Глава 9

Кенсингтон-Парк. Пятница, 09:50 утра.

Маккензи испытала странное удовлетворение, заметив по виду Колби, что та провела ночь ненамного лучше, чем она сама. Но оно сразу же исчезло, едва Мак предположила, что, в отличие от нее, Колби могла и не мучиться бессонницей с девяти часов вечера до утра. Возможно, ее невыспавшийся вид означал лишь то, что она встретила кого-то в “Панде”, единственном гей-клубе Роухбета.

Палмер несколько раз водила туда Маккензи, по ее словам, для того, чтобы напомнить подруге, что она все еще лесбиянка. Но Мак по-прежнему неделями обходилась без женского внимания.

Когда Колби подошла ближе, Маккензи задалась вопросом, перестанет ли она когда-нибудь думать о том, как хорошо ей было в объятиях этой женщины, как приятно было прикасаться к ней, целовать и зарываться руками в ее волосы.

“Привет,” - Колби протянула Мак стаканчик с кофе и несколько маленьких разноцветных пакетиков. - “Я не знала, какой кофе ты предпочитаешь – с сахаром или со сливками. “

Маккензи покачала головой, не в силах взглянуть на Колби из страха, что та прочитает ее мысли по глазам.

“Спасибо. Я не думала, что здесь будет так холодно, а то бы купила его сама. И я предпочитаю черный, так что все нормально.”

Мак отпила кофе и подвинулась, когда, к ее удивлению, Колби обошла скамейку и уселась рядом с ней на стол. Сама Маккензи сидела на столе потому, что оттуда было лучше видно детскую горку.

Пронзительный визг привлек их внимание к Оливии, преследующей вверх по лестнице какого-то мальчишку-ровесника.

В отличие от своей матери, девочка легко сходилась с новыми людьми. Она была настолько общительна, что Мак часто приходилось напоминать ей, что не все и не каждый заслуживают доверия. Это разбивало сердце Маккензи, но она должна была защищать Оливию. В том числе и от той боли, которую могла бы причинить ей Колби.

Наконец, Мак взглянула на свою спутницу.

“Я хочу извиниться за то, что вчера потеряла над собой контроль.”

“Все в порядке. На твоем месте не выдержал бы любой. Ник придет?”

“Разумеется. Ты же не думаешь, что я не позвонила бы тебе, если бы он отменил встречу?” - Маккензи почувствовала, что ее слова прозвучали гораздо грубее, чем ей хотелось. - “Прости.”

Колби кивнула, наблюдая за Оливией, весело съезжающей с детской горки и размахивающей при этом руками.

“Она красивая.”

“Да.”

“Ей четыре, да?”

“Почти четыре. У нее день рождения в следующем месяце. Кажется, я совсем недавно принесла ее домой из клиники. Знаешь, у меня был постоянный страх, что я ее уроню, поэтому я очень долго брала ее на руки, только когда сидела.”

Колби улыбнулась.

“Но ты переборола его, да?”

“Пришлось. Не могла же я позволить себе постоянно сидеть. Моя мама мне очень помогла. И помогает до сих пор.”

Мак улыбнулась при мысли о матери.

Оливия обожала свою бабушку, и Маккензи могла бы начать ревновать, если бы не была столь благодарна той за всю ее поддержку.

Словно прочитав ее мысли, Колби спросила:

“У вас близкие отношения?”

“Сейчас - да. Она живет со мной и присматривает за Оливией, когда я работаю.”

“Твои родители все еще женаты?”

Мак попыталась удержать на губах улыбку, но у нее ничего не вышло. Это была обычная легкая беседа с банальными вопросами, которые может задать любой, но они вызывали воспоминания, от которых ей хотелось избавиться.

“Мои родители расстались перед рождением Оливии. Мама переехала жить ко мне сразу после родов, но отец…” - Маккензи пожала плечами. - “Он посчитал, что я приняла сторону матери, и с тех пор я ничего о нем не слышала. И даже не знаю, где он сейчас.”

Колби смутилась.

“Ох, прости. Я и понятия не имела…”

“Все в порядке. Мы с ним не были особенно близки.”

