-- Эй, мальчик! Иди сюда.
Она старалась сделать голос как можно мягче, но сказанное все равно прозвучало, словно приказ. Улыбка наверняка тоже выглядела натянутой, но Диа уже было плевать. Она чувствовала, что затащит мальчишку на коня даже силком, если потребуется, но не оставит его умирать в глуши.
Однако ребенок смерил ее недоверчивым взглядом и шагнул навстречу сам. Он обошел покоящееся в снегу тело, приблизился к коню. Знакомая обреченность скользила в его взгляде,- с такой же он следовал за своим покупателем, привыкший подчиняться и принимать удары судьбы молча и с сухими глазами. С помощью Диа он забрался в седло, неуклюже свесив ноги, и закутался в наброшенную на его плечи шубу. Когда Диа села позади и ухватила поводья, бледные пальцы мальчишки тронули ее запястье, оставив морозный след на коже.
-- Держись крепче,-- пробормотала девушка и ударила коня пятками. Дикая Охота продолжила путь.
Скрывшись из дома номер 6 по улице Святых Сладострастников Присциллы и Эдельберта, мадам Кочерыж направила свои стопы, куда глаза глядят. Вернее, почти куда глаза глядят, предусмотрительно избегая черных кошек, кухарок с пустыми ведрами, а также недобро выглядевших ворон, каркавших на верхушках фонарей. Проследовав по набережной, Салли перешла реку и направилась к Рельсовой улице, навстречу грохоту колес и паровозным гудкам.
Неподалеку от вокзальной площади она нырнула в потрепанную временем арку. Там, в глубине двора темнела неприметная дверь городской библиотеки. Жители Петрополиса не очень-то любили читать, предпочитая иные развлечения, и заставленные томами комнатки обычно довольствовались одним-двумя посетителями в день. Также в библиотеке напрочь отсутствовали зеркальные поверхности, что являлось несомненным плюсом.
-- Приветствую, мадам Кочерыж! Давно вы не заходили.
Немолодой мужчина приятной наружности улыбнулся и вышел навстречу из-за стойки с наваленными на ней книгами. Его протертый на локтях бархатный пиджак весьма удачно оттенял желтоватые от курения кожу лица и козлиную бородку.
-- Господин Червс, добрый день! - Салли стащила дырявую перчатку и протянула руку для поцелуя. При виде библиотекаря ее настроение заметно улучшилось. Несмотря на то, что за многие годы мадам едва ли перемолвилась с ним и сотней слов, его изборожденное ранними морщинами лицо внушило ей спокойствие. На время неудавшиеся поиски психиатра были забыты, и Салли с радостью отдалась другим поискам.
-- Я ищу что-нибудь неординарное, какой-нибудь новый подход в области психиатрии. И, конечно, что-то такое, чего я у вас еще не брала. Понимаете, о чем я?
-- Недавно появились замечательные переводы научных трудов из Южного Содружества. Хотите взглянуть?
Мадам Кочерыж с готовностью кивнула.
Миновав две смежные комнаты, наполненные спертым воздухом и особым, книжным ароматом, она достигла отдела научной литературы. Библиотека давно не расширялась, и теперь потемневшие от времени шкафы громоздились так близко, что протиснуться между ними мог лишь один человек. Отыскав нужный номер, мадам Кочерыж заглянула в сумрачные глубины между шкафами и отпрянула. На какое-то мгновение ей показалось, что в глубине прохода что-то блеснуло, отразив свет.
-- Господин Червс! Господин Червс! - позвала она, но ответом ей была лишь пыльная тишина. Казалось, библиотека опустела, что казалось странным: господин Червс никогда не покидал своего поста надолго.
Мадам Кочерыж, конечно, могла пройти мимо, оставшись без интересных трудов и вечернего чтива. Особенно ввиду последних странных галлюцинаций.
Но, немного подождав, Салли все же шагнула в проход, протиснувшись между шкафами и больно ударила локоть о выступавший из общей массы том древнебрюхвальдской мифологии. В городской библиотеке никогда не висело зеркал, успокаивала она себя. Быть может, один из посетителей забыл металлическую безделушку: ключи или ручку?
Но то была совсем не связка ключей. На полке на уровне глаз стоял толстый том в бардовой, добротной обложке. "Жизнеописание Салли Кочерыж, старой девы" -- гласили тисненые нежно-розовые блестящие буквы, и сердце вновь принялось отбивать чечетку.
