" – Тот скайлис говорил о страждущих душах своих братьев," – всё так же терпеливо произнесла девушка, если она девушка, конечно.
" – Аянаринаора! Не зли меня!"
" – О, как я польщена. Ты помнишь моё имя?" – запела было свою старую песню Ая, но встретив ворох гневных мыслей в моей голове сдалась, " – Что ты хочешь узнать от меня?" – теперь её голос был невероятно усталым, " – Обо мне ли говорил тот старик? Раз не любишь пораскинуть мозгами, то отвечу – да, это была я."
" – Но почему ты убила их всех? Почему ты создала… это?"
" – Я не проклинала это место. То-есть я сделала это, но… не сознательно. Послушай, они попытались запечатать мою силу. Запечатать МЕНЯ! Их богиню. Ту, что дарила им столько вольностей, направляла и наставляла. Верховный шаман племени, самого крупного и могучего, созвал общий совет. Он, между прочим, использовал для своего кровавого обряда силу своих собственных сородичей и принёс в жертву огромное количество полуросликов, которые звали себя хоббитами. Тебе бы это было приятно? Приятно бы стало, если бы какой-то дрянной птенец, который только вчера возносил тебе хвальбы и приносил подаяния, восстал и попытался всё равно, что убить! Нет, хуже, чем убить," – её голос дал слабину, и в нём всё ясней чувствовалась старая ярость и какая-то детская обида, " – Да, я разгневалась, но предотвратить ритуала не смогла. Меня разорвало на маленькие кусочки, раскидало по миру, но я успела оставить свой прощальный подарок этим пернатым ублюдкам!"
Её эмоции были столь сильны, что и я на миг поддался им. Почувствовал ярость к грязным птенцам. Почувствовал печальную скорбь о своём поступке и, что самое странное, вину. Я был нерадивым родителем, который упустил что-то в воспитание любимых отпрысков. В голове как-то неожиданно вспыхнула картина: тёмный лес, освещённый трепещущим пламенем тысячи факелов, бездонная яма и сгорбленная фигура, протянувшая руки-лапы к небу.
" – Теперь ты доволен? Хочешь сказать, что я заслужила эту пытку? Пусть даже так! Но мстить мне больше некому. Я устала от этого. Это не жизнь и даже не существование. Я вещь, которой может воспользоваться особо строптивый маг, и пользовались, между прочим, и не раз. Я хочу свободы! С меня хватит всего этого! Помоги мне, а я помогу тебе вернуть свою белокурую девчонку домой к папочке."
Ая постепенно успокаивалась, и её эмоции выветривались, отпуская мой разум. В моей голове сидит частичка бога, что древнее, чем сам род человеческий. Эта мысль пугала до дрожи в коленях. С одной стороны – могучий союзник. А вот с другой – непредсказуемый и страшный нелюдь, владеющий силами куда большими, чем все демоны и ангелы вместе взятые. И всё же… правильно ли я поступаю?
Дорожка всё петляла под ногами, и единственным ориентиром был, теперь уже чётко видный, сноп блёклого света. Сколько тысяч шагов мы сделали, я не знаю, но много – это точно. Но не смотря на это, в ногах не чувствовалось убийственной усталости, а лишь росло предвкушение чего-то неизвестного, необузданного. Вряд ли хоть кто-то до нас был здесь, будучи живым, конечно. Вокруг столба, пробивающегося сквозь водоворот туч, вились тысячи и тысячи неясных теней. То, что я поначалу принял за морок или отблески света, оказалось великим множеством бестелесных духов. Именно они нашёптывали всем, кто был готов слушать свою заунывную песнь, повествующую о горестях, тягостях, радости и всевозможной мелочи, что наполняла их при жизни. Это был их последний шанс доказать всему миру, что они существовали когда-то, а не были лишь тенями или неясными воспоминаниями. С каждым шагом их глас становился всё отчётливее, но становился слишком бессвязным и походил на отдалённый шум морских волн, разбивающихся о скалы. Сделав ещё один виток, дорожка вывела нас к диковинному строению, которому никак не место здесь. Округлая котловина, которая когда-то могла быть глубоким озером или источником, уходила вглубь на сотни метров. По краю было выстроено нечто вроде огромного амфитеатра, выполненного из белого камня, но сейчас безнадёжно заросшего всевозможной травой и маленькими деревцами, а так же покрытого грязью и копотью. В поперечной это внушительное строение, которое возвышалось над пропастью всего лишь колоннами в два человеческих роста, опоясывающих по краю амфитеатр, словно бортики, уступало глубине раза в три. Всё это было похоже на невероятно вычурную кружку, в которой какой-то шутник сделал резьбу-ступеньки с внутренней стороны. Хотя и ступенями это не назовёшь. Настоящие скамьи, располагающиеся в бессчётное количество рядов. Как раз, ухватившись за одну из колонн, я разглядывал всё это древнее великолепие. В самом центре расположился кругляшек чистой земли, для которого места осталось совсем немного, потому как ряды скамей были высечены на наклонной поверхности, что бы зрителям задних рядов не мешали головы соседей спереди. Для чего нужно подобное сооружение я догадывался, но что оно делает здесь? Хотя сомнений быть не могло – этот амфитеатр и был центром Шрама – толи это строение испускало свечение в небо, толи из неба бил луч блёклого света, кто знает.