В детстве Мак была любимой папиной дочерью. Он часто приводил ее в этот самый парк. Он громче всех болел за нее на всех спортивных турнирах. Он всегда был рядом с ней.

Пока ей не исполнилось 15.

После окончания школы многие годы Маккензи почти не общалась с отцом. Их отношения наладились только после того, как она вышла замуж за Ника.

“А как насчет твоих родителей? Они уехали из города, да?” - спросила Мак, определенно с целью перевести тему, но если Колби и заметила это, то не подала виду.

“Мои родители были хиппи и жили в трейлере в Колби Вудс, пока не родилась я и им не пришлось выйти в народ.”

“Эээ, Колби Вудс?”

“Ты хочешь услышать эту историю или нет?”

Маккензи хмыкнула и извинилась.

“В общем, через неделю после того, как я закончила школу и уехала в колледж, они продали дом и, снова купив один из этих огромных домов на колесах, подались обратно в свою веселую жизнь. “

“Звучит неплохо. Вы видитесь?”

“О, да. Прошлым летом они приезжали в Портленд и прожили целую неделю в палатке на парковке около моего офиса.”

“Ты шутишь?”

“Если бы…” - Колби рассмеялась, но Мак расслышала горечь в ее смехе. - “Они установили гриль в отсеке для инвалидов, решив, что после пяти все инвалиды должны быть дома. Работники из соседних офисов до сих пор смотрят на меня с подозрением.”

“Скучаешь по ним?”

Колби посерьезнела. “Иногда. В юности они меня часто смущали. “

“А сейчас?” - спросила Маккензи.

“Сейчас я завидую их способности быть настолько беззаботными и легкомысленными. У меня никогда так не получалось. Ну, почти никогда.” - Колби опустила голову, глядя себе под ноги, и Маккензи задумалась, не вспоминает ли она о встрече выпускников.

“Ты всегда была такой серьезной. Это одна из тех черт, которые привлекали меня в тебе.”

“Не всегда.”

Мак улыбнулась.

“Почти всегда.”

“Разве в школе мы были настолько близки, что ты могла знать обо мне подобные вещи?”

Улыбка сползла с лица Маккензи.

“Даже в те времена я многое замечала. Ты всегда так крепко прижимала к груди свою сумку, словно боялась, что кто-нибудь подойдет и обидит тебя.”

“Ты имеешь в виду - отберет мои любимые книги и выбросит их в мусорный бак?” - мягко спросила Колби.

Мак опустила голову. Она злилась на Колби за то, что та связалась с Коплендами, но и у Колби тоже была причина злиться на нее.

Маккензи действительно забирала и выбрасывала ее книги, но только сначала она тайком прочитывала их.

“Это не то, что я имела в виду. Мне всегда казалось, что ты словно чего-то боишься. И я не имею в виду себя. Словно, если ты сделаешь один неверный шаг, весь мир ополчится против тебя. Причина, по которой я это замечала, видимо, была в том, что я сама чувствовала то же самое.”

Мак взглянула на Колби, желая удостовериться, что та ее слушает, но Колби, нахмурившись, смотрела в сторону детской площадки, где один из старших ребятишек неожиданно толкнул Оливию.

Женщина резко встала, словно собираясь вмешаться, но Маккензи осторожно коснулась ее плеча. “Подожди. Просто смотри.”

Колби непонимающе взглянула на нее и опять обратила все свое внимание на детей.

“Он старше и выше, чем она. Он не должен…”

“Я знаю, но она может сама справиться с ним.”

Будто услышав слова матери, Оливия поднялась с земли, уперла руку в бедро и что-то сказала мальчишке, а затем снова стала взбираться по лестнице.

У Колби было такое же удивленное выражение лица, как и у отбритого мальчишки.

“Что она сказала?”

“Она сказала, что настоящий мужчина никогда не поднимает руку на женщину.” - торжественно пояснила Мак.

Колби кивнула и снова уселась на свое прежнее место.

“Понятно”.

“Ну, а если это не сработает, то у нее в запасе есть несколько крепких ударов.”

Маккензи почувствовала, что Колби с интересом рассматривает ее.

“Если бы десять лет назад кто-нибудь сказал мне, что ты станешь матерью, я бы не поверила.”

Прежде чем ответить, Мак сделала несколько глотков кофе.