Виолетта снова отложила прочитанную летопись и, взяв следующий пергамент, возобновила чтение.

   "Во времена, когда приходилось решать государственные дела, Ауитсотль уже не был близок к народу. И в периоды затишья от войн и набегов, этот человек становился деспотом и тираном среди своего народа. Не разбираясь, он без проблем мог лишить головы человека, совершившего незначительный проступок. Этот император пытался строить храмы и дворцы, мемориалы и больницы, да и мало еще что. Но в конечном итоге, доводил свои творения до скелетообразного состояния и оставлял эти затеи для своих потомков. Тем не менее, Ауитсотль сумел закончить Великий Храм ацтеков.

   Политика Ауитсотля распространилась на большую часть современной Мексики. Каждый город, завоеванный и подчинённый ацтекам, должен был выплачивать дань правителю Теночтитлана. Кодексы ацтеков рассказывают о колоссальном количестве всевозможных продуктов".

   На этом месте Виолетта пробежала глазами по тексту, пропуская перечисление продуктов питания и прочее, не относящееся к делу, глаза ее остановились, и она продолжила опять вслух:

   "Подобные поборы нередко приводили к восстаниям в провинциях, которые были жестоко подавляемы ацтеками.

   Простые люди города Теночтитлана тоже платили своему правителю нечто вроде налога в виде части своего урожая, выловленной рыбы, изделий своего ремесла и т.п. Кроме того, они должны были участвовать в разнообразных общественных работах - например, строительство храмов, - а если надо, то и воевать за своего правителя в качестве простых солдат.

   Сельское хозяйство было важной стороной жизни в Теночтитлане. В кодексах ацтеков говорилось еще, что земледельцы создавали полосы плодородной земли".

   Виолетта снова запнулась, пропустила часть текста, и закончила, что еле было слышно:

   "Рынок в городе большой и хорошо организованный, с огромным разнообразием товаров. Для каждого вида товаров там было отведено своё особое место, и все товары тщательно проверялись. Денег у ацтеков не было; люди обменивались между собой своими товарами или платили бобами какао, медными топорами или отрезками материи".

   Пока Виолетта выбирала следующие пергаменты, выискивая в них самое интересное, остальные сидели молча, переваривая услышанное.

   - Вот это да! - воскликнула Виолетта, найдя очередной документ, и стала с жадностью читать.

   "Когда воины, во главе со своим императором - Ауитсотлем, возвратились из последних походов, с колоннами неисчислимого поголовья пленных, связанных между собой через кольца, которые они носили в носу. Пленных посадили в заточение в казармах, вблизи Великого Храма ацтеков. Приближался праздник летнего солнцестояния. Вымученные от жары и долгого перехода, пленники валились с ног. В казармах стоял убийственный запах, давно не мытых тел, разносившийся на всю округу.

   Солдаты сновали по городу с приготовлениями и поручениями. Суета накрыла городские улицы. Катались бочки разносолов, туши домашней живности, расчлененные и выпотрошенные, вращались на вертелах. Из виноградников, на спинах индейцев, живым потоком текли отборные лозы винограда. Из садов поставлялись всевозможные фрукты. Кухари нарезали побеги молодого бамбука. Под ногами носилась детвора, с круглыми брюшками, так как в этот день им без меры перепадало немало вкусной и лакомой пищи. Наевшись, они гоняли по городу, и оказывались в самых неожиданных местах и всегда именно там, где происходили самые интересные события.

   И вот когда солнце стояло над головой, в центре неба, рядовые жители покидали улицы города и отправлялись по своим домам, по пути собирая своих детей, и город вымирал.

   А в Великом Храме собирались военачальники и лучшие солдаты императора. Они выстраивались перед храмом, образуя живой коридор в три ряда, и возгласами приветствия вызывали императора к трону.

   - Император! Император! Император!

