Выслушав слова Ай-Барчин, так ответил ей Алпамыш: — Если бы не верность твоя, Из Конграта в эти края Неужель помчался бы я? Нет, клянусь, алияр, алияр! Чаши, подносимой тобой, Не коснусь, алияр, алияр! Я из-за тебя захирел, На огне разлуки сгорел, Здесь я на тебя посмотрел, — Будто бы впервые узрел, Но не выпью вина твоего!.. Хоть и поднесла ты сама, Хоть меня и сводит с ума Глаз твоих волшебная тьма,— Пить вино, что тобой налито, Я боюсь, алияр, алияр! Стана твоего ни за что Не коснусь, алияр, алияр!.. В землю калмыков я спешу, Там свой львиный гнев угашу, Всех своих врагов сокрушу, Подвигами путь завершу, — В том клянусь, алияр, алияр! И когда, прославясь в бою, Я врагов и друзей удивлю И вернусь, алияр, алияр, — Жажду я свою утолю, Чашу сладкую выпью твою, — Опьянюсь, алияр, алияр!.. А до той счастливой поры, Я не стану, дочь Байсары, Счастье, мне сужденное красть, Тайно утолять свою страсть. Ты меня, моя Барчин-ай, Не склоняй к тому, не соблазняй, — Я не соблазнюсь, алияр, В том клянусь, алияр, алияр!.. Время к рассвету приблизилось, утро настало. Людей, которых Алпамыш вечером видел, не оказалось, — он один был. Во сне дочь дяди своего увидав, загорелся Алпамыш еще большим желанием к ней, так думая: «Девушка она, оказывается, очень хорошая — белая, румяная, вся — совершенство».
А в это же время Барчин, также счастливо улыбаясь, радостная, говорит прислужницам своим: — Видела я во сне сына дяди моего, — сидели мы с ним вместе, много беседовали… Алпамыш между тем снова в путь отправляется. Выспавшись в мазаре святом На могильном камне простом, Вновь на Байчибаре своем Едет он пустынным путем, Возбужденный виденным сном, Думает в пути об одном: «Есть примета добрая в том: В землю калмыков мы придем, Мы найдем возлюбленной дом, Сокрушим врагов — и потом Чашу наслажденья испьем. Милую открыто возьмем, — К нам ее в Конграт увезем!..» Едет он, пустыню топча, Едет по холмам байбача, Едет, скакуна горяча, — Едет и вздыхает, шепча: — Будешь ты моей, аимча!.. — Путь свой продолжает батыр, К цели поспешает батыр. «Где же эти степи, Чилбир? Только бы доехать скорей К стойбищу любимой моей!..» На боку алмазный булат. Устремил с пригорка он взгляд, Соколинозоркий свой взгляд, — Увидал — отары пылят, Увидал он степь Чилбир-чоль! Близко до Барчин, далеко ль? Свет надежды ярче сверкнул. Видит: пущен скот на отгул. «Э, теперь уж близко!» — смекнул. Он коня камчою хлестнул. Радуясь, Хаким думает: «Жив и невредим, — думает,— Я доехал к ним, — думает, — Вот она страна калмыков! Мы Барчин-аим, — думает,— Счастьем усладим, — думает, — Нашим всем родным, — думает, — Волю возвратим, — думает. — Калмыкам отмстим, — думает, — Горе, горе им! — думает. — Э, Барчин-аим, — думает, — Будет, как хотим!» — думает. В калмыцкую землю вступив, по Чилбир-чолю проезжая, видит Алпамыш девяносто отар черных баранов. Бараны эти были баранами дяди его Байсары. Пастухом этих девяноста отар был Кайкубат-каль — как тыква, плешивый. Кайкубата увидав, спрашивает у него Алпамыш, так говоря: — Ассалам-салам-алейкум, э, чабан! Замечаю, рваный носите чапан. Замечаю — сыром обожрались вы, Если так тучны, как матерой кабан. Не прикочевал ли бай один сюда? Пусть его мольбы достигнут райских врат! Тысяч сорок стад имеет, — говорят. — Сам он был тюрёй, страна его — Конграт. Не прикочевал ли бай такой сюда?.. Кто скорбит, тот сыт своей мечтой всегда, Той задаст богач, — обилен той всегда. Бархатной гордился он юртой всегда, Чангарак юрты был золотой всегда. Не прикочевал ли бай такой сюда?.. Как шафран, от скорби пожелтел он весь. На чалме джига у бая-хана есть. Сколько на горах весной тюльпанов есть, Столько у него овец-баранов есть. Не прикочевал ли с дочерью сюда Этот самый бай, прошу подать мне весть. Человек такой везде в большой чести. Золота умел он столько припасти, Что и пятистам верблюдам не снести. Есть у бая дочь, — я с нею обручен. Спрашиваю вас, где пребывает он?.. Дальний путь пройдя, их разыскать спешу. Шелковую тоже я чалму ношу. Не его ли ты стада пасешь, чабан? На мои вопросы дать ответ прошу. Не зачахла ль роза до осенних дней? К ней не прилетел чужой ли соловей? Бог да внемлет мне по милости своей! Умоляю вас, поведайте скорей, Не прикочевал ли бай такой сюда? Кайкубат, к Алпамышу обратившись, такие слова сказал ему в ответ:
— Слушай пастуха, — поговорить я рад: Горе да несчастье мужество крепят, — Тайные гонцы уехали в Конграт. Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай?.. Тысяч сорок счет его стадам всегда. Он конгратец. Был тюрей он там всегда. Ныне плачет он подобно нам всегда… Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай? Скорбное лицо желтей шафрана — есть; И приплод в загонах постоянно есть; Дочь Барчин — цветок благоуханный есть… Уж не будет ли тот бай — Байсарыбай? Темноты ночной влюбленные все ждут; Друг в слезах, — утешить все друзья придут. Женихи Барчин друг с другом спор ведут, — Я тебе скажу — их девяносто тут! Вырвется ль бедняжка из калмыцких пут?.. И не будет ли тот бай — Байсарыбай? Говорить о нем, — повсюду он в чести. Золота умел он столько припасти, Что и пятистам верблюдам не снести. Если что сболтнул я лишнего, — прости: Думаю, на светлый облик твой смотря, Не узбекский ли, случайно, ты тюря, Э, не будет ли тот бай — Байсарыбай? Твой булат — алмазный, в золоте ножны, Пред тобою в трепет впасть враги должны. Бая Байсары, как видно, ищешь ты,— Знай, что при его стадах мы чабаны. Струны сазандар перстами теребит, Грубый человек устами оскорбит. От тебя, джигит, я не слыхал обид, — Сразу я узнал: ты ищешь Байсары. Вижу — всадник едет, и не наш на вид. Вижу — едет он, — по сторонам глядит, Соколом-шункаром он в седле сидит, Истинным тулпаром конь его летит. Сразу понял я: ты едешь к Байсары… Этою дорогой нижней не езжай, — Пешеходной тропкой ближней поезжай. С прахом подорожным вражью кровь смешай, А приедешь — радость и любовь вкушай. Вижу — к Байсары спешишь недаром ты: Вижу — привлечен его товаром ты. [16]Прямо по тропинке поезжай вперед, — К берегам Айна тропинка приведет. Там и пребывает твой родной народ. Байсары юрта издалека видна, Среди тысяч юрт такая лишь одна: Вся покрыта белым бархатом она. вернуться — Вижу — привлечен его товаром ты… — У многих народов жених или сват выступает как купец, пришедший покупать товар — невесту (пережиток брака-купли). |
