Но эта ночь побила все рекорды. Каменный особняк прогрелся окончательно и теперь просто пышил жаром. Я могла бы наколдовать себе в комнате микроклимат, но меня попросили по возможности воздерживаться от проявления магии, дабы не привлекать ненужного внимания. Поэтому мне оставалось только задыхаться от жары, злиться и записывать новые заметки про эльфов в свою долговую книгу. Открытые окна уже не приносили долгожданной прохлады, на улице ветер не шевельнул ни листочка.

Нет, это что-то невыносимое!… Я так тепловой удар заработаю. Выйти на улицу что ли?…

Я поплелась вниз по ступенькам. Высунувшейся, было, навстречу мне домоправительнице с вечными моральными замечаниями, был обещан финал жизни в шкуре выхухоли, и что-то икнув, та быстро исчезла за дверью. Край покрывала, что я тащила за собой, настойчиво цеплялся за все кусты, но это не мешало мне двигаться вперед.

"Если что, лягу прямо в саду, и пусть этим остроухим будет стыдно", — мрачно размышляла я.

В романтических балладах главная героиня при свете луны должна была обнаженной кинуться в озеро, где ее уже ждал пылкий кавалер, который наверняка, этим сидением в воде все ценное у себя уже отморозил, дожидаясь, пока до девицы дойдет, чего от нее ждут читатели.

Я бы тоже нырнула в любой водоем, будь он хоть с лягушками, хоть с кавалерами, но ничего подобного здесь не наблюдалось. Из всей воды были только фонтаны, в которых я могла разве что вываляться, настолько они были мелки.

Выбрав себе фонтанчик с низенькими бортиками и с незатейливой струей воды бьющей из центра, я сняла халат и блаженно растянулась по мраморному дну. Может здесь и остаться ночевать? Потом как-нибудь объясню госпоже Хитоми почему ее подарок, шелковое неглиже, в таком плачевном состоянии. Если бы могла чем-то голову подпереть, чтобы не захлебнуться — осталась бы. А все-таки хорошо!… В такие моменты забываешь обо всех неприятностях и проблемах. Есть только этот миг, только эти ощущения и только одно желанье — продлить блаженство, и пусть весь мир подождет!…

Но мир вовсе не намеревался давать несчастной уставшей волшебнице передышку… По голове и лицу ударило приливной волной, я открыла глаза и напряглась. Послышалось осторожное цок-цок-цок… Тишина… Потом снова цок-цок… Кто-то протяжно фыркнул, и меня буквально подбросило вверх. Я отпрянула в сторону, уже складывая руки в атакующий жест, и охнув, резко развела их стороны, чтобы не успеть сотворить заклинание.

В трех-четырех локтях от меня стоял единорог… Тот самый белоснежный, с обломанным рогом…

— Как ты сюда попал? — прошептала я, не веря собственным глазам.

Он склонил голову набок, глядя меня большими лиловыми глазами, потом вытянул шею и раздул ноздри, как бы принюхиваясь к ночному воздуху.

Я зашевелилась и подалась вперед. Единорог моментально насторожился и навострил уши, потом наклонил голову и несколько раз угрожающе ей тряхнул.

— Ну что ты?!… Тише-тише!… - постаралась я его утешить. — У меня и в мыслях нет ничего плохого. Просто хотела узнать: нужна ли тебе помощь?

Единорог, естественно, молчал, лишь изредка дергал ушами, проверяя, не подкрадывается ли коварный враг сзади.

— Тебя друиды, наверное, обыскались?… А ты здесь! — продолжала меж тем я. — Может тебя как-то к ним переслать?

Раздалась предостерегающее ржание.

— Ладно-ладно!…- замахала я руками, отодвигаясь и осторожно выходя из фонтана. Мой нежданный сосед слегка отпрянул назад, но, увидев, что я села и замерла около бортика, успокоился и принялся бродить по воде.

Тебя бы вычесать, как следует, красавец, от репьев и старых листьев. Копыта почистить, гриву с хвостом расчесать, да и бородку тоже. Странно, раньше я считала, что борода у самцов-единорогов придает им схожесть с козлами и потому, никакого восхищения такие создания вызывать не могут.

— Я ошибалась!… Ты — изумительное создание!

