Мадам Кочерыж попала в западню.
Не к прекрасным, очаровывавшим мечтам, нет, ее сковывал страх. Он мешал ей двигаться, дышать, ходить, чувствовать себя живой, в конце концов. Страх заставлял ее цепенеть, отчего она больше походила на дерево в период зимней комы,-- застывшая и замерзшая, не в силах сделать лишнего шага или вздоха. Она была уверена: малейший проступок, неверное действие или шаг,-- и наказание не заставит себя ждать. Неведомые силы жестоко покарают ее неудачами, болезнями или, не дай бог, увечьями. Черные кошки приносили неудачу, вставать с кровати следовало лишь с левой ноги, говорить о своих желаниях вслух не следовало -- после озвучания они теряли свою магическую силу и могли не сбыться.
Особенно мадам Кочерыж боялась зеркал.
Сущий ужас нагоняли зеркальные поверхности, отражения в витринах и до блеска начищенное лакированное дерево шкафов. Везде, стоило мадам Кочерыж отвернуться, чудились странные отражения. Стоило ей нагнуться к умывальнику, чтобы ополоснуть лицо водой, как за ее спиной проносились неясные тени, вызывая дрожь. Кто знал, может, когда она отворачивалась, близнец в зеркале продолжал буравить ее взглядом? Менял личину, скалил зубы? От одной мысли об этом по спине бежали мурашки.
Поэтому Салли решила не мучить себя и избавилась от любых зеркал в собственной квартире. В расход пошли стаканы и полированные вставки дверей, пудреница и даже люстра. После постепенно уничтожила зеркала в холле на первом этаже дома, конечно же, извинившись за собственную неуклюжесть перед управляющим дома. Она убирала врагов одного за другим, пока блестеть не осталась лишь улица с яркими витринами, стеклами окон и начищенными боками автомобилей. Туда мадам Кочерыж выбиралась редко; укрывшись платком с головой, она стремглав бежала в парк. На его окраине, в окружении крепких дубов и клумб ютилось небольшое кафе. Посетителей там было немного, и Салли могла спокойно скинуть платок и перекусить, наслаждаясь свежим воздухом. Мадам Кочерыж почти не помнила собственного лица,- отсутствие зеркал давало о себе знать. Это слабо ее беспокоило, ведь причесаться и умыться она вполне могла на ощупь. Но окружающие отчего-то оборачивались, довольно беспардонно разглядывали ее во все глаза, и потому парковое кафе "Желудь" обрело в ее лице самого преданного из постоянных посетителей.
За три дня до Ночи Зимнего Солнцестояния мадам Кочерыж по своему обыкновению отвела утро чтению. Ее привлекали классика и современные психологические методики, в которых она надеялась найти ответы на мучившие ее вопросы. Но пока ни один из самых прогрессивных ученых не исследовал природу иррационального человеческого страха. Человечество волновали вопросы происхождения иных рас, психологические тесты, проведенные над Брюхвальдскими вампирами и ракшасами с южной стороны Седого моря, феромоны и борьба сознания и подсознания. Проблему мадам Кочерыж не исследовал никто.
Когда часы в гостиной пробили полдень, Салли оделась и выбралась из квартирки на свет божий. Путаясь в непомерно длинных юбках, она перебежала через дорогу, быстрым шагом миновала два перекрестка, чудом увернулась от потока грязи из-под колес пронесшегося экипажа и нырнула под голые ветви парковых деревьев.
-- Добрый день, госпожа Кочерыж! Вам как обычно?
У ее столика услужливо застыла симпатичная официантка. Молоденькая,-- вероятно, ей не было и двадцати,-- она всегда обслуживала столик Салли и вела себя вежливо и учтиво, что не могло не радовать.
-- Да,-- мадам Кочерыж кивнула и вскользь осмотрелась вокруг, не отражалась ли она в каком-нибудь из окон. С момента последнего ее визита столики сдвинули, и она могла оказаться в опасном соседстве с собственным отражением.
Официантка быстро улыбнулась и скрылась за неприметной дверью в углу зала. Вскоре она вернулась с чашкой чая, двумя булочками и тарелкой супа на подносе.
-- Садитесь,-- Салли указала на место напротив.-- Составите мне компанию.
