Литмир - Электронная Библиотека

– Кто?

– Ладно, Анька, потом… Кстати, передай Настьке, что ее сумка у меня.

– Ой, правда? Ну, ты молоток! А то наша именинница уже носом хлюпает. Сходили, называется, отметили… Нинк, а правда, ты где сейчас?

– Домой еду.

– В такси?

– Нет… Меня подвезут.

– Да кто, кто подвезет-то?

– Ну, парень один… Все, Ань, у меня батарея садится…

Нина торопливо нажала на кнопку отбоя, сунула телефон в кармашек сумки.

– Одному парню хотелось бы знать, в какой стороне твой дом, – насмешливо проговорил Никита, полуобернувшись к ней. – У одного парня вообще-то бензин почти на нулевой отметке.

– Ой, извини… Мне на Слободскую надо…

– Это где?

– В старой части города, за мостом, где торговый центр «Янтарь»…

– У-у-у… Ничего себе, глухомань… На такие расстояния мой альтруизм не запрограммирован.

– Ну, я не знаю… Тогда на автобусной остановке высади, что ли…

– Какой автобус в два часа ночи?

– Ничего, я такси поймаю. Или частника.

– Да ладно, расслабься, шучу я… Отвезу, конечно. Если опять же на полосатую дубинку не нарвемся.

– В смысле? Это на гаишников, что ли?

– Ага. Они сейчас любят ночами на охоту выходить. Им план повысили на выявление лишних промилле за рулем. За каждый лишний промилле – рубль к зарплате.

– А ты что, пьяный? – обернулась к нему испуганно Нина.

– Нет, что ты. Я трезв как стеклышко. Мы же с тобой из консерватории едем, одухотворенные скрипичным концертом Сибелиуса.

– А, ну да… А ты много пил там, в клубе?

– А ты?

– Мы только шампанское… Немного…

– Ну все, значит, договорились. Как гаишника увидим, сразу местами меняемся.

– Но я не умею… Я вообще ни разу даже за руль не держалась…

– Слушай, откуда ты такая взялась, а? У тебя что, совсем с юмором плохо?

– Но ты же сам… Про гаишников… А вдруг и впрямь поймают? Тебя прав лишат, да?

– А что ты предлагаешь? Машину бросить? Вообще-то, знаешь, я так и хотел… Я ж парень до тошноты правильный, чтобы пьяным за руль – ни-ни. Думал, оставлю на ночь в том дворе, возле клуба, а утром заберу. А тут такой форс-мажор с неформатом! Кто ж знал, что ты в клубе драку затеешь?

– Да я ж тебе объясняю, не затевала я ничего…

Нине и самой не понравилось, как слезно-пискляво прозвучали ее слова. Сейчас опять скажет, что у нее с юмором плохо… Вон как глянул насмешливо. Эх, Аньку бы сюда с ее острым язычком! Живо бы поставила на место этого смешливого сноба! Ну почему, почему она не умеет, как Анька? Почему голова сама по себе от смущения в плечи втягивается, а язык не те слова лопочет? Лучше уж совсем не разговаривать, к окну отвернуться…

– Эй… Обиделась, что ли? Это вместо того, чтобы доброму дяденьке спасибо сказать?

– Спасибо, добрый дяденька.

– Ладно. Будем считать, принято. Теперь давай знакомиться. Положено же спасенным знать своих героев по имени? Меня Никитой зовут.

– А я – Нина…

– Нина? – переспросил он удивленно.

– Ну да… А что?

– Да так… Ничего. Хорошее имя – Нина. А главное, редкое.

– Опять шутишь, да?

– Нет, почему?.. И впрямь хорошее имя… Нина. Сейчас редко такое встретишь. Что-то из моды сороковых годов, правильно? Тогда, мне бабушка рассказывала, всех поголовно называли Нинами, Зинами и Тамарами. Очень круто считалось. А сейчас круто звучит – Инна. У нас девчонка в группе учится – Инна, так она прямо тащится от своего имени! А по сути – только буковки переставить… Нет, мне определенно нравится – Ни-на!

Никита повернулся, глянул Нине в лицо заинтересованно. И улыбнулся вдруг широко:

– А ты и сама ничего, Нина… Прикольная. Волосы-то свои или крашеные?

– Свои, конечно! – произнесла она с неожиданной гордостью, привычно откинув светлые пряди за спину.

Волосы у нее и впрямь были хороши – от природы нежно-платиновые. Помнится, воспитательницы в детском саду так и называли ее – Ниночка-яичко… Редкий, между прочим, подарок такие волосы. Да к тому же длинные и густые. Наклонишь голову – падают на щеки прямыми прядями. И никаких легкомысленных челочек придумывать не надо. И причесок модных наворачивать.

