‑Антивещество дорого, а химические ракеты не только самые маломощные, но и самые малоразмерные, пространство на борту спасательной шлюпки ограничено. Вряд ли у 'Камикадзе!' есть еще ракеты с столь опасными боеголовками. Возможно, заряды, установленные в носу корабля, несут что‑то более мощное, но кто знает?

‑А тем временем сближение кораблей продолжается. Новый залп излучателей буквально изодрал в клочья рубку 'Камикадзе!', вряд ли там есть выжившие. А вот орудие шлюпки начало работу, какое хладнокровие у стрелка! Очереди крупнокалиберного орудия пока держаться щитами, но это ненадолго. Корабли приблизились почти вплотную, 'Отрекшийся' пытаться отойти в сторону, но набранное 'Камикадзе!' ускорение слишком велико. Удар! Вы видели?! Нет вы видели?! Настоящая таранная атака, какое презрение к смерти проявил экипаж шлюпки. Ее нос просто смялся, а корпус наполовину ушел вглубь вражеского корабля. Сигнал жизнедеятельности капитана 'Отрекшегося' прекращен. Да, пережить подобное сложно. Но что это? Маячки капитана 'Камикадзе!' сигнализируют о том что он все еще жив. Как это возможно? Мы вызываем его на связь.

‑Вы слышите меня?! Вы слышите?!

‑Вовсе незачем так кричать, связь в полном порядке.

– Невероятно, вы живы! Позвольте поздравить вас с гибелью вашего соперника, сигнал его маяка прервался после вашего удара.

‑Меня это радует, не могли бы вы сказать, что сейчас с кораблями, мне отсюда плохо видно.

‑Оба судна получили критические повреждения и сейчас теряют атмосферу. Похоже, придется заявить ничью, так как ни один из участников продолжать бой не в состоянии.

‑Я против! Бой еще не закончен. Спросите мнение старшего офицера фелов.

‑Секундочку, соединяю с яхтой. Меня кто‑нибудь слышит?

‑Говорит старший техник Синерон, мы получили серьезные повреждения, просим эвакуации! Много раненных!

– Вы признаете свое поражение?

‑Что? Но ведь корабль неполноценных практически уничтожен!

‑Отнюдь. Я его капитан, и я все еще жив. Если вы не признаете поражение, я включаю двигатели и продолжаю ломать вашу лоханку на кусочки.

‑Вы не сможете, с подобными повреждениями…

– Уважаемые граждане и гости нашей планеты, капитан 'Камикадзе!' Ген сделал это, он включил двигатели! Даже отсюда видно как куски обоих кораблей разлетаються в разные стороны.

‑Хватит, хватит! Вы все равно развалитесь раньше, чем мы!

‑Тогда я активирую самоподрыв.

– Ты не посмеешь! Выживших не будет!

‑Да ну? И почему меня это не пугает?

‑О демоны великой пустыни и иррациональных множеств! Сдаемся, будьте вы прокляты. Арбитр, фиксируйте и скорее высылайте медиков!

‑Поздравляю, капитан Ген, вы одержали победу. Хотите что‑нибудь сказать нашим зрителям?

‑Без комментариев.

Ген

– Ты псих.

– Я знаю.

– Ты живодер.

– Не спорю.

– Ты опасный для общества маньяк! Тебя лечить надо!

– А почему тогда ты согласился участвовать в этом шоу?

– Молодой был, дурной был! Если бы мог, поседел бы уже от жизни такой! И вообще, нас в одной палате поселить следовало бы.

– Не гони пургу, кто запускал ракеты из шлюза и не хотел уходить с корабля? Кто орал: 'Еще один залп по синезадым! Ну всего один залп!'. Кто обещал этим мохнатым героям лучших самок, если они еще чуть‑чуть продержаться. Не ты ли?

‑Так надо было жать на ребристый рычаг, тогда бы еще и с носового на подлете фелов взрывающимся подарочком угостили бы!

‑Не мог я, веса не хватало. Они чересчур легкие… А не ты ли орал, чтобы я не смел вначале задавать такое ускорение? Что мы кашу получим вместо пахносов?

– Ну я. Но не верил я в этих твоих хомяков, не верил!

– Сам не верил, но ведь получилось же?

– Еще бы. С тем креслом, в котором ты сейчас кувыркаешься и даун смог бы толпу убедить в том, что белое на самом деле черное. Такие деньжищи за него отвалили…

– Все то три тысячи. И еще пятьсот кредитов за два десятка пси‑репродукторов на корабле. Но какой эффект!

– Да, это точно. Сколько хомяков выжило?

– Штук двадцать самых живучих. Мы им теперь столько должны…

– Да уж. На бесплатную кормежку до конца жизни они заработали. Как рука –то? –

– Заживет, спасибо фелам за хорошую регенерацию. У тебя ведь палец отрос?

– Ну да. К вечеру следующего дня уже был как новенький. Вроде совсем такой же, как и другие.

‑Ну значит и моя кисть скорее всего снова нормальной будет. А нет – протез поставлю. Килограммом железа больше в организме, килограммом меньше, кто заметит? Вот только робота жалко.

‑Да хорошее у нас было ведро с гайками, мир его электронному праху.

План составленный мной был очень прост. И главной его деталью были хомяки‑смертники. Я скупил пару сотен этих тварей, кресло‑усилитель и и репродукторы пси связи. Установка их на 'Камикадзе' и монтирование семи(!) дублирующих систем управления огнем и двигателями заняла все наше время. После кормового залпа, выданного буквально вручную из собранной на коленке одноразовой турели, я и Арахнид выбросились из корабля в своих скафандрах, вот только я еще и усилитель пси‑связи с собой прихватил. Правда, словленные нами импульсы вражеских орудий прожгли корабль, почти испарив рубку с находящимся в ней роботом. И какое‑то падающее перекрытие придавило мою левую руку, пришлось резать, чтобы успеть вовремя, смыться. А дальше корабль вели уже хомяки. Они гибли десятками после каждого попадания, но оставшихся мне хватало, чтобы нажимать нужные кнопки. Четыре пульта из семи выключились полностью, а остальные три работали под конец лишь частично, но мне хватило. В самом деле, есть ли разница чем нажать на переключатель, собственным пальцем или дистанционно контролируемым грызуном? По – моему никакой.

Глава 10.

Ген.

Я внимательно осмотрел своих друзей. Экипаж был весел, счастлив и доволен жизнью вообще и новой кают‑компанией в частности. Не вставая с удобного стула, послал легкий ментальный импульс, призванный обратить на меня внимание команды и провозгласил:

– Итак, господа бродяги, объявляю сегодняшнее заседание открытым!

– Блинчиком так не размахивай, весь салон уделаешь.

– Не страшно, все равно металлик – не его любимый цвет.

– Но металлик с потеками варенья еще хуже.

– Тоже правильно.

Н вот как спрашивается с такими работать? Все, замолкаю. Тем более что блины действительно получились очень даже ничего. Я успел сжевать целых полторы штуки, прежде чем Арахнид первым сообразил, что продолжения начатой речи не будет.

‑Так что ты хотел сказать‑то? – уточнил мой соотечественник.