На площади то и дело останавливались туристические автобусы. Настя рассматривала старух и стариков в белых штанах, громогласных школьников или студентов и по говору пыталась определить их национальность. Она поняла одно – выбор огромный.

– А что они все сюда ездят? – спросила она Влада.

– Тут же парфюмерный рай, – пояснил он. – Можно приехать на фабрику и купить какой-нибудь аромат. Какой угодно. Они торгуют запахами по всему миру. Создают их и продают разным крупным фирмам, а те уже дают свое название. «Шанель», к примеру, или «Коти». Не в Париже ведь растут розы или там жасмин. Здесь. Тут даже музей парфюмерии есть.

Лера безмятежно кивала в такт его словам. Дымок ее сигареты медленно плыл в неподвижном вечернем воздухе. Потом она слегка повернула голову, подняла глаза… Настя сидела прямо перед ней и потому не видела, на что теперь смотрела Лера. Но было ясно – та кого-то или что-то увидела.

– Ты что? – Настя обернулась, но не заметила ничего подозрительного. Когда она опять взглянула на подругу, та быстро раздавила сигарету в пепельнице. Движения у Леры опять стали нервными, взгляд – затравленным и усталым.

– Ничего, – ответила она. – Голова заболела. Наверное, от вина.

Но Настя была уверена, что вино тут ни при чем. Влад пожал плечами:

– Не заводись, Лерка. Зачем портить такой вечер… Я закажу тебе еще кофе, и голова пройдет.

– Какой вечер я порчу, ты мне скажи, какой такой святой вечер?! – Лера все больше повышала голос. На них уже оглядывались за соседними столиками.

– Убавь звук, – прошипел Влад.

– Я сыта тобой по горло! – теперь Лера почти орала.

Влад вскочил:

– Истеричка! Кошка драная! Настя, идем! Идем отсюда!

Настя растерянно поднялась из-за стола, с сожалением покосившись на недоеденный яблочный пирог. А Лера уже уходила от них по площади, резко клацая каблуками. Она не оборачивалась. Влад на минуту задержался, чтобы расплатиться с официантом, и догнал девушек уже возле припаркованной на боковой улице машины. Лера рванула дверцу и уселась на переднее сиденье. Настя робко села сзади. Влад все еще стоял рядом. От ярости он не мог говорить и только шипел:

– Какого черта! Какого черта!

– Ты едешь или остаешься? – спросила Лера. – Если ты что-то здесь забыл – отдай ключи от машины.

Влад швырнул на сиденье ключи, повернулся и ушел. Девушки сидели молча. Настя предпочитала подождать, когда подруга остынет. Может быть, тогда она сама что-то объяснит. Но Лера пересела за руль, включила зажигание и медленно, неуверенно двинулась с места. Чтобы выбраться из переплетения узких средневековых улиц Граса с односторонним движением, ей понадобилось минут двадцать.

Насте казалось, что они постоянно возвращаются на одно и то же место. Но это, видимо, было не так – фары «Рено» осветили ряд пальм у обочины, дорога стала шире, превратилась в шоссе. За городом Лера прибавила скорость.

– Как он вернется домой? – Наконец решилась открыть рот Настя.

– На такси вернется. Ничего с ним не случится, – резко ответила та.

– А с чего это ты так завелась?

– Отстань! – Лера включила фары дальнего света.

– Ты же всех встречных водителей слепишь! – возмутилась Настя. – Еще не стемнело, выключи.

– Замолчи, зараза, а то я выброшу тебя в кусты! – Голос подруги истерически зазвенел. – Для тебя это будет самое лучшее!

После этого обещания Настя замолчала, хотя и не поняла, почему кусты для нее – самое лучшее. Лера так гнала машину, что домой они попали минут через пятнадцать, включая извилистый путь по гравиевой деревенской дороге. Проходя по двору, Лера пнула шезлонг, тот перевернулся. Рыжий пес выскочил встречать хозяев и едва не получил такого же пинка. Но за него вступилась Настя:

– Да собака-то чем виновата?! Стерва ты и есть стерва! Как он еще тебя терпит?!

Она имела в виду не пса, а Влада. Лера хлопнула кухонной дверью так, что звякнуло стекло в окне. Настя вернулась к шезлонгу, поставила его на прежнее место, уселась. Ночевать она решила здесь, во дворе, и порадовалась по этому поводу, что находится в благословенном Провансе, а не в Подмосковье. Пес, видимо, решил составить ей компанию и примостился рядышком. Несколько раз вздохнул, щелкнул зубами, поймав у себя на спине блоху, свернулся калачом и затих.