   Скандировали воины до тех пор, пока не появлялся император. И глашатай, подняв руку в знак тишины и внимания, объявлял:

   - Величайший из величайших императоров Вселенной! - поднимая копье, а другой рукой кверху, давая знак воинам.

   - Император! - продолжали скандировать воины.

   - Главный правитель народа ацтеков! - продолжал глашатай, вновь давая знак копьем.

   - Император! - отвечали воины единогласно и кротко.

   - Правитель города Теночтитлан!

   - Император!

   - Отец всего индейского народа ацтеков!

   - Император!

   - Император Тлатоани Ауитсотль!

   - Император! Император! Император! - последний раз, троекратно ответили воины.

   Наступила полная тишина. И по площади перед храмом, в сопровождении правых военачальников, Ауитсотль проследовал в направлении трона. При полной амуниции, в тигровой шкуре. С золотым венцом, с изумрудами, украшающими его голову. Несколько рядов бус из камней изумруда украшали его шею, руки и запястья ног.

   Подойдя к трону, император развернулся лицом к воинам, и приложил два пальца правой руки к левой груди и провел пальцами от левой груди к правой. После этого знака правые военачальники сняли с него тигровую шкуру и уложили на золотой трон, украшенный гранеными изумрудами. Император Ауитсотль сел на трон, и тогда оторвал пальцы от правой груди, поднял руку к небу и указал ими на солнце. Это означало, что празднование можно начать.

   Воины, окружавшие Великий Храм ацтеков у подножья пирамиды, по знаку с вершины храма, стали вносить в него всю снедь, которую горожане готовили с утра и до полуденного солнца.

   Пир начался и продолжался в течение часа. По знаку глашатая воины с нижнего уровня стали приводить в храм пленных. И вот началась самая основная часть празднования.

   Несчастных выстроили рядами перед жертвенными алтарями. Император поднялся на вершину пирамиды и посетил сначала храм Уицилопочтли. В это время слышались возгласы приветствия и одобрения, толпа ликовала.

   Представление началось. Первую жертву уложили на алтарь. На каждую жертву приходилось четыре палача, которые держали за руки и за ноги. А пятый, держа в руке кинжал Тескатлипока из обсидиана, и медленно выполняя ритуальный танец, направился к императору, и вложил кинжал ему в руку.

   И император Ауитсотль подошел к несчастной жертве, не обращая внимание на стенания, извивающегося в руках безжалостных солдат, медленно сделал надрез под ребрами. И левой рукой проник в грудь жертвы, и вырвал сердце несчастного, показав всем, вознеся бьющееся сердце над головой. А после, ухватив зубами плоть, и откусив, сожрал выдранный кусок.

   Раздались возгласы торжественного ликования толпы, смешиваясь со стенаниями несчастных, которым предстояло следом идти на алтарь смерти. Их выводили по два человека в каждом храме, и теперь на всех алтарях одновременно, или почти синхронно, исполнялся этот ритуал жертвоприношения.

   Снова и снова продолжались жертвоприношения, сопровождаемые каждый раз стонами несчастных, сливающимися с рукоплесканиями и возгласами одобрения. Кровь лилась по ступеням храма ручьями. Сердца жертв отправлялись в котлы с кипящим варевом, приправленными ароматными пряностями.

   И когда первые лучи солнца пробивались с востока, освещая храм с прохладой свежего утреннего ветерка, наполненного росой, с места кровавых событий, снимая смрад смерти, унося его за пределы города. Воины приступают ко второй стадии празднования. Они снимали кожу с жертв, отдавших свое сердце и, намазывая жиром свое тело, облачаются в страшное одеяние. И вот в таком виде воины носились по городу, пугая местных жителей. Мирные горожане в ужасе старались спрятаться в любом укрытии от подобного зрелища. Родители запрещали детям выходить из своих домов, оберегая их от созерцания на такое варварство. А шествие продолжалось до полного подъема солнца в зенит.

   Воины, в своих костюмах из людей, наведя страх на весь город, возвращаются в храм для продолжения празднования дня летнего солнцестояния.