Иван замолчал, удивляясь эмоциональности своей вспышки. Хотя собеседники, особенно Борис, прекрасно его понимали. Сам Иван, ходячий пережиток прошлого, родился в несусветно далеком 1972 году, когда по Луне в последний раз бродили люди. В тот год, в декабре, Джин Сернан ободрал крылья с лунохода на сувениры, геолог Джек Шмитт метнул на прощание молоток, оба отряхнули пыль, залезли в свой «Челленджер» и улетели домой, к такой-то матери…[48] И с тех пор, за восемьдесят с лишним лет — никого! Иван вспомнил, как еще школьником в 80-е годы ловил каждое слово из телевизора «про космос», каким потрясающим прорывом показалась тогда станция «Мир» с ее модульной архитектурой! А через два года слетал «Буран», и думалось, что вот оно, будущее, наступает прямо сейчас! И на Западе были интересные планы, а уж картинки в появившихся тогда переводных глянцевых книжках и журналах были и вовсе фантастическими! Огромная станция «Фридом», европейский многоразовый «Гермес», эскизы лунных и марсианских баз… Но картинки остались картинками. Похмелье было горьким и длилось еще полвека… Только к середине 21-го столетия выжившие в большой войне космические державы (которых осталось, по сути, всего две) начали вспоминать, что космос — это не только разведка и связь.
— Ты сам-то на прессуху почему не пошел? — спросил Мельников.
— Не стоит лезть в пасть тигру, — покачал головой Иван, — Буду наблюдать издалека. Трансляцию ведут несколько каналов, не считая нескольких любителей в зале со своими камерами. Если Вэй туда припрется, то мне тем более лучше не лезть.
— А наш адмирал там будет? — уточнил академик. — Вряд ли он упустит такую возможность что-то узнать из первых рук.
— Этот Дорман мне лично глубоко симпатичен, — признался Иван. — Я крайне впечатлен его энергией и железной хваткой. Перед ним открываются буквально любые двери. Везде этот проныра успел, всюду отметился! С другой стороны, он теперь не просто консультант, а вполне официальный атташе по культурным связям.
— Достаточно солидная должность, — вставил ремарку академик. — Понятно, что янки будут всеми способами искать в этом деле подвох.
— Я их не виню, — кивнул Иван. — После войны они не собираются отставать от конкурентов даже с учетом нынешних как бы дружеских отношений.
— А когда они перестали тратиться на мировую гегемонию вроде заморских баз и авианосных группировок, то деньги почему-то сразу нашлись, — усмехнулся подкованный в геополитике Вадим.
— Неудивительно, — подхватил мысль Иван. — Уж лучше потратить пол-триллиона долларов на космос, чем на эту фигню, да и доллары нынче уже совсем не те, что раньше… Ну и престиж, куда же без него? Китайцы и их соседи еще не скоро смогут строить что-то летающее или даже плавающее. У европейцев дела чуть лучше, но как обычно, нет денег.
— Да не очень-то европейцам это надо, — мрачно заметил Мельников. — У них до сих пор на улицах стреляют, какой там космос…
— Если наши хотя бы половину планов не зарубят, я все прощу, — отчаянно махнул рукой Иван и снова замолк, задумавшись. В принципе, все не так плохо. Учитывая застой в полетах, продолжавшийся десятки лет, было отрадно наблюдать, как русские и американцы, давние соперники по космической гонке, снова полезли «наверх», сначала на околоземную орбиту, потом на окололунную, и была надежда, что в конце концов опять начнут топтать лунную пыль, на этот раз вместе… А решив проблемы с инопланетниками и получив возможность использовать их технологии, можно будет вообще не особо беспокоиться о будущем освоения космоса…
Вадим выдал несколько команд серверам и на одном из больших экранов возникла картинка, транслируемая с пресс-конференции. Пресс-зал в подмосковном ЦУПе был полон гостей и журналистов, на трибуне расположились главные действующие лица, и пока они молчали, в зале стоял нестройный гул голосов. Все обсуждали, что такое собираются объявить эти большие космические начальники.
Иван подключился к своим источникам и расположил несколько картинок перед своим мысленным полем зрения. Вот и адмирал Дорман! Попасть на пресс-конференцию он, скорее всего, смог благодаря телевизионщикам из ABC, и теперь наблюдал действо с самой выгодной точки, фактически, с первого ряда. Проныра, что тут скажешь! И сейчас он смотрит не в президиум, а все больше по сторонам. Незаметно так поглядывает, не привлекая к себе внимание и не пялясь, но взгляд у старика цепкий, а глаз весьма острый. Так кого же он высматривает?