На кухне загорелся свет. Сквозь незашторенные окна Настя видела, как Лера ходит из угла в угол, судя по всему, отпинывая со своей дороги разные предметы. Потом Лера нагнулась, на миг исчезла из поля зрения и выпрямилась уже с котом на руках. Прижалась к нему щекой, остановилась, глядя в окно – прямо на Настю. Хотя, конечно, не могла ее видеть в темноте. Настя закрыла глаза и решила ни за что не идти, если Лера ее позовет. Она ждала минут пять, не меньше. Когда она решила, что дальше ждать глупо и открыла глаза, на кухне уже было темно. Зато кусты жасмина с боковой стороны дома осветились – видимо, Лера поднялась на второй этаж и зажгла свет в спальне. Спустя некоторое время Настя услышала далекий шум машины. Шум приближался, и она стала различать даже, как хрустит гравий под колесами. «Это вернулся Влад», – подумала Настя. Она не ошиблась – вскоре хлопнула дверца, машина уехала. Скрипнула калитка – во двор кто-то вошел. К тому времени уже наступила ночь – темная, хоть глаз выколи. Настоящая южная ночь с тысячью мохнатых звезд, которые совсем не давали света.

Настя даже не пошевелилась в своем шезлонге, она затаила дыхание, когда Влад прошел мимо. Это был он – она узнала запах его туалетной воды – этот резкий цитрусовый запах чуть не испортил ей аппетит в ресторане. У нее возникла шальная мысль – заорать ему в ухо, когда он приблизится к ней. Как бы он подскочил! Но она сдержалась. Зато ее чуть не выдал пес – услышав шаги, он приподнял голову, встал и сонно гавкнул.

– Тузик, фу… – услышала она негромкий голос Влада. Судя по голосу, он уже был у дверей кухни. – Фу, я сказал! Штаны испачкаешь!

На кухне снова зажегся свет, но тут же погас. Настя тихо смеялась в темноте – надо же додуматься, назвать чистокровную французскую дворнягу Тузиком… Но вскоре ее отвлекли от этих мыслей. В доме явно что-то происходило. Загорелся свет над кухней, там в окне показался Влад и тут же исчез. Осветились кусты и с другой стороны дома.

«Они везде включают свет, – поняла Настя. – Гоняются друг за другом, что ли?» Наконец опять осветились кухонные окна. В доме гремели голоса – Влад и Лера переругивались. «Ну, точно, сейчас подерутся, – подумала она. – Ну нет, в дом я не вернусь. Очень нужно соваться между двумя любовниками в такой момент. И вообще, к черту все это. Попрошу у Лерки обратно свой билет на самолет и денег, чтобы добраться до Парижа. Присоединюсь к группе. Адрес гостиницы у меня есть. Отдохну там одна и спокойно вернусь в Москву. Может, и вправду меня никто не ищет? А вот мне-то нужно искать работу…»

Она уже вся ушла в мысли о Москве, как вдруг голоса стали громче. Открылась кухонная дверь, и во двор упал длинный прямоугольник света. Правда, Настин шезлонг в этот прямоугольник не попал, она осталась в темноте. На пороге стоял Влад и, отвернувшись назад, говорил:

– Идиотка, больная, придурочная! Чего ты добилась?! Где она?!

– Понятия не имею, – глухо ответила Лера. – Я привезла ее с собой.

– Ищи! Что ты стоишь, чучело?! – Влад, судя по всему, был на пределе.

«Из-за меня столько шума, – удивилась Настя. – Конечно, они поступили со мной по-свински. Особенно Лерка. Подруга, называется». Она с любопытством слушала перебранку, совершенно не собираясь появляться на свет и мирить влюбленных.

– В доме ее нет, – это опять заговорила Лера. – Я везде смотрела.

– Настя! – негромко позвал Влад. Он сделал несколько шагов по двору. – Настя!

– Не ори, сумасшедший! Тебя уже в Ницце услышали, – на пороге возник силуэт Леры.

– А ты что предлагаешь? – бросил тот. – Смеяться от радости?

– Закрой дверь. Она сама придет. У нее нет денег, чтобы уехать.

«И в самом деле, – подумала Настя. – Денег у меня – ноль целых, ноль десятых. Все капиталы у Лерки. Я, дура, отдала ей и свои гроши, она сказала, что у нее будут целее. И совестно мне было ничего ей не дать – она же меня везде возила, кормила, одевала… Блин, вот попала! А без денег я тут не человек… Даже бутерброд себе купить не смогу. Даже билет на автобус. А контролеры тут злые как собаки. Зайцем не проедешь. Что делать-то?»