Мадам Кочерыж прижала руки к груди и подошла ближе, разглядывая книгу, точно диковинного зверя. Нет, глаза не обманывали, на обложке действительно красовалось ее имя. Может, то была чья-то злая шутка? Господин Червс всегда казался ей слегка не от мира сего. Пару раз он приглашал ее отужинать, а Салли отказалась, сославшись на здоровье. Может, он решил отыграться и подсунул эту гадость?
-- Господин Червс! - на всякий случай повторила мадам Кочерыж. Библиотека оставалась тиха, лишь прерывистое, тяжелое дыхание срывалось с губ.
Пальцем Салли осторожно подцепила край и раскрыла книгу. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
Под обложкой таилось зеркало. Отполированное и вклеенное в страницу, оно отбросило тусклый свет, сочившийся из окон библиотеки.
На сей раз отраженная Салли Кочерыж не шевелилась. Глаза на ее распухшем, покрытом синюшными пятнами лице были закрыты, кончик языка торчал меж багровых губ, а шею крепко стягивала черная шелковая лента. Такая хранилась в бельевом шкафу Салли, еще девочкой она повязывала ее на похороны матери.
Удавленная Салли захрипела, кровь из ее носа пошла пузырями. Заслышав исходивший из зеркала звук, мадам Кочерыж пошатнулась и ухватилась за первую попавшуюся полку. Затем подхватила юбки и бросилась прочь.
-- Куда вы, мадам? - окликнул ее наконец объявившийся библиотекарь, но Салли промчалась мимо, вне себя от ужаса и гнева.
-- Это было не смешно, старый козел!-- рявкнула она на бегу и выскочила наружу, не позаботившись закрыть за собой дверь. Даже оказавшись на улице, она не снижала темпа, жадно глотая морозный воздух. Больше никогда, пообещала она, ни единого разу ее нога не переступит порог этого мерзкого заведения.
Празднество в честь Ночи Зимнего Солнцестояния кипело и плясало. Диа могла расслышать его звуки еще за милю, так лихо и весело гости выпивали за бревенчатыми стенами дома. Узкие окошки запотели, и, даже когда девушка спешилась, а конь заржал, хохот и звон посуды не утих.
Диа сделала знак, и один из Всадников оглушительно свистнул. Веселье за стенами оборвалось, и округа погрузилась в вязкую тишину.
Вот это уже больше походило на подобающий прием.
Подняв юбки, Диа совсем не по-дамски пнула дверь, и та с треском распахнулась. Из раззявленного проема повалил теплый воздух, влажный от паров пота и выпивки. Диа брезгливо сморщилась, но все же переступила порог. Мальчик последовал за ней, вцепившись липкими пальцами в ее ладонь.
Единственный в комнате стол был накрыт: зеленые бутыли и рюмки, картошка, хлеб, соленья и наполненные тарелки закрывали собой все пространство скатерти. В центре даже золотился румяный поросенок с уже обглоданными боками и задом. Вокруг, зажатые меж столом и стенами хибары, теснились гости: бородатые мужики с разгоряченными спиртным лицами и не менее краснощекие женщины.
-- Похоже, у вашего семейства водятся деньжата,-- Диа обвела изумленные лица взглядом.-- А по дому и не скажешь.
Гости продолжали напряженно молчать, рассматривая незваную гостью. Когда же Диа вывела вперед мальчика, в их глазах мелькнуло узнавание.
-- Чей ребенок?
Одна из женщин выронила рюмку, и ее содержимое разлилось по полу. В комнатушке запахло спиртом.
-- Уот, сынок,-- воскликнула сидевшая рядом особа помоложе и вытерла жирные руки о полотенце.-- Вот и ты, негодник! Целый день тебя искали! Спасибо, госпожа, что привели его, мы так переживали...
Еле выбравшись из закутка между столом, брюхатым мужиком и стеной, она склонилась к мальчику и растянула бесформенные губы в улыбке. Но Уот не шелохнулся, взирая на мать. Тучный мужчина в углу залпом проглотил рюмку самогона и с кряхтеньем вытер рот и бороду рукавом. Позади себя Диа слышала удивленный шепот Всадников.
