– Сколько на тебе недостачи?

– Два миллиона с копейками, – мрачно и не сразу ответила она.

– Как два?! Было же шестьсот тысяч?!

– Ага, было. Две недели назад. А в субботу он меня вызвал и заявил, что у меня в отделе недостача – два лимона. Ты представляешь? Крыса такая. – Нечаянно назвав так директора, Настя на мгновение запнулась. – Я ему говорю: «Все, что у меня ваши друзья берут, я записываю. Там нет на два миллиона. Могу показать вам записи». Он мне говорит: «Покажи». Я, как умная, принесла, ткнула его носом в бумажку. А он отвечает: «Ну вот что, не будь дурочкой, порви эту писульку и больше так не делай». Ну, я и заткнулась. А что я могла сказать против? Он ведь плевать хотел на то, сколько у нас товара берут его дружки. Недостачу делит на всех. Самым тихим девчонкам он приписывает побольше. Тем, кто может огрызнуться, как я – немножко поменьше. Если бы я только за себя расплачивалась… Чтобы покрыть такую недостачу, мне нужно полтора месяца бесплатно отработать. А за эти полтора месяца опять что-нибудь натикает… Получается, что я там застряла навсегда.

– Вот гад, – сочувственно сказал Витя. – Ну, подожди, я кого-нибудь найду… С ним поговорят.

– Ты мне это уже сколько обещаешь… Нет, никого ты не найдешь. У них масштаб не тот. Меня с грязью смешивают, надувают, я у них вроде рабыни… А ты ни черта не сделал в мою защиту. Знаешь, честно говоря, я думала, что ты посмелее.

Витя вздернул брови:

– Ладно, хватит демагогию разводить! Тут дело не в смелости. Если бы надо было ему рожу начистить, я бы это сделал. Но он не из нашей группировки. Я вообще понять не могу, кто такой твой директор. Однако дружки у него солидные, это верно. Ну, побью я его вечером после работы. Ну, предположим, это подействует. Он тебя уволит. А дальше что? Хочешь найти мой труп в подъезде?

Она отмахнулась:

– А если хочу?

– Тогда возникает вопрос – зачем мне ради тебя рисковать?

Они молча доели суп. Настя сунула Мартыну яблоко и выпроводила его из-за стола. Вскоре в комнате раздался шум, что-то покатилось, ударилось о стену. Витя поморщился, но ничего не сказал.

– Знаешь, – Настя встала и собрала со стола посуду. – Я, кажется, видела, кто его подорвал.

– Это как? – забеспокоился Витя.

– А вот так. Я же всех их наперечет знаю. Всех, кто у нас даром отоваривается. И их самих, и их машины. Понимаешь, сегодня, когда я его через витрину увидела, сразу удрала. В общем-то мне все равно – даже если этот гад у меня ничего не возьмет, мне чужие долги припишут. Но я просто видеть их уже не могу. Пошла в подсобку, будто бы покурить. Стояла там в предбанничке, где продукты грузят. Дверь на улицу была открыта. Только зажгла сигарету – вижу, к нам подъезжает еще одна их машина. Правда, кто там за рулем был, не видела – стекла затонированы намертво. Один блеск. Но машину-то я знаю, даже номера помню.

Витя слушал молча, с таким отсутствующим выражением лица, что ей захотелось оборвать рассказ. Было такое впечатление, что ему ее рассказ ничуть не интересен. Она сдержалась и продолжала:

– Потом я вернулась в зал. А там никого уже нет. Ни первого, ни второго, который только что приехал. Я, помню, еще удивилась, что второй так быстро отоварился. Я этого борова знаю, он обжора… Только встала за прилавок – за окнами ка-ак грохнет! Я тогда ничего не сообразила, вместе со всеми пригнулась. И только потом до меня потихоньку стало доходить. Пока первый был у нас, его тачку заминировали. А где же был второй? В магазине не заходил – я там поспрашивала девчонок. Все говорят – никого перед взрывом больше не было.

– И ты решила, что это он сделал?

– А кто, если не он?

Витя усмехнулся:

– Дурочка, совсем необязательно, чтобы это сделал он. Во-первых, зачем ему так светиться? Ведь его и правда мог кто-то заметить, опознать. Наняли бы шестерку или кого-то со стороны. Во-вторых, машину могли подпортить и раньше. Может, ее не минировали. Может, бензобак пробили? Вот и рвануло.

