Во время совещания, которое длилось почти два часа, я ознакомился со всеми версиями и также счёл большинство из них совершенно безумными. Джинни на этом совещании упрямо гнула свою линию и заявила, что убийство Леона Мильмана носит политический характер. Как это ни странно, но у неё нашлись сторонники, в том числе её напарник, квадратный парень с пудовыми кулаками и ростом под два метра, а также сам главный инспектор Лестлер. Когда же в самом конце совещания Шиан задал вопрос мне, то я, немного подумав, ответил:
– Господа, я внимательно выслушал вас всех и вот что хотел бы сказать. Леона убил тот человек, о котором никто и никогда не подумает, что он может быть убийцей, причём он хорошо знал этого человека и доверял ему полностью. Мой друг не был ординарным человеком и причина его смерти также неординарная.
Честно говоря, полицейские после этого посмотрели на меня, как на конченного идиота. Ну, что же, они вполне имели на это право. Тем более, что я всё-таки не был детективом и потому мог нести и не такую чушь. Для себя в ходе этого совещания, на которое Шиан собрал человек восемьдесят, сделал следующий вывод, ни он сам, ни все его подчинённые, ни Джинни, не имели малейшего понятия о том, в каком направлении нужно вести расследование. Никто не высказал ни одной более или менее правдоподобной версии. Когда я сказал, что Лёвчик хорошо знал убийцу, никто даже не улыбнулся, это и так было всем ясно, но вот когда я заявил о неординарном характере убийства, тут же превратился в их глазах чуть ли не в посмешище, а на мой взгляд зря. Не знаю, может быть они не верили в то, что Лёвка был не совсем обычным человеком и потому сочли мои слова бредом, но я почему-то был убеждён в том, что именно так всё и было. Мой друг явно вышел за рамки обычного и потому кто-то решил его остановить, в чём я был уверен почти на все сто процентов.
Глава шестая.
Игра в казаки-разбойники
Прошла неделя с того дня, как убили Лёвку. Её завершение ознаменовалось тем, что меня и Клавию вызвал к себе глава весьма уважаемой в Сантуаре нотариальной конторы. Встреча была назначена на шестнадцать часов дня сразу после окончания четырёхчасовой сиесты. Расследование не сдвинулось вперёд ни на миллиметр, если не считать того, что Бадж-нга составил на Лёвчика досье поболее, чем "Сага о Фарсайтах" Джона Голсуорси и вскрыл множество преинтереснейших сторон его жизни, о которых это засранец мне никогда не рассказывал. Он, оказывается, ещё и умудрялся писать стихи и даже издал три сборника под псевдонимом Пётр Арка. Тоже мне, стихоплёт хренов, нашел из чьего имени слепить себе псевдоним. Правда, стихи всё-таки были недурственные, лирические по большей части и с множеством сонетов, разбавленных верлибрами, а последний сборник и вовсе состоял из одних только сонетов и был посвящён почему-то ангелам. Да-да, именно ангелам с белыми крылами, которыми они укрывали наш мир от невзгод и напастей.
Прочитав все три сборника Лёвкиных стихов, я наутро решил снова отправиться в его магазин, который осматривал уже трижды. Мне всё время казалось, что чего-то очень важного я в нём так до сих пор и не заметил. До окончания следствия магазин будет закрыт для посетителей, так решил окружной судья, и ни один из Лёвкиных клиентов мог даже и не пытаться получить уже оплаченный и даже исполненный заказ. Шиан, который прекрасно понимал, что он находится в тупике, безропотно выписал мне пропуск и из его конторы я сразу же полетел на бульвар Вейру. Нагло припарковав свой бимобиль напротив магазина, я вышел из него и направился к дверям, возле которых был выставлен круглосуточный пост охраны. Ознакомившись с бумагой, подписанной Шианом, полицейские пропустили меня внутрь и я вошел в ювелирный магазин, интерьер которого был исполнен под барочную старину. Торговые залы меня нисколько не интересовали и я сразу же прошел в служебное помещение и направился в комнату контроля, из которой уже были вынесены все инфодиски.
