Потом я подумала о времени, которое мы с Хейли провели вместе. Забытые мною события, утраченные воспоминания, которые я хотела бы вернуть. Я чувствовала, что мы легко могли бы возобновить прежнюю дружбу. Нам всегда было легко вместе, мы смеялись, подшучивали друг над другом, и только благодаря ей я смогла пережить школьные годы чудесные.

Мы с ней были хорошими друзьями, я это знала. И я поверить не могла, что она до сих пор увлечена тхэквондо. Я чувствовала себя виноватой, что забросила игру на фортепиано. Это произошло не от недостатка желания, черт, да я до сих пор хотела научиться. У меня было пианино, и время от времени я садилась побренчать на нем. Было забавно и весьма приятно осознавать, что я могу своими руками произвести на свет нечто прекрасное. Но по-настоящему я научилась играть лишь ту песню, которой учила меня Хейли.

Я улыбнулась, нашла скамейку и уселась на нее, отпустив Бунзена побегать по травке.

Я до сих пор знала эту песню, до сих пор ее играла. В общем, я очень хорошо ее играла. Когда ты знаешь только одно произведение… ну, как говорится, играй то, что ты знаешь.

Со вздохом я посмотрела на маленькую детскую площадку. Посередине возвышалась песочница – всегдашний детский рай. Я вспомнила, как мы с Крисом играли в песочнице у нас на заднем дворе.

Почему мы с Хейли так отдалились друг от друга? Наверное, просто из-за нашего возраста и разного образа жизни. Она уехала после окончания школы, а мне оставалось еще год доучиваться в Винстоне.

Мама всегда говорила, что если у человека есть хотя бы один настоящий друг, его можно считать счастливым. С Трейси мы не общались уже многие годы, да и с однокурсниками тоже. Равно как и с бывшими девушками. Так что, Эйрин была права? Закончится тем, что я останусь совсем одна? Буду искать утешение в работе? Я этого хотела? И можно ли что-то изменить? Я знала, что нам с Эйрин не суждено быть вместе, как бы там ни было. Но в какой момент моя жизнь пошла не по тому руслу, так, что теперь я оказалась в полной изоляции? Почему я шла по жизни с ощущением, что я – человек-невидимка?

Я снова вздохнула и посмотрела на своего песика. Он сидел на четвереньках, поводок свисал с ошейника.

- Готов познакомиться с бабушкой, Бунзен?

Он склонил голову вбок и взвизгнул.

- Идем, дружище, - я подняла его на руки, и мы пошли к машине.

Я захлопнула дверцу джипа, Бунзен натянул поводок и устремился к передней двери дома. Я позвонила маме заранее и знала, что она только что пришла домой с работы.

- Ладно, дружище, ты готов?

Я подняла мопса и посмотрела в его выпученные глазки.

- Знаешь, а ты действительно забавный маленький пес!

Умиленно покачав головой, я чмокнула своего щенка, и открыла дверь. И расплылась в улыбке, учуяв запах брауни. Клааассно!

- Это ты, милая?

- Ага.

Я прошла на кухню, Бунзен за мной на буксире. Мама стояла у мойки и мыла форму, в котрой испекла брауни. Я подошла и встала сзади:

- Мам, познакомься со своим внуком!

Она хихикнула:

- И скольких внуков ты мне собираешься подарить?

Она повернклась и ее лицо удивленно вытянулось:

- Андреа, ты завела собачку!

- Похоже на то,- гордо улыбнулась я.

- Почему ты мне не сказала? И когда ты это сделала?

- Где-то с неделю назад, я и хотела тебя удивить.

Она потянулась за ним:

- Иди сюда, симпатяга! Как ее зовут? – она прижала его к груди и зарылась носом в шею.

- Это он. Бунзен.

Мама закатила глаза.

- И почему меня это не удивляет?

Я ухмыльнулась.

- Ох, дорогая, я думаю, это чудесно. Мне всегда не нравилось, что ты живешь совершенно одна.

- Да? И что, ты думаешь, он сделает, если на меня кто-то нападет? Залижет его до смерти?

- Ну, кто знает, - она улыбнулась, - Так, держи его. Мне нужно домыть посуду. Я приготовила тебе брауни.

- О да, я вся в предвкушении. Я унюхала их, как только вошла в дом.

Она улыбнулась мне, подняла руку и провела по моей щеке.