Переключившись на другую камеру, Иван безошибочно понял, кого так внимательно разглядывал Дорман. Вот он, высоченный здоровяк у дальней стены, выделяется над морем голов, как какой-нибудь утес над прибрежной бухтой. Только кружащих над ним чаек не хватает… Вэю Тьяо действительно нужно получше маскироваться…
Мыс Канаверал, август 1958 года
«Не облажайся, Шепард», — сказал он сам себе перед посадкой в капсулу. У астронавтов в ходу была шутка о том, что «Меркурий» на себя надевают, а не входят в него, настолько кораблик получился крохотным. Меньше любого истребителя, уж это точно, а их 35-летний Алан Шепард, один из опытнейших летчиков страны, видел немало. С другой стороны, сама по себе, без массивной серебристой колонны «Тора» эта кроха никуда не полетит, разве что вниз. Он уже давно лежал в своем ложементе, терпеливо игнорируя возню ассистентов, затягивающих и перепроверяющих ремни и внимательно, просто на всякий случай, еще раз просматривал «шпаргалки». Ничего не забыто, все в норме, осталось еще немного подождать.
В какой-то момент он даже задремал, хоть и всего на пяток минут. Приснилась ему Луиза (жена — прим авт.), по крайней мере, он был уверен, что это она, но уж больно в непривычном обличье.
— У тебя прекрасный корабль, Шепард, — сказала она с улыбкой, разглядывая стайки экзотических рыбок в длиннющем настенном аквариуме, и свет от ярких ламп переливался на ее коже цвета морской лазури, а голубые глаза так и сияли. — И команда самая лучшая. Жаль, что я не могу лететь с вами…
Он открыл глаза, а в ушах еще звучала, удивительная, нигде не слышанная музыка. Шепард, мысленно смакуя остатки сна, бегло осмотрел приборы и проверил время. Люк закрыт, герметичность проверена, заправка ракеты закончилась. Скоро летим!
— Свобода-7, Капком, — прохрипел наушник голосом Дика Слейтона, после чего слышимость немного улучшилась. — Дай вольтаж, Хосе.[49]
— Это Седьмой, Бастер,[50] — отозвался Шепард. — На главной 24, на резервной 29. Все в норме.
А это уже финишная прямая. Доклады шли в установленном порядке, без суеты. Еще до того, как пошел отсчет, Шепард буквально кожей почувствовал, как начал раскручиваться турбонасос двигателя, и только потом появился глухой рев и вибрация. Слейтон начал транслировать отсчет секунд:
— Пять, четыре, три, два, один, подъем!
Ракета слегка вздрогнула — это оторвались кабель-разъемы, а рев заглушил все прочие звуки.
— Подъем, и часы пошли! — почти выкрикнул Шепард, чувствуя, как наваливается тяжесть ускорения. Перегрузка была вполне терпимая, даже комфортная, меньше «двоечки», тренированный летчик ее ощущал, но не более того.
— Это седьмой! — чуть громче, чем надо, доложил он. — Топливо в норме, перегрузка один и восемь, давление 14, кислород в норме!
— Понял, Седьмой! — голос Слейтона звучал эйфорично. — Все выглядит хорошо!
— Все в норме, все окей! — еще раз повторил Шепард, стараясь говорить спокойно и убедительно. Ракета продолжала тянуть(а точнее, толкать) «Меркурий» вверх, и перегрузка нарастала, превысив «тройку». Трясло тоже довольно крепко, словно по проселку летишь во весь опор, не снижая скорости.
Прошли разворот по вращению, миновали зону максимального скоростного напора. И когда ракета, казалось бы, мертвой хваткой вцепилась в назначенную ей траекторию, тогда и случилось крупное невезение. Система управления, почувствовав, как небольшой порыв гулявшего на высоте бокового ветра слегка качнул машину, уводя ее с курса, отреагировала адекватно, парируя ошибку отклонением рулевых сопел. Но алгоритм, перекочевавший с более ранней и более легкой версии ракеты не учел слегка измененного полетного профиля и боковая скорость немного превысила заложенные ограничения. Через пару секунд ракета качнулась в обратную сторону и опять «проскочила» нужное положение, входя в смертельно опасную волну автоколебаний.
