− По словам Ирины, нашей медсестры, она сказала, что их надо уничтожить и что они дети дьявола. Это было перед тем, как она напала на нее.

− Дети дьявола? ‒ усмехнулся следователь.

− Да. Она так и сказала.

‒ Что ж выходит это дети свели ее с ума?

‒ Сложно сказать, ‒ доктор пожал плечами. ‒ Я не знаю.

− Я могу взглянуть на них?

− Если это так важно…

− Это очень важно!

Внезапно в коридор вбежали запыхавшиеся оперативники.

− Игорь Петрович, − выпалил один из них, − можешь закрывать дело. Мы нашли акушерку.

− Почему закрывать? ‒ в недоумении проговорил доктор.

− В связи со смертью субъекта преступления, − с некоторой долей иронии произнес довольный оперативник. − Она повесилась в котельной, там мы ее и нашли. Сняли. Но уже поздно.

Следователь, до этого сидевший за столом с хмурым видом и заполнявший протокол осмотра места происшествия вскочил на ноги и довольно ухмыльнулся.

− Ну, пойдем, покажете, – проговорил он, не веря в такую удачу, и они ушли, оставив недоумевающего доктора одного. Он не хотел идти в котельную и смотреть на труп своей коллеги, он ушел к себе в ординаторскую и, открыв бутылку коньяка, подаренную ему родителями одного из новорожденных, отпил прямо из горлышка, чтобы поскорей снять нервное напряжение.

После того как увезли труп акушерки, повесившейся на водопроводной трубе, следователь Иванов вернулся обратно в коридор и после недолгих поисков нашел доктора Федорова у себя в ординаторской в нетрезвом виде.

Бутылка коньяка исчезла со стола, но запах спиртного по-прежнему витал в помещении. Следователь укоризненно посмотрел на Федорова, но ничего не сказал. Он понимал, что ночь у него выдалась тяжелая, и неожиданная смерть его коллеги по работе неблагоприятно отразилась на его душевном состоянии.

− Так и есть, − проговорил Иванов, отодвигая себе стул и присаживаясь напротив доктора. − Поняла, что натворила и удавилась. Не выдержала груза ответственности.

Доктор промолчал.

Иванов ободряюще похлопал его по плечу.

− Если бы не вы, все могло закончиться куда хуже.

Федоров лишь тяжело вздохнул. Следователь продолжил.

− Доктор, а что дети?

− Какие дети? − Василий Петрович в недоумении посмотрел на него красными печальными глазами.

− Вы рассказали мне о детях в одиннадцатой палате, с какими-то физическими недостатками. Именно в эту палату хотела пробраться ваша акушерка. Не так ли?

− Ах, да, дети… − доктор поднял взгляд и кивнул головой. − Вы по-прежнему хотите на них взглянуть?

− Конечно.

− Тогда наденьте халат и бахилы, − Василий Петрович указал на вешалку, где висели два белых медицинских халата, а под ней в картонной коробке лежали одноразовые полиэтиленовые бахилы. − Пойдемте.

После того как следователь облачился в медицинскую одежду, они вышли из кабинета и направились смотреть на детей. Доктор провел его по коридору, достал из кармана связку ключей и отворил палату с номером 11. Пройдя внутрь, он пропустил следователя вперед, давая ему, возможность рассмотреть то, что там находилось.

‒ Только не шумите! ‒ строго проговорил Федоров. ‒ Они могут проснуться.

‒ Я понял, ‒ прошептал следователь и кивнул головой. ‒ А если все же проснуться то, что тогда?

‒ Проходите!

Иванов вошел в палату.

После чего доктор закрыл за ним дверь и остался стоять у порога.

В прозрачных пластиковых камерах, предназначенных, для вынашивания детей, родившихся ранее положенного срока, лежали новорожденные младенцы. Обычно в такие камеры, где поддерживается необходимая температура, и куда поступает искусственное питание, помещают семимесячных детей, нуждающихся в особом уходе.

Следователь устремил свой внимательный взор на камеры.

С расстояния в пять-шесть метров дети, лежавшие в них, показались ему совершенно нормальными, но когда он подошел ближе, то увидел то, что даже его, взрослого крепкого мужика, повидавшего на своем веку много всего страшного и невероятного, просто повергло в шок. Он стоял как парализованный и смотрел на них не в силах отвести взгляд.

Доктор подошел к нему с боку и остановился.

‒ Довольно печальное зрелище, ‒ вздохнул Федоров. ‒ Я не могу долго смотреть на это.

Следователь почувствовал запах спиртного у него изо рта, но не обернулся и ничего не сказал. Сейчас он и сам не отказался бы от стакана водки.

− Теперь вы понимаете? − тихо проговорил доктор, − как трудно сохранить рассудок, когда приходиться видеть, как появляются на свет такие вот дети?

В небольших пластиковых камерах под прозрачным стеклом лежали дети с врожденными физическими патологиями тела. Всего их было пятнадцать. Пятнадцать уродливых малышей. У одного из них было две головы, у второго голова росла из груди, у третьего голова вообще имела форму искривленного фрукта, больше всего похожего на яблоко. У кого-то вместо ног росли еще одни руки. А у кого-то кроме двух ног росла еще одна, третья нога.

Были здесь и сросшиеся близнецы, у которых на двоих было всего две руки, две ноги и голова, состоявшая из двух половин. Дети с лицами стариков, а то и вообще без лиц. Дети с длинными как у обезьян руками. Дети, тела которых были покрыты черным и густым волосяным покровом. Были здесь и такие, которые вообще не были похожи на человеческих детей ‒ какие-то страшные, не встречающиеся в природе существа, не имеющие частей тела.

‒ Пойдемте! ‒ Василий Петрович вывел потрясенного Иванова из палаты, осторожно закрыл за собой дверь и убрал связку ключей в карман своего халата. Следователь долго не мог заговорить, но когда он вышел из оцепенения, заговорил уже совсем другим, сухим дрожащим голосом, в котором доктор Федоров уловил еле заметные нотки страха.

− Уродцы в Кунсткамере по сравнению с ними просто ангелы.

Доктор Федоров лишь пожал плечами и тяжело вздохнул. Он никогда не был в Кунсткамере и не видел там выставленных на всеобщее обозрение обезображенных младенцев, которых следователь назвал уродцами.

− Но почему их так много? – проговорил Иванов, проглатывая застывший в горле ком.

− Я не знаю, но в других роддомах города происходит примерно то же самое. Небывалый всплеск рождаемости детей с врожденными патологиями. Никто не может объяснить, почему это происходит. На прошлой неделе я был на семинаре, посвященном этой проблеме. И что же вы думаете? Они пришли к тому, что это, так сказать, результат нездорового образа жизни их родителей в момент зачатия или после него: алкоголь, курение, наркотики и т.д., ну, в общем, сами понимаете. Естественно нашим властям всегда проще скинуть вину на простых людей, чем взять ответственность на себя. Так же как и с лесными пожарами. Как всегда человеческий фактор. А то, что никто за лесом не следит, никто не роет пожарных рвов, только вырубают, да за границу вывозят. Один лесник на весь район! А техника?! Где техника? Я когда в Сибири работал, это еще в 90-е было. Так вот там каждый день с вертолета производили осмотр секторов. А теперь что? Теперь только нефть выкачивают. Вот и вся экономика! Человек теперь государству не нужен. Нужен только обслуживающий персонал.