Все от ушей до копыт вызывало восхищения. Я никогда не была обожательницей лошадей, наверное, потому, что в наших конюшнях всегда их содержалось их около двух десятков разных пород и мастей. Мой дедушка Марий был заядлым любителем скачек. Нет, он не ставил на лошадей, он их выращивал и тренировал, даже выводил новые породы именно для бегов. Сейчас этим занимается мой дядя Широн. Новых пород он не создал, но прибрал к рукам многие ипподромы страны. Так что я с детства слышу об экстерьере, окраске тела или копытного рога, аллюр, галоп и так далее…

Хоть красоту лошади определяют ее формы (экстерьер), гармония движений… Но первое, что мне всегда бросается в глаза — это масть. Вот и сейчас любуюсь переливами на шкуре единорога. Белый цвет вообще большая редкость… Настоящий белый без всяких темных подпалин на ногах и животе, без потемнений на морде… Вспомните, видели ли вы таких?… Вот то-то и оно… А этот еще был особенным оттенком, муаровым (с волнистым отливом). Грива (то, что осталось), хвост и фризы тоже были волнистыми с серебряным отливом, а вот обломок рога был чисто белый, без всяких примесей. Про себя, я стала звать единорога Изумитель, по первому восклицанию, которое он вызывал.

Не знаю, сколько я так сидела, но одежда и волосы уже почти просохли, и захотелось спать.

— Мне пора, — сказала я единорогу, — если захочешь, приходи завтра ночью. Пообщаемся.

Тот поднял морду от воды и протяжно фыркнул, а потом насторожился, дергая ушами. Я тоже прислушалась… Действительно кто-то идет, видать не мне одной так жарко. Надо халат накинуть, а то вдруг мужик, еще слюной захлебнется. Ветки шевельнулись и к фонтану, что-то ища под ногами, вышел Эрвиан. Скорее всего, он искал порученный охране объект, меня, и шел по моим следам, благо я столько веток покрывалом наломала.

Единорог всхрапнул и, взбив ногами воду, выскочил из фонтана.

Эльф вздрогнул, как очнулся от сна, и настороженно огляделся. Первым его внимание привлек, конечно, Изумитель, а уж потом моя скромная персона.

— Единорог?!…- не поверил он своим глазам. — Откуда он здесь?!- и повернувшись ко мне, с гневом спросил:- Ты притащила?

— Ага, за пазухой, — «призналась» я. — Отойди, сейчас еще дракона выпущу полетать.

Он, было, отшатнулся, не поняв шутки, но, услышав мое хихиканье, одарил меня еще более озлобленным взглядом.

— Веселишься?! Ну, повеселись, повеселись… напоследок, — и, развернувшись, хотел уйти.

Единорог таких резкостей не выдержал и ускакал.

— Ты зачем приходил-то? — окрикнула я Эрвиана, ничуть не смущенная враждебным тоном. — Предупредить или пригрозить?

— Очень мне надо на тебя силы тратить, — огрызнулся тот, не поворачиваясь лицом.

— А ты точно тот самый эльф, которого я встретила на стрельбище, и который сопровождал меня на фуршет?

Он чуть повернулся, бросая на меня недовольный и в тоже время недоумевающий взгляд. Я поспешила пояснить:

— Это к тому, что раньше ты при моем приближении ядом не плевался. Так что изменилось? Вряд ли я могла обидеть тебя своим отсутствием за прошедшие полторы недели. Ну, если, конечно ты не из ордена…

— Да как ты посмела?!!- перебил он меня, делая два шага ко мне и сжимая кулаки. — Я не опозорю свою семью и всегда буду верен принцу Оссолоэту и короне!

— Тогда тем более не понимаю! — в чувствах другого я бы не стала копаться, но это — брат магистра Керля и наверняка, его странное поведение сильно огорчает моего наставника.

— А тут нечего понимать… Просто ты… мне не нравишься!

— Конечно, я — не Небесная Дева, но не настолько же плоха, чтоб при первом же знакомстве захотеть убить. Да и в доме госпожи Хитоми, я не замечала с твоей стороны особой антипатии. И вдруг такой холодный прием…

— А ты восторгов и сантиментов ожидала?… Хватит с тебя и моего братца!

— Ты ревнуешь что ли? — не подумавши, брякнула я.

Эрвиан весь аж побагровел от злости, даже в темноте стало заметно, пару раз пытался, что-то сказать, но получались лишь отдельные бессвязные звуки. Так реагировать можно лишь на точное попадание в больное место.