– Ну, а в-третьих у тебя нет? – рассердилась она.

– Есть и в-третьих. Он мог просто ехать мимо.

Этот довод ее просто убил. В самом деле, никому не запрещено проезжать мимо их магазина, даже если это местные авторитеты. Вечер завершился у телевизора, потом долго укладывали спать Мартына. Он никак не желал лежать головой на подушке. Куда интереснее было колотить ее ногами, гоняя по всей постели. Давно уже был погашен свет, и Настя почти уснула. Как вдруг ее выбросил из сна тихий голос:

– Ты только не вздумай рассказывать об этом ментам. Слышишь?

Она повернулась:

– Ты-то чего боишься?

Витя ответил, что он боится только за нее. Что у Насти язык без костей, а сама она – без тормозов. Ляпнет, что не надо, а потом он, Витя, будет ее хоронить. Проезжал мимо тот мужик из мафии или нет – никого не касается.

– Я ведь не сошла с ума, – еле слышно отозвалась Настя. – Я буду молчать.

А на другой день началась катастрофа. Именно началась, а не случилась. Потому что разворачивалась неторопливо, постепенно. К магазину с утра подъезжали знакомые машины. Одна за другой. Один за другим в магазине появлялись «покупатели». Они не просто брали – они опустошали. Наконец продавщица из вино-водочного не вытерпела и расплакалась прямо за прилавком. Она плакала, а «покупатель» смотрел на ее искаженное лицо с едва заметной ухмылкой. Девушка убежала в подсобку, рванула дверь кабинета Ванессы:

– Я больше у вас не работаю! Увольняйте меня немедленно!

– Тише, дорогая, – Ванесса вдруг встала, чего раньше никогда перед продавщицами не делала. – Сядь, успокойся. Давай, выпей валерьянки.

– Сегодня меня просто ограбили! Полтора ящика водки! Коньяк, вплоть до «Хеннеси»! Джина две бутылки! Это за два часа! Черт знает что! Ванесса Андрониковна, это же беспредел!

– Не ори, – почти ласково посоветовала та. – Сама подумай – им надо сделать поминки?

– А я при чем?

– Я тебе даю слово, что уволишься через неделю.

– Нет! Сейчас!

Ванесса пожала плечами, теперь она тоже начала ухмыляться. Доброжелательный тон исчез.

– Паспорт, трудовую и санкнижку я тебе не отдам. Никто тебя еще не увольняет.

– Я без паспорта уйду! Лучше штраф в ментовке заплачу, чем бесплатно работать! Подавитесь вы моим паспортом!

– Дура, что ли? – удивилась Ванесса. – Я твой паспорт порву и выброшу. Мне он не нужен.

– А вы вообще не имели никакого права у меня паспорт отбирать!

– Ты согласилась на это, когда тебя сюда приняли, – напомнила Ванесса.

Ответить было нечего. Действительно, когда в этот магазин принимали новую продавщицу, все ее документы, вплоть до паспорта, брались в залог. Девушка их больше в глаза не видела. Не помогало ничто – ни просьбы, ни угрозы. Девушки врали напропалую, чтобы выручить свои документы. Одна говорила, что ей нужно выходить замуж, паспорт необходим для ЗАГСа. Другая прописывалась к мужу. Третья собиралась лечь на операцию. Ванесса стояла насмерть – паспорт вернется к владелице только после увольнения. А как насчет увольнения? Ради бога. Только сперва продавщица должна покрыть недостачу. Тогда и паспорт получит.

Из этого замкнутого круга вырывались только двумя путями. Первый путь – действительно уйти, бросив документы. Сделать новые. И получить порцию угроз уже от самого директора магазина. Тот обещал таким беглянкам найти их и передушить. Ведь получалось, что они грабили магазин! Второй путь был долгим и нудным. Работать, умолять, чтобы уволили, просить зафиксировать недостачу на определенной цифре… В конце концов, все же увольняли. И девушка пулей вылетала из магазина – с синяком на душе. На всю жизнь. Был еще и третий путь, которым пока никто не мог воспользоваться. Принести директору наличные деньги для покрытия недостачи. То есть предоставить ему буквально ограбить себя. Но для этого ни у кого не было свободных денег. Да и рука не поднялась бы отдать.

– Во всяком случае, вы меня больше не увидите! – крикнула продавщица, срывая с себя голубой халатик. – Нате, подавитесь! Сами за прилавок идите!