- Ну, а ты здесь по какому случаю? Зачем пожаловала? - она положила посудную мочалку на край раковины. – Идем, я угощу тебя чаем со льдом.

- Я ни по какому случаю, правда. Просто приехала повидаться с тобой, и хотела познакомить тебя с этим чертенком, - я пожала плечами и разгладила складочки у Бунзена на макушке. – И вообще я тут думала…

- О чем это? – она достала кувшин с чаем их холодильника, налила в два высоких стакана, выдавила в свой лимон. Некоторые вещи не меняются…

- Я ушла от Эйрин, мам.

Она подняла голову и замерла.

- Ох, милая моя…

Я опустила голову и уставилась на своего щенка, засыпавшего у меня на руках.

- Когда?

- Почти две недели назад.

Ее теплая рука накрыла мою.

- Почему ты мне не сказала?

Я посмотрела в обеспокоенные карие глаза, так похожие на мои:

- Я попыталась, в общем-то, в тот день, когда это случилось. Но телефон был занят, да и я решила, что должна сама разобраться во всем. Мне нужно было посмотреть в лицо некоторым фактам и кое-что понять.

- Пойдем. Давай присядем.

Она взяла оба стакана и провела меня к маленькому кухонному столу, не изменившемуся с тех пор, когда я делала за ним уроки. Я отодвинула стул, села и устроила спящего Бунзена у себя на коленях, взяла стакан и отхлебнула.

- Ну и?

- Ну, мы просто хотели разных вещей. С самого начала.

- Девочка моя, ну почему ты так боишься отношений? Я даже не имею в виду с Эйрин. Господь свидетель, я знаю все о том, как совершать ошибки. Я сама сделала их более чем достаточно в своей жизни, но сейчас я говорю не об Эйрин.

Она посмотрела на меня, ожидая ответа, которого у меня не было.

- Почему ты прячешься от людей? Я смотрю на тебя и вижу всю любовь, которую ты можешь дать. - Она смотрела мне прямо в глаза. – Ты такая красивая, умная, честная, и я не встречала более щедрой души, чем твоя. Несмотря на то, как твой брат поступил по отношению к тебе, только ты могла одолжить ему деньги, чтобы он мог начать свой бизнес с этим гаражом.

Я опустила голову, чувствуя неловкость от похвалы и от воспоминаний о Крисе.

- Он будет в восторге, когда узнает, что мы с Эйрин порвали. Он и раньше был просто счастлив, когда такое происходило.

- Ну, если Крис хочет оставаться придурком, то пусть его.

Я почувствовала, как ее рука накрыла мою:

- Милая, не все могут придерживаться широких взглядов. Это его выбор, и ему с ним жить. Вас двое, и только вы друг у друга и есть. После того, как я умру, вы еще долго будете вместе. Когда-нибудь он это поймет.

- Надеюсь, что так. Просто иногда от этого так больно…

Она покивала, и ее пальцы сжали мои, прежде чем вернулись к стакану с забытым чаем.

- Конечно, больно. И мне очень жаль.

- Ты тут не виновата.

- Нет, но он – мой сын. А ты – моя дочь и люблю вас обоих всем сердцем.

Я улыбнулась. Мне нужно было это услышать.

- Я тебя тоже люблю.

- Попытайся жить с открытым сердцем, Андреа. Человек не должен быть один.

Я сидела на диване, подняв ноги на журнальный столик, и глядела в огонь. Измучавший всех жаркий день к вечеру неожиданно сменился резким похолоданием, поэтому я разожгла камин. Отблески пламени плясали на моем лице, отражались на полу, отбрасывали тени в глубине комнаты. Бунзен лежал на коврике у камина и с довольным видом сосредоточенно жевал поводок.

Я думала о нашем с мамой разговоре, о том, как я снова почувствовала себя дома. Она пыталась уговорить меня заночевать, но я не хотела вторгаться в ее новую семью, да и спать я хотела в собственной кровати.

Я вспомнила о Крисе и почувствовала, как снова начинает болеть старая душевная рана. Когда я сказала ему, что я – лесбиянка, он вроде, это неплохо воспринял. Мне тогда было двадцать два, ему – двадцать. Но когда я привела домой свою первую девушку, как там ее звали… Лиза? Лили? Все равно, но он помрачнел лицом и не сказал ей ни единого слова за обедом. Зато потом у него нашлась для меня целая куча слов.