Это тоже было частью их обычной практики. Девушка, -- а звали ее Лоли,-- прекрасно умела отвлекать от дурных мыслей. Она умела щебетать часами напролет, но в итоге не оставляла у собеседников ни малейшего ощущения усталости от избытка информации. Информации в болтовне Лоли не было ни грамма, и это прекрасно успокаивало расшатанные нервы.
Однако в тот день она заговорила на необычную для себя тему.
-- Представляете, доктора Блюма убили,-- сообщила Лоли, дождавшись, пока Салли проглотит первую ложку супа.-- Кажется, совсем недавно у нас обедал, и вот -- убит в своей же квартире. Говорят, причиной стал призрак.
Салли сунула в рот вторую ложку. Ей не нравились истории про насильственную смерть, особенно те, действие которых разворачивалось при таинственных и мистических обстоятельствах.
-- Я так надеялась, что у вас получится сходить к нему на прием.-- Лоли наполнила чашку и заботливо придвинула ее ближе к мадам Кочерыж.-- Он точно бы вам помог.
Ее круглые карие глаза уставились на Салли, и та почувствовала себя обязанной что-то ответить.
-- Не знаю, милая.-- Она выдавила из себя улыбку.-- Я читала некоторые его работы, и они меня не впечатлили.
Конечно, с ее стороны было нехорошо так отзываться о мертвых, но врать Салли не умела. Чтобы скрыть охватившее ее смущение, она откусила булочку и запила ее чаем. Язык мгновенно онемел от кипятка, и на глаза навернулись слезы.
-- А вы не замечали ничего сверхъестественного в последнее время?
Булка встала поперек горла, и мадам Кочерыж закашлялась.
-- Нет, что вы! С чего вы взяли?..
Лоли снова улыбнулась, поднялась и собрала грязную посуду в поднос.
-- Столько странного происходит в Петрополисе в последнее время, мне иногда даже становится страшно. Простите мою бестактность.
Остатки чая мадам Кочерыж допила в спешке. Не то чтобы Лоли ее смертельно обидела, но в тот день даже присутствие словоохотливой официантки не унимало тревогу, засевшую в груди. Весь путь домой ощущение чьего-то пристального взгляда на спине не отпускало, и Салли постоянно крутила головой. Но вокруг лишь проходили люди, их обгоняли экипажи, через дорогу шумели парковые деревья, по правую руку загорались витрины магазинов. Их мадам Кочерыж заметила слишком поздно и отчего-то остановилась, зачарованно смотря на собственную тень в окне булочной.
В гигантском стекле, напротив разложенной свежей выпечки и кексов отразилась женщина средних лет. Ее круглое, потерявшее юношескую форму лицо казалось уставшим, маленькие, широко расставленные глаза напряженно впились в мадам Кочерыж взглядом, из-под платка виднелось всклокоченное гнездо черных волос. В этой маленькой женщине не было ничего опасного, и холодный ком страха в груди оттаял. Салли даже слегка улыбнулась. "Взгляни страху в лицо и изгонишь его", говорил древний философ. Похоже, он был прав, и ей давно стоило смело заглянуть в зеркало и поздороваться с собой.
Лицо женщины в отражении замерло, а тонкие губы разъехались в оскале, обнажив зубы.
Салли отпрянула от стекла, удивленно взвизгнув. Позади охнула и испустила поток брани сбитая ею женщина, очевидно, приняв Салли за бездомную.
Но мадам Кочерыж не обратила на ругань внимания. Она искала признаки самостоятельной жизни у черно-белого отражения в витрине булочной. Так и не обнаружив их, она сдавленно извинилась, накинула сползший на плечи платок и поспешила домой. Все ее нутро содрогалось от ужаса. Скорее, скорее в укрытие, верещало оно, колотилось от мысли, что совсем рядом, в отражении витрин бежала иная Салли.
А может, то была совсем не Салли.
В последнее время в Петрополисе происходило множество загадочных вещей. И некоторые из них оказывались смертельными.
Этой зимой Ночь Солнцестояния выдалась на удивление морозной. Ни тени, ни облачка не плыло по небу, на глубоком синем бархате ярко светила луна в окружении россыпи разнокалиберных звезд. Равнина тускло сияла, укрытая снежными покровами, в кристально-прозрачном воздухе можно было разглядеть бегущего зайца под пологом дальнего леса. Стих даже ветер, кругом царили тишина и спокойствие.