Лёва был по жизни очень дотошным человеком и как мне казалось просто был обязан всё продублировать, но я так до сих пор и не смог сообразить, где она была спрятана. В городском управлении архитектуры и строительства я раздобыл все чертежи этой части первого этажа здания. Мой друг, купив магазин, он и раньше был ювелирным, почти ничего в нём не перестраивал. Прежние хозяева сделали всё возможное, чтобы превратить его в неприступную крепость, а он только и сделал, что сменил систему охраны и безопасности, да, ещё интерьер. Никакой технической документации я не обнаружил как в его основной квартире, так и в тайном убежище. Из этого можно было сделать только один вывод, – у Лёвки имелась ещё одна нычка и поэтому мне нужно было действовать методом тыка.
Поэтому я прошел в довольно большую комнату компьютерного контроля, подсел к компьютеру слежения, он был включён, и принялся тестировать датчики, хотя все они и без того работали безукоризненно. На экране компьютера я смог даже увидеть траекторию своего движения по магазину, а также всё, что творилось снаружи и при желании смог бы узнать, о чём переговаривались между собой сторожившие магазин полицейские, которые сидели в переносных будочках, стоявших справа и слева от входа. Кстати бронированных. Стараясь думать точно так же, как мой друг, я принялся терзать компьютер запросами. На большинство из них он никак не реагировал, но вот когда я перестал задавать вопросы вслух, открыл диалоговое окно контроля системы и набрал на клавиатуре: – "Открыть закрытые файлы", картинка на экране моментально сменилась и на открывшемся новом окне диалога тотчас появилось предложение: – "Введите пароль".
Облегчённо вздохнув, я стал думать, какой же именно пароль мог придумать Лёвчик. Перебрав в уме десятка два его любимых словечек, я вдруг вспомнил один наш с ним разговор, в котором он признался мне, что хотя и является закоренелым атеистом, всё же происходит из семьи потомственных священнослужителей. Поэтому, зная его ехидную натуру, я набрал на клавиатуре слово "Левит" и компьютер принял его в качестве пароля. Это был очень дорогой компьютер, почти что искусственный интеллект, хотя и выглядел, как самый обычный. Такие обычно включают один раз и затем не выключают, чтобы не сбить его программы. Этот был запрограммирован на охрану помещения и на слежение за всем, что в нём происходило. Им можно было управлять отдавая команды голосом, находясь в любом месте внутри охраняемого объекта. Всё, что относилось к охране, компьютер писал на диски внешней памяти, а также на обычные диски, сам заменяя болванки и вставляя новые, но помимо той части его элементной базы, которая стояла рядом со столом, всё остальное находилось внутри несущей стены метровой толщины, которую хитрый Лёвка разобрал и заменил ещё более хитрой стеной-сейфом.
В базе данных компьютера я нашел много интересных вещей, в том числе и список того, что хранилось в сейфе. Драгоценностей в нём не было, но зато там лежало оружие такой мощности, словно мой друг собрался на войну, но не это меня поразило более всего, а то, что в этой хитрой стене, с краю, находился ещё и скрытый в ней приводной маяк телепортационного луча, так что теперь я знал, как Лёвка вернулся в закрытый магазин, но его наличие не объясняло главного, – с помощью чего, ведь на нём не было пояса телепортации. Да, но убийца мог его и снять с трупа. Чтобы это выяснить, я включил запись, сделанную в тот самый день, приказав компьютеру показать мне Леона Мильмана, после чего я полчаса смотрел на то, как он сначала поговорил по видеотелефону со своей клиенткой, затем отдал своим служащим распоряжения, после сиесты он не собирался возвращаться в магазин, и когда все отправились на обеденный перерыв, приказал компьютеру отключить видеонаблюдение в приватном зале. Он как раз находился за той стеной, которую он переделал.
