]. При этом заклинание оказывается вполне работоспособными. Несмотря на весь свой атеизм, Лавкрафт, конечно же, не мог не знать, что перечисленные им имена обозначают Бога в иудейской и христианской традиции. Заклинатель же использует их наравне с Йог-Сототом и прочими именами выдуманных и даже демонических сущностей. (Сходная ситуация уже возникала в «Кошмаре в Ред-Хуке», где Томас Мелоун видел надпись, которая якобы «носила очевидное сходство с самыми жуткими заклинаниями, которыми когда-либо вызывали дьявола под крышами безбожной Александрии:
HEL. HELOYM. SOTHER. EMMANVEL. SABAOTH. AGLA. TERTRAGRAMM AT ON. AGYROS. OTHEOS. ISCHIROS.
ATHANATOS. IEHOVA. VA. ADONAI. SADAY. HOMOVSION. MESSIAS. ESCHEREHEYE»)[237].
Объяснен этот момент в романе может быть двояко: либо Лавкрафт в середине 20-х гг. XX в. воспринимал христианского Бога в качестве злого божества, что маловероятно, учитывая неверие, давно ставшее его принципиальной позицией. Либо он планировал расширить пантеон Великих Древних, введя в него божеств различных религий, как исчезнувших, так и продолжающих существовать, имея миллионы приверженцев. В такой интерпретации уже вся история религиозной мысли человечества выглядела бы как одна огромная «ошибка интерпретации» — люди всегда принимали могущественных инопланетян за богов.
Однако, если подобная идея и пришла в голову Лавкрафта при написании романа, впоследствии он от нее отказался. Изобретать собственных богов на страницах книг оказалось интереснее, нежели еще раз показывать, как якобы ошибаются люди, придерживающиеся современных религиозных традиций.
Хотя Лавкрафт и довел «Историю Чарльза Декстера Варда» до конца, результатами проделанной работы он явно был разочарован. Текст показался ему громоздким и старомодным, вряд ли способным кого-либо заинтересовать. Поэтому он отложил его в «долгий ящик», и роман пролежал в архиве писателя до самой его смерти. Издана сокращенная версия «Истории Чарльза Декстера Варда» была лишь в 1941 г., в двух номерах «Уиерд Тейлс».
Впечатляющим финалом, завершившим творческий подъем Лавкрафта, начавшийся после его возвращения из Нью-Йорка в Провиденс, оказался рассказ «Сияние извне». (На русский язык название также переводилось как «Космический цвет» и «Цвет из иных миров».) Это произведение относится к числу наиболее литературно совершенных и, пожалуй, является самым пугающим во всем лавкрафтианском наследии. Сам Лавкрафт хорошо осознавал художественную силу «Сияния извне» и очень ценил этот рассказ, относя его к числу своих несомненных удач.
Мрачная атмосфера рассказа начинает нагнетаться с первых его строк, ставших почти хрестоматийными: «К западу от Аркхэма высятся угрюмые кручи, перемежающиеся лесистыми долинами, в чьи непролазные дебри не доводилось забираться ни одному дровосеку. Там встречаются узкие лощины, поросшие деревьями с причудливо изогнутыми стволами и столь густыми кронами, что ни одному лучу солнца не удается пробиться сквозь их своды и поиграть на поверхности сонно журчащих ручьев. По отлогим каменистым склонам холмов разбросаны древние фермерские угодья, чьи приземистые, замшелые строения скрывают в своих стенах вековые секреты Новой Англии. Там повсюду царит запустение — массивные дымоходы разрушены временем, а панеллированные стены опасно заваливаются под тяжестью низких двускатных крыш»[238].
