Рис откинул полог шатра, ушел – туда, в ничейные земли Глиусинга. Мелкие владетели, бывшие вассалы Мейрига, прятались по укреплениям. После Артуиса им стыдиться было уже нечего. И летели гонцы к армии Хвикке – «пропускаем, пропускаем, пропускаем!». А немногие, у кого в мозгу не укладывалось подобное поведение, присоединялись к всадникам Риса. Получалось, что они с саксами воюют, а родину в опасность нарушения договора не ввергают. Так что принц с удивлением обнаружил, что, несмотря на потери, его отряд день ото дня все растет – и с каждым днем все быстрее!
В боевой поход сида собиралась впервые. Тут даже память Клирика о контактах с наемниками мало чем могла помочь. Хотя бы потому, что нанимать было некого: море бурно, а собственные граждане и так подняли ополчение и тащат упирающуюся сиду воевать. Солидарность с остальным Диведом… Но и здесь можно было сделать многое. Например, отобрать ядро будущей кадровой армии.
Сида и без того была недовольна. Толпа вооруженных людей, которую выставили кланы – маленькая толпа, – оказалась почти неуправляемой. Ее можно было построить – убив больше часа. Она могла стоять. Еще отряд можно было бросить в атаку. Один раз, развалив строй. С маневром было получше – ополченцы умели соскочить с коней, напасть, отступить, подняться в седла и снова ударить в другом месте. Но это и все. Зато сида нашла инструкторов. А именно – абордажную команду с дромона. Эти грозные бойцы начинали скучать – а до чего скука может довести солдата, капитан знал не понаслышке. Так что он обрадовался предложению не только из очередной прибыли. Тем более участвовать в сражении им не доведется – поход планировался конным, а не морским. Но сколотить пеший строй абордажники умели. И что могли сделать за неделю – сделали.
За эту же неделю Эгиль успел соорудить небольшой камнемет без противовеса. У моряков‑африканцев машина – да еще и в разобранном виде – интереса особого не вызвала. Зато вызывала горячее сочувствие сида, которая разрывалась между желанием прихватить – на всякий случай – еще немного стрел и необходимостью выделить две повозки под устройство, которое, скорее всего, окажется совершенно неэффективным.
Эмилий с тоской вспоминал далекую Африку. И еще более далекие времена, когда он только начинал свою многотрудную службу. Тогда тоже казалось, что для империи все кончено: столица схвачена с двух сторон грозными врагами, житницы пусты, по полям вместо крестьян шляются варварские банды. Тогда ему пришлось со своей полусотней – которую готовили к другому – изображать армию прикрытия границы. Ибо берберы, хоть и старые соседи, но дай слабину – и ворвутся на поля. Одна радость – прорвись пустыня сквозь заслон, был бы грабеж, а не резня. Будут пленные, за которых потребуют немалый выкуп, но не иссеченные мечами деревни. Потому как в набег пойдут те, кто привык ценить соседей как источник зерна и фиников. Но так же, как кочевники привыкли к плодам оседлой цивилизации – и им было, кстати, все равно, Карфаген с ними соседствует или Рим, – точно так же и оседлые жители Африки не представляли себе жизни без плодов огромных стад, покрывающих склоны Атласских гор.
Тогда Эмилий справился – и ему сделали лестное и выгодное предложение. Которое и привело его в итоге к туманным холмам Камбрии и к необходимости наладить службу снабжения маленькой армии с нуля. Иногда даже думалось – а может, лучше б он попал в плен? Выкупили бы. Конечно, на прежнем счету опростоволосившийся офицер не остался бы. Но задание‑то было не из легких! Так что свою тагму бы получил. А не вот это!
Почти две сотни молодцов с легким оружием. И десяток грамотных девчонок, ни бельмеса не понимающих ни по‑латински, ни по‑гречески. Да и грамота у них – хуже персидской или армянской! Те хоть буквами пишут. Пусть и чужими. Эти же только черточки рисуют. Длинные и короткие. Получается – как береста, только штрихов побольше. И как это вообще можно читать?
Собственно, для того с ним августа свою «сестру» и отправила. Вести канцелярию. Но тут Эмилий вспомнил, что он теперь купец. А чтобы нормальный купец ведение книг полностью перевалил на партнера? И вел дела, не читая? Пришлось изучать новое письмо. В придачу – ирландский язык и то, что августа полагала правильной системой учета движущихся грузов.
Все это приходилось проделывать в пути. Нужно было заглянуть к поставщикам, с которыми договорился Дэффид ап Ллиувеллин. Ко всем по очереди. Разумеется, не лично к тем людям, что ушли в поход или остались в городе. А к младшим да старшим партнерам, к родне. Чаще всего – к женам или сестрам.
Сидова команда сразу окружала жертву кружком и начинала щебетать. Понимающему – изредка – отдельные слова римлянину оставалось только щеки важно надувать. Спустя некоторое время Эйлет докладывала результаты. И оставляла на месте одну из своих чародеек. А заодно и пару мужчин.
После чего – снова в седла! Старому кавалеристу Эмилию оно и ничего. Привык в молодости есть и спать в седле – и не забыл, как это делается. Потому и держался бодро, и беседы на тему, что и как надо бы взять со следующих хозяев, не забывал проводить. Напоминал, как строить блокгауз. Как и что складировать. Эйлет, за пяток бессонных ночей постаревшая лет на десять, закутанная в военный плащ, в штанах, короткой тунике да стеганой куртке и на девицу‑то не больно уж походила. Так, молоденький офицер. Только недавно назначенный и искренне полагавший, что воинские части снабжаются сами собой, а питаются манной небесной да росичкой божией. А теперь вдруг осознавший, какой труд – переместить три с половиной сотни конных от квартир до поля боя. Да еще и без помощи флота! И без обоза!
Эмилий знал – в историю этот переход войдет. Про интендантов наверняка будут спорить, сколько они украли, а не сколько у них прибавилось седых волос. Вот у него, например, когда базилисса на ясном глазу ляпнула, что запряженные волами телеги – это позавчерашний день, а хорошие двуконные возки – минувший час. И что ныне правят дорогами рессорные колесницы о трех осях. Правда, мало их пока. Только под небольшой запас стрел. Значит, все остальное придется добывать как‑то иначе.
И ведь никто за язык не тянул. Сам предложил магазинную систему снабжения. Сам согласился, что дорога, по которой пойдет войско, и так будет немножечко забита. Уж найдется, кем и чем! Сам нашел решение ушастой гениальным. Как же, базилисса‑армянка! Так что толку скулить? Исполняй!
Решение казалось хорошим. И довольно свежим. Войска выйдут засветло, пойдут шагом вдоль восточного, пологого берега Туи, за ними рессорные повозки с неприкосновенным запасом на случай чего. Десять миль без дороги, по пляжам и отмелям. Потом повернут на римскую дорогу. Вот тут их и будет ждать первый магазин. У моста. Еда, шатры, короткий ночной отдых. Потом – снова переход. На римской дороге перейдут на рысь. Эмилий поморщился, аллюр не самый приятный. А без стремян и вовсе невыносимый. По счастью, в Глентуи всякий перенял римскую манеру. Иногда в голову приходили мысли о том, что местные жители и правда одичавшие римляне. Утратившие часть цивилизации, но сохранившие старую доблесть. Впрочем, всего четыре часа пытки, и их ждет магазин на другой реке. Следующий переход – и снова до моста. Тут ночевка. И наконец, следующий магазин, обед, еще бросок – и встреча с основными силами. Где уже должен ждать очередной магазин с шатрами и горячей пищей! Хорошо!
Поди ж ты это «хорошо» организуй. Эмилий вздохнул. Слава достанется не ему. Но… Он хмыкнул. Слава славой, а добрые солиды не уйдут. Он‑то, по легенде, бывший чиновник и нынешний купец. А за услуги сида расплатилась щедро. И еще добавит. По выполнении. Чего еще надо? Хм. Ну, например, удобную местность. Хотя бы тот же Атлас. Горы, да, и так же вздымаются отвесные стены по краям дороги. Зато хотя бы сухо, и копыта лошадей не скользят по влажному сланцу. А стоит дороге выбраться наверх, то внизу, под насыпью, зеленеет трясина, или чернеют воды крохотного озерца. На вид – совершенно мертвого.