– Ого! Что это такое? – воскликнул примостившийся рядом Лис, оценивающий внушительность постройки.
– Арена, по всей видимости, – не отрывая взгляда от площадки в центре, произнёс я, – ключ где-то здесь. Я чувствую его.
– Значит, дух указал нам верное место. Что теперь? Спустимся и обыщем? Мне эта идея как-то не улыбается, – хмыкнув, произнесла Ишет, – этот столб света, похож на дорогу в мир мёртвых.
– Спаси и сохрани нас Господи, – окрестив себя святым знаменьем, выпалила Шарлотта.
– Твой Господь нам тут не поможет. Невероятно, я чувствую эхо нашего мира. Да и ангельского тоже. Тут столько всего перемешалось, что сам бес ногу сломит.
Я ещё раз бросил взгляд на небо, где крутились тени мёртвых и со вздохом двинулся к лестнице, которую приметил ещё в самом начале.
– Выбора у нас нет. Вам лучше подождать здесь, а то мало ли что.
– Сколько раз тебе можно говорить, что мы с тобой пойдём до самого… – начал было возмущаться Лис, но тут его нагло прервали.
В глаза ударил яркий свет, уши заложило, а моё сердце и вовсе, ухнув, запуталось где-то в районе кишок. Подобное продолжаться не может по всем законам природы, но когда глаза смогли более-менее различать окружающий мир, а голова перестала трещать, действительность заставила меня жестоко пожалеть о своих мыслях.
Я оказался стоящим в центре той самой ровной площадки, что была на дне древнего амфитеатра. Вот только он больше не выглядел древним. Камень приобрёл свою изначальную белизну. Исчезли отовсюду лезущие растения, а с неба прямо мне в лицо светило яркое солнце. Вот это уже совсем бред какой-то!
– Сегодня, мы увидим зрелище небывалое! Пришедший из чужих земель воин, сразится на арене, дабы заполучить главное сокровище – славу и любовь публики!
Неожиданно громкий голос поначалу потряс меня, но многоголосый рёв трибун выказал много больший эффект. Я забыл упомянуть, что трибуны были забиты под завязку? Да? Ну что ж, теперь упомянул. Вещали с небольшого балкончика, выступающего относительно рядов скамей. Поначалу язык показался мне абсолютно не знакомым, но в итоге оказалось, что человек, если это человек, всего лишь смягчал букву "л", да говорил немного напевно.
– Вы хотите, чтобы кровь оросила сегодня песок сей славной арены?
Вновь ответом был одобрительный рёв толпы. Привыкнув к яркому свету, я смог худо-бедно разглядеть стоящего на балконе и окинуть взглядом сидящих на трибунах. Вещающий оказался высоким мужчиной, стройным, со светлыми вьющимися волосами и длинными заострёнными ушами. Толпа и вовсе представляла какой-то парад диковинок. Были здесь и приземистые широкоплечие бородатые мужички. И точно такие же остроухие, как и оратор на балконе. Были там и демоны всех мастей, со всеми им прилагающимися когтями, зубами, рогами и крыльями. Увидеть можно были и огромных птиц, клекочущих что-то нечленораздельное изогнутыми клювами, их, кажется, Ая называла скайсисами. Были там и зеленокожие большеротые существа, чем-то отдалённо напоминающие лягушек, и люди с головами быков, и мелкие существа, разглядеть которых не было возможности. Люди тоже были. Разных возрастов, расцветок кожи, волос и причёсок. Такая пёстрая толпа как-то смутила меня, но вывод был только один – магия, будь она не ладна. Вот только где мои друзья-то?