Да, волосы хорошие, а лицо так себе, с мелкими невразумительными чертами. Если не подмазать, будто и лица нет. Чистый лист бумаги, а не лицо. А с другой стороны – рисуй на этом листе, что хочешь… Вот и насобачилась рисовать, что ж делать-то? Подводкой ровную линию провести, чтоб рука не дрогнула, тушью ресницы подмазать – утренняя обязательная процедура, выполняется почти на автомате. Когда глаза есть, уже и лицо есть. Пусть обыкновенное, но все же лицо.

– Эй, штурман, не спать! – весело скомандовал Никита. – Показывай, куда ехать, я этот район не знаю…

– Да, да, – Нина встрепенулась неловко, вгляделась в ночную темень, разбавленную жидким светом фонарей: – С моста сразу резко направо, потом все прямо. А потом в переулок, я покажу.

До родного переулка не доехали совсем немного, машина задергалась, Никита едва успел съехать на обочину. Тихо чертыхнулся – видимо, все-таки бензин закончился. Слегка ударив ладонями по рулю, отвалился на спинку сиденья, в изнеможении закрыв глаза. Нина сидела, съежившись, чувствуя себя виноватой.

– Может, такси вызовешь? – проговорила она жалобно, глядя в лобовое стекло. – А машину здесь на ночь оставишь. Завтра утром заберешь…

– Ну да… Больше мне делать нечего, как туда-сюда мотаться. Тем более до утра совсем немного времени осталось. Я уж лучше в машине пересижу. А ты домой иди… Далеко идти-то? Может, проводить?

– Нет, недалеко. Два шага. Вон мой дом, в начале переулка. Но мне… неудобно как-то.

– А чего тебе неудобно?

– Ну… как я тебя здесь одного оставлю?

– Так не оставляй. С собой возьми. То есть пригласи на чашечку кофе, в лучших традициях романтического знакомства. Ну, или чего еще там… Какао с чаем. У тебя есть какао с чаем?

– Да все у меня есть. Только…

– Что? Папа с мамой ругаться будут?

– Нет, не будут. Их вообще дома нет.

– О! Так чего ж мы тогда сидим, время теряем?

– В каком смысле?

– Да в обыкновенном, в каком! Странная ты какая, ей-богу. Или думаешь, я маньяк и примусь тебя на части рвать?

– Нет. Не боюсь.

– А чего тогда? Какао с чаем жалко?

– Да ну тебя.

– Тогда пошли?

– Что ж, пошли…

Она и сама от себя не ожидала такой прыти. Привести в дом незнакомого человека, да еще ночью! Просто верх сумасбродного легкомыслия! Но опять же, если с другой стороны посмотреть… А что такого? Она ж не виновата, если ситуация так сложилась. И с дракой этой, и со спасением, и с бензином, который все-таки закончился. Не могла же она после всего его на улице ночью бросить!

На всякий случай Нина позвонила в дверь – вдруг родители вернулись? Они бы уж точно явление ночного гостя не одобрили. Нет, за дверью была тишина. Нина открыла, махнула Никите рукой – заходи…

– А ты зачем в дверь звонила? – почему-то шепотом спросил Никита, переступая порог. – Что, родители могут вернуться в любой момент?

– Нет… Они сегодня в саду ночуют.

– В саду? В каком саду? – удивленно уставился Никита.

Она тоже в первый миг удивилась несуразности вопроса – в каком саду, главное! В обыкновенном! В коллективном садовом товариществе! Но в следующую секунду вдруг призадумалась. Послышалась в Никитином удивлении какая-то уничижительная нотка. Нет, ну не с Марса же он свалился, в самом деле? Не знает, что вложено в понятие «сад»? А может, и впрямь не знает? Может, он вообще из другого мира, в котором не бывает коллективного садоводческого товарищества?

А если вдуматься, действительно нелепо звучит – «ночуют в саду». Так и видится смешная романтическая картинка, как лежат папа с мамой на земле под лунным небом, а над головами – цветущие ветки яблонь и груш.

– А, я понял! Это на даче, наверное, да? – радостно догадался он. – Они сегодня ночуют на даче?

– Ну… Можно и так сказать.

Она пожала плечами и почему-то смутилась. Хорошо, что сам догадался. А иначе пришлось бы объяснять, что такое «коллективный сад» и чем он от дачи отличается. Да разве это можно назвать дачей? Фанерный сарайчик на шести сотках в окружении картофельных и луковых грядок да навозная огурцовая грядка и теплица, сделанная из горбыля, вывезенного кем-то на свалку. Ладно, пусть будет так – на даче. По крайней мере красиво звучит.

8
{"b":"189636